Искушение - Джойс Майерс (книга жизни .txt) 📗

– А мне не нравится. Я не люблю расставаться. О чем ты сейчас думаешь? – Дженни и Габриель обменялись понимающим взглядом. – Остаться, уехать или немного отдохнуть, став на якорь?

– Он же только что приехал, – сказал Рокко, зевая. – До субботы он никуда не уедет. У нас голубиные игры. Гейб делает крупную ставку на летунов Агнелли. Правда, Гейб?

– Помимо известных мне недостатков, ты еще и игрок, – шутливо упрекнула его Дженни. – Я думала, у тебя нет ни гроша.

– Совсем разные вещи – то, что Рок считает крупной ставкой, и что… на самом деле. Я ставлю на петушиных боях и на собачках, на скачках и матчах по боксу, – Габриель беззаботно рассмеялся и протянул девушке последнюю устрицу. – Плохая привычка для женатого человека, а?

– Ну, возможно, не так уж плохо, если женатый мужчина не пьет и не играет в азартные игры, – добродушно заметила она.

– Что, устриц больше нет? Тогда пошли. Где находится Карнеги-Холл? Хочу увидеть его прямо сейчас, – заявил Фред.

– Идемте быстрее. Этот парень нервирует меня, – темные глаза Джоко тревожно забегали по пирсу. – А не пойти ли нам в китайский квартал?

– Я никогда там не был. Но я слыхал, – начал Рокко с недоверием в голосе, – о тонгах [12] и преступных шайках, и о притонах курильщиков опиума, и о китайских храмах…

– Ага, значит, это подходящее место для человека, которому нужно спрятаться, – задумчиво сказал Джоко.

– Пелл-Стрит – самая узкая улица в Китайском квартале, – сообщил Габриель.

– Пеллы и Мотты были самыми богатыми торговцами в Нью-Йорке задолго до войны за независимость, [13] – информировал друзей Джоко.

– В магазине на Мотт-стрит продаются восточные снадобья – засушенные морские коньки, змеиная кожа, корень женьшеня, сто долларов за унцию. [14] Мистер Гар Чанг, владелец магазина, наживает миллионы на несчастных влюбленных. Меня всегда удивляло, что находятся люди, верящие в эти средства. Хотите посмотреть? – Габриель предложил Дженни руку. Она взяла его под руку, и ее будто ударило током, настолько сильным было охватившее ее желание. Дженни отдернула руку. «Сейчас ей не до любви», – подумала она.

– Вот куда мне нужно сходить, – сказала она, глядя на листок бумаги с адресом, написанным рукой Глэдис Райт. – Хочу посмотреть, где это находится. Если дядя Эвальд не появится завтра, я буду знать, как добраться до дома мистера Алонзо Карвало на Пятой авеню.

Построенный из терракота, кирпича и известняка, богатый особняк величественно и гордо возвышался напротив парка на Пятой авеню. Медная крыша мансарды увенчана двумя башенками. Готические окна дома пламенели в лучах заходящего солнца.

– Только очень богатый человек мог построить такой шикарный особняк. Он может гордиться тем, что его семья живет в таком прекрасном доме, – Габриель и Дженни стояли на противоположной стороне улицы, по которой сновали кареты и экипажи. Они были одни. Их друзья отправились бродить по огромному городу.

– Лом очень большой, словно дворец короля, – Дженни улыбнулась. – По сравнению с ним наш домишко кажется очень скромным, даже убогим. Мебель встроена в стены, над плитой сверкает медная посуда. В нем мы все рядом, как птицы в гнезде. Мне было бы страшно потеряться в этом доме, или что-то… кого-то потерять в нем.

– Если в семье царит любовь, она заполнит любой дом. Если любви нет, то и дворец, и самый маленький домишко пусты.

– Ты так думаешь, Габриель? Я и не знала, – она нежно посмотрела на него. – Надо идти. Ингри, наверное, уже скучает без меня.

Они перешли через дорогу. В это время матовые стеклянные двери особняка отворились. Из дома вышла молодая пара в вечерних платьях, медленно спустилась по ступеням крыльца. Из-под наброшенного на плечи джентльмена плаща виднелась белоснежная рубашка, расшитая черным ониксом с жемчужными каплями по центру. На женщине было длинное черное кружевное платье на палевом чехле. В ушах сверкали бриллиантовые серьги. Высокую стройную шею украшало великолепное колье из бриллиантов. Отсвет драгоценных камней падал на ее милое смуглое лицо. Габриель и Дженни зачарованно смотрели на них. Из потока карет и экипажей выехало роскошное ландо, запряженное парой прекрасных французских лошадей, и остановилось у тротуара.

