Весло невесты (СИ) - Дорош Лина (бесплатные серии книг TXT) 📗
«Ремонт закончится, — рассуждала я, — посижу я дома день, неделю, а потом? Так и сидеть в четырех стенах? В принципе, ничего в этом страшного или противного нет. Только, пусть и медленно, но закончатся деньги».
Эта мысль потрясла так же, как отсутствие логики в сказке «Курочка Ряба». Воздух, вода, деньги и сказки — столь естественные природные ресурсы, которые не могут закончиться, пока человек дышит, пьет, совершает покупки и на веру принимает сказки.
«Что делать?» — обычно именно с этого вопроса начинается непродолжительное раздвоение моей личности.
— Нам с тобой, дорогая, нужна работа, — мягко попыталась внести предложение деликатная часть меня.
— Наша последняя профессия осталась сама знаешь где, — старалась не слишком дерзить неделикатная.
— Нужно взять всё лучшее и полезное из прошлой жизни, — продолжила мягкую линию одна из «я».
— Тогда надо было захватить хотя бы еще одну прозрачную банковую карту, — продолжала жесткую линию другая «я».
— Но мы же можем работать?
— Кем?
— Проводить выставки.
— Собак или кошек?
— Зачем ты так?
— А что мне нужно делать? Хлопать в ладоши от радости?
— Согласиться.
— С чем?
— Что нам нужна работа.
— Согласна. Что дальше?
— Надо решить, кто мы по профессии.
— Не поздно решать надумала?
— Вот ты язвишь, а я уже придумала, кто мы.
— Слава Богу, ты знаешь только приличные слова.
— Шути-шути, а мы по профессии «кто угодно»! Правда, замечательно?
— А главное — профессия очень востребованная.
— Вот и я о том же! Смотри, берем газету и ищем, кого этот город жаждет получить в качестве рабсилы?
— Пожалуйста, «черным по белому» тебе «говорят», что городу Шмелеву нужны: продавец, парикмахер — кстати, хороший вариант! Особенно если это собачек стричь.
— Предлагаю оставить собачек в покое.
— Гуманная ты наша, тогда вот еще — секретарь, уборщица и дворник. Каравай, каравай, кого хочешь — выбирай.
— Если убирать центральную площадь, то я согласна на дворника.
— А я нет. Мне вредно так много свежего воздуха, я еще недавно из столицы — боюсь передозировки кислородом.
— Тогда вот — продавец в книжный магазин. Как считаешь, эта работа обеспечит тебе необходимое кислородное голодание?
— Мисс деликатность, какую книжку Вы держали последний раз в руках?
— Дорогую. Глянцевую. Про бизнес и успех. На выставке.
— А в библиотечном колледже, если помнишь, мы читали совсем другие… Интересно, чтобы работать в книжном магазине, обязательно предъявлять корочки библиотекарши? И где их теперь искать?
— В крайнем случае, — деликатная часть меня старалась говорить уже совсем тихо, — можно их нарисовать.
— С ума сойти, а я всегда думала, что ты знаешь только хорошие слова, — «я» резкая пошутила в несвойственно мягкой манере.
Обе части меня явно шли на сближение.
— Предлагаю разработать план действий, — деликатная часть проявила какую-то несвойственную ей активность.
— Пойдем сейчас и устроимся на работу.
— Вот так просто придем и скажем, что хотим продавать книжки? Это ты называешь планом?
— Если у тебя есть что — говори.
— Давай придем будто бы мы — покупатель.
— Действительно, самый большой дефицит в нашей квартире — это книги! Просто жуткая нехватка книг!
— Да! У нас нет ни одного художественного альбома! Ни одного! Мои глаза голодают!
— Мои тоже, но это не повод вопить как ослица.
— Ну, поскольку голос у нас один на двоих, то «ослица» означает, что ты согласна.
Ответа от неделикатной части меня не последовало. Трудно спорить с очевидным, даже если ты дерзка и резка. Книг, в которых главное не текст, а изображение, в наследство нам действительно не оставили. Легкий «голод» по любимым картинам начал давать о себе знать. Поход в книжный решили не откладывать в долгий ящик.
