Замок Белого Волка - Белянин Андрей Олегович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Когда они с Хельгой ушли (держась за руки, довольные, словно первоклассники, сбежавшие со школьной линейки ещё на один день в детсад), я подтвердил своё участие в двух аукционах на английское ружьё восемнадцатого века. Продал кинжал мастерской Османа. Два предложения отверг из-за несуразной цены, одних конкретно послал (ненавижу гробокопателей!) и, неторопливо одевшись в выходной костюм-тройку, вышел из дома. Раз уж вопрос звонить не звонить так и не решился, проще будет всё выяснить при личной встрече, не правда ли?
Взял такси на стоянке, назвал адрес и, с учётом пробок, уже через полчаса был на месте. Офис Комитета располагался в здании городской администрации, на втором этаже, маленький кабинет без таблички, между отделом по работе с населением и отделом приёма писем от общественных организаций. Сюда не бывает очередей, дверь часто заперта с табличкой «Обед» до двух-трёх суток. Я столкнулся с тем же, но, спокойно сдвинув табличку в сторону, отстучал в дверь первые такты увертюры к «Свадьбе Фигаро». Изнутри раздался скрипучий звук проворачиваемого ключа.
Дверь приоткрылась ровно настолько, чтоб я протиснулся боком. С одной стороны, это, несомненно, унизительно. С другой, эта прокрустовщина поддерживает нашего