Молодая женщина, грациозная, как лебедь, плыла по ступенькам, едва касаясь рукой перил. Ее спутник осторожно держал ее под руку. Она шла легко и плавно, словно акробат по канату. Высокие каблучки ее модных туфель звонко стучали по тротуару. Лакей услужливо следовал по пятам. Усаживаясь в ландо, она аккуратно подобрала длинную юбку и изящной рукой запахнула боа из перьев.

Экипаж отъехал. Прежде чем лакей успел закрыть двери особняка, Дженни и Габриель, вдыхая аромат дорогих духов, еще витавший в вечернем воздухе, успели увидеть обитые гобеленом стулья у затянутой розовым бархатом стены вестибюля, медную люстру и резное дерево.

– «Сирень», – сказала Дженни мечтательно. – Она пользуется духами с запахом сирени. Как она красива!

– Не красивее тебя, Дженни. Я видел не ее, а тебя, стоящей на ступеньках в прекрасном платье, в драгоценностях, закутанную в боа. Я стоял рядом с тобой. Это был наш дом, и мы ехали на обед. Потом в оперу или Карнеги-Холл. Что скажешь? – Он внимательно вглядывался в ее лицо. Дженни рассмеялась.

– Я простая деревенская девушка, Ангел Габриель, – возразила она. В душе Дженни была довольна маленькой сказкой, которую он ей рассказал. Агнелли понял это, потому что она назвала его «Ангел Габриель». – Смешно думать, что мы можем оказаться на их месте. Как ты думаешь, куда они поехали?

Дженни и Габриель, держась за руки, шагали по Пятой авеню, не замечая никого вокруг. Позади них, крадучись, шел неуклюжий Гьерд Зорн. Он следил за ними весь день.

– Обедать. Есть устрицы и бифштекс. Пить шампанское, держась за руки. Когда обед закончится, по дороге, в ландо, он украдкой поцелует ее. Вот так, – Габриель нежно поцеловал. Дженни. – А в карете, по дороге на концерт или на бал, он будет целовать ее и потеряет голову… в ее объятиях… от ее душистых волос… – Он снова поцеловал девушку.

– Габриель, пожалуйста, не надо, – хихикнула она. – Вокруг люди.

Вскоре богатые дома остались позади. Они шли мимо деревянных хибарок и лачуг, тянувшихся за пределами прямых чистеньких городских улиц.

– Здесь некому смотреть на нас, – Габриель обнял Дженни.

Она оглянулась, и Зорн спрятался за углом жалкой лачуги. Они быстро поцеловались.

– А если бы я смог построить для тебя красивый особняк на этом месте, когда снесут трущобы? Ты согласилась бы жить в нем?

– Мне не нравятся вопросы «если бы». Но это был бы сказочный дворец для принцессы, Габриель, – она весело и звонко рассмеялась.

Стемнело. Стало прохладно. Габриель обнял девушку и прижал к себе.

– Разве не ты тот человек, что собирался выращивать виноград в Калифорнии, жить по собственным законам на громадном американском поле вдали от города?

– А еще я говорил тебе, что никогда не знаю, чего хочу, – Агнелли приостановился, чтобы закурить, запрокинул голову и выпустил в небо колечки дыма. – Мои желания часто меняются. Больше всего мне нравится то место, где я живу, и я люблю того, кого выбрал сам.

– Это ненадолго. Как только ты подумаешь, что где-то трава зеленее и девушки красивее, или вино краснее и небо синее и выше… – Дженни покачала головой. – В любом случае, глупо говорить об особняке. У нас нет даже десяти долларов на двоих, и ни один из нас не работает.

– И у тебя двое детей, о которых надо заботиться, и тебя ждут в Айове, – добавил Габриель холодно. – Не обращай внимания на мои слова. Я просто притворялся.

Они молча шли по улице, не глядя друг на друга. У опоры он снова поцеловал ее настойчиво и жадно. Дженни покорно прильнула к нему.