Игра вслепую - Афанасьев Валерий Юрьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
— Сколько всего попортили! Одни убытки!
— Пойдем, Сонъер. Больше нам здесь делать нечего.
— А я?! — взвился раненный в ногу арбалетчик.
— А что — ты? Ты просил тебя не убивать. Живи.
Кабатчик и печник бросали на разбойника недобрые взгляды.
— Пощадите, милсдарь! Возьмите меня с собой!
— С чего бы? Мы и так сделали тебе большое одолжение. Сумеешь договориться с этими людьми — твое счастье. Не сумеешь — твои проблемы. Меня твоя судьба не интересует.
— Возьмите меня на службу! Готов стараться за самую маленькую плату!
— И бесплатно не возьму.
— Это жестоко!
— Жестоко стрелять людям в спину и нападать на безвинных прохожих. Ты не один остаешься. Среди людей. А почему они так недобро на тебя смотрят, спроси у себя.
Мы вышли за дверь. О дальнейшей судьбе стрелка я ничего не знаю. Да, признаться, и не интересует меня она. Не верю я в скороспелое раскаяние пред угрозой расправы. Это как в том анекдоте получается: «Что только не придет в голову, пока летишь с десятого этажа». Не то чтобы я совсем не верю в возможность раскаяния. Раскаяние возможно, но оно как минимум требует осмысления. И подталкивает к искреннему раскаянию человека своя собственная совесть, а никак не внешняя угроза.
— Ну, что я говорил, мастер! Нас все-таки ждала засада, — сказал Сонъер.
Я пожал плечами. Засада действительно была.
— Кто бы мог подумать, что они решатся на такое наглое нападение. Видимо, нас ждали на подходе к представительству. Но кое-что мы все-таки узнали — имя нанимателя. Скорее всего это посредник, но даже его имя нам многое дает.
— Думаете, тот человек со шрамом сказал правду? Ведь он мог и соврать.
— Мог. Но вряд ли он это сделал. Слишком уверенно он себя чувствовал, слишком надменным был его тон. Надо разузнать, кто такой этот самый барон Липец. Идем, как и собирались, в представительство.
Через десять минут мы подошли к входу.
Великан-охранник приветливо нам улыбнулся, крупные люди часто бывают добрыми. Так и наш охранник, он старательно напускал на себя серьезность, отпугивая зевак, а на самом деле был человеком очень добродушным.
— Рад приветствовать вас, милсдарь. Проходите, вас ждут.
Глава 5
Более чем за полгода до того
Императорский дворец поражал роскошью отделки, массивными колоннадами, ажурными эстакадами и уносящимися в небо шпилями башен. Поражал тех, кто видел его в первый раз, но не переставлял удивлять, и тех, кому здесь доводилось бывать часто. Императорский дворец должен поражать — таково его прямое предназначение. Символ величия, символ незыблемости, символ императорской власти. Не для того же в самом деле построен этот комплекс зданий, занимающий более десяти гектаров площади, чтобы в нем проживал человек, пусть и не простой человек, а император? Разумеется, и для этого тоже, но это далеко не первое его предназначение.
Прилегающий к дворцу парк занимал добрых десять квадратных километров. Есть где развернуться караулам имперских гвардейцев, несущим службу по охране дворца. Сейчас в карауле стоял полк Тарнье. Граф Остер торопливо шел по дорожке, ведущей к дворцу, поминая недобрым словом традиции, запрещающие подъезжать ближе, чем на полкилометра к центральному зданию всем, кроме самого императора. Остальные должны были проделать оставшийся путь пешком. Даже он — один из знатнейших дворян империи!
Граф Остер был удостоен чести видеть императора без предварительной записи, которая велась на месяц вперед. Подобное исключение делалось лишь для избранных по личному соизволению императора, такая возможность считалась большой привилегией. Да что там, таковой она и была.