Не вспомнить Коровина
Дверь магазина оказалась очень старой и скрипучей. Как, впрочем, и всё остальное. Прилавки в отделе канцелярских товаров, как в детстве, развивали талант следопыта. Попробуй отыщи! Все предметы разложены хаотично. Книги расставлены в таком же случайном порядке. От глаз покупателя они на безопасном двухметровом расстоянии, с которого не каждому и не со всякого переплета удастся прочитать, что это там за книга. Поэтому исключительную роль здесь играет продавец. Только от нее зависит: найдете ли вы то, что ищете, или нет. Ведь наличие товара не гарантирует вам его приобретение. Только настроение женщины, которая постоянно подставляет спину то книгам, то покупателям, определяет: состоится ваша покупка или нет.
Вот еще один обитатель магазина — кассовый аппарат. Он живет в благостном неведении, что стал почти уже антикварной редкостью, поскольку электронные аппараты стали обыденностью. Кассовый аппарат, как и все старые вещи, со временем приобрел индивидуальные черты во внешности и в характере, став почти живым. Он категорически отказывался работать, когда к нему прикасалась директорша. Возможно, он так учил ее быть руководителем и не уподобляться рядовому продавцу. Но она всё равно расстраивалась. Однажды в порыве бессилия она даже пригрозила заменить его на другой, тогда он начал печатать безостановочно тот чек, которого она добивалась. Покупатель испугался, потому что не понял, почему директорша разговаривает с кассовым аппаратом и просит его что-то прекратить, обещает ему чего-то не делать. И аппарат прекратил печатать чеки.
— Он у Вас от голоса работает? — спросил покупатель тихим шепотом.
— Увы, да, — поправив очки, ответила директорша.
— А на вид он такой древний…
Особенными здесь были и книги. В большинстве своем — художественные. Здесь нет бизнеса и успеха. Здесь живут. Книги живут. Люди живут. Утром продавцы торопятся на работу. Сразу ногами, то есть пешком. Красятся, как девчонки в общежитии, у одного зеркала, потом чашку чая или кофе. И бутерброд со сливочным маслом. Всё просто. До обеда покупателей почти не бывает. Может, парочка пенсионеров. Ближе к полудню по пути из школы будут заходить школьники. И спрашивать комиксы и крутые стирательные резинки. Студенты появляются здесь только два раза в год. В каникулы. И приходят они не для того, чтобы найти книгу, а для того, чтобы продемонстрировать свою осведомленность и указать, чего здесь нет. А вот в Москве (Питере и т. д.) они видели!.. Лучше бы читали.
Это еще говорю не я. Директор магазина делилась наболевшим с неожиданно возникшей собеседницей.
— Меня зовут Ярослава, — я протянула ей руку.
— Ирина Игоревна, — она пожала мне руку, несколько смутившись.
Ирина Игоревна, как подобает директору книжного магазина, имела вид весьма интеллигентный. Носила очки. Очки не модные, а подчеркивающие превосходство духовного над материальным. Очки ее старили. А то, что она была природной блондинкой и носила косу невероятной толщины, её молодило. Она была стройна, даже суховата, опять же как все интеллектуалки от интеллигенции. Со спины она вообще не имела возраста. В общем, сумма всех плюсов, минусов и нулей составляла лет так сорок пять. А когда она выходила из-за прилавка и становились видны ее стройные ноги, то сумма могло уменьшиться до сорока.
— Ирина Игоревна, Вы не поверите — мне книги нужны.
— Правда?! — она так обрадовалась, будто моя покупка была призвана спасти ее магазин от банкротства.
— Честное слово. Мне нужны художественные альбомы.
Ирина Игоревна как-то напряглась. Две девушки-продавщицы тоже замерли.
— Альбомы — это прекрасно, — как-то неуверенно сказала она, — какие альбомы Вы хотели бы здесь найти? Предупреждаю сразу! Выбора у нас почти нет.
— Ирина Игоревна, я не изощренная эстетка, мне не редкости нужны, а плотно вошедшие в обиход обывателей Климт, Кандинский, Малевич. Особенно если в альбоме есть его «Девушки в поле».
Девушка-продавец молча вынесла альбомы.
— Это всё, что у нас есть, — Ирина Игоревна со скорбным видом разложила передо мной пять альбомов, — вот французы-импрессионисты, Кандинский, Малевич, Климт и Дали. Мы их давно заказали. Уже лет семь назад. Покупателей здесь на художественные альбомы нет, потому и выбор скудный — не взыщите!