Всем известно — свита делает короля. Будь правитель хоть тысячу раз властным и независимым, влияние на него окружения неизбежно, исключения можно пересчитать по пальцам. Разумеется, влияние это не сравнится с императорской властью, но никто не всеведущ, и никто не может существовать в пустоте. Даже император. Так чье же влияние в такой ситуации будет большим? Не того ли, кто допущен к его императорскому величеству во всякое время? Конечно, любой вельможа поостерегся бы не только давать императору непрошеные советы, но даже и думать об этом, но ведь направить разговор в нужное русло, обладая должными умениями, достаточно легко: расставить акценты, приглушить или сгустить краски, умолчать о каких-либо фактах или преподнести их в выгодном для себя свете.
Разумеется, император был волен не слушать того или иного сановника, не приглашать его ко двору. Но что изменилось бы? Ровным счетом ничего. Место одних людей заняли бы другие, только и всего. Со своим мнением, со своими предпочтениями (тщательно скрываемыми явно и продвигаемыми тайно) и вкусами. Если не считать тех немногих, которые не имели ни вкуса, ни мнения, такие тоже встречаются. Порой из подобных людей вырастают неплохие исполнители, но и только. Более сложные действия предполагают наличие инициативы, а инициатива вынуждает иметь свое мнение (разумеется, вовсе не обязательно высказывать его направо и налево).
— Вас примут. Извольте подождать в приемной малого кабинета, — церемониймейстер слегка поклонился графу и распахнул дверь, первую в череде многих.
— Как здоровье его императорского величества? — спросил Остер. Спросил не потому, что это его интересовало, а потому, что не спросить было невежливо.
— Хвала создателю, император здоров.
Граф не стал задерживаться около церемониймейстера дольше требуемого и проследовал дальше, проходя через коридоры мимо слуг, которые с почтением распахивали все новые и новые двери.
Перед последними дверями застыл гвардейский караул во главе с лейтенантом. Больше в приемной никого не было. Часы посещений закончились, во внеурочное время сюда могли попасть только те, кому назначено, или те, кто входил в число приближенных. Прошло с полчаса, церемониймейстер появился на пороге малого кабинета и объявил:
— Его императорское величество ожидает графа Остера.
Лейтенант бросил на подошедшего графа внимательный взгляд и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Граф часто бывал у императора, и его здесь отлично знали в лицо.
— А, граф? Проходи. — Император небрежно махнул рукой и повернулся к степному орлу, которого кормил шариками сушеного мяса. Хищник клевал подношение с руки императора, защищенной специальной толстой кожаной перчаткой: иначе не миновать травм от ударов твердого, изогнутого клюва.
— Ваше императорское величество заставляет даже орла есть с рук! — воскликнул граф в преувеличенном восхищении.
— Разве ж это орел? Измельчала порода, — со вздохом отозвался правитель.
— Прикажите — и я доставлю вам нового. Лучшего из того, что можно поймать в бескрайних тилукменских степях.
Большая часть владений графа располагались на юге империи.
— Пустое, — император махнул рукой. — Орлы повывелись даже в степи. Что кочевники? Не шалят?
— Никто не посмел бы посягнуть на границы вашей славной империи.
— Думаю, ты следишь за этим, как никто другой, ведь твои земли расположены ближе всего к южной границе.
— Я рад служить вашему императорскому величеству там, где вы укажете, — поклонился граф.
На самом деле Остер был совсем не против обзавестись владениями и в центральных областях империи, особенно после того, как заработал водный путь на юг к вольным городам реки Хат. Проходившие через земли графа караванные тропы становились все менее оживленными, теперь купцы норовили снарядить корабли. Тот, кто не может организовать достаточно сильный караван, старается пристать к другим кораблям или отправляется в поход в складчину. Граф тоже был бы не прочь поучаствовать в водных походах на юг, но кооперироваться с купцами ему не позволяло самолюбие, а единоличное участие требовало хорошей базы на Ропе. Конечно, лучше всего было бы вообще прекратить эти водные походы, но упоминать об этом не следовало. «Не просите, сделайте так, чтобы вам самостоятельно пожаловали то, что нужно», — граф всегда следовал этому старому девизу и пока ни разу в нем не разочаровался.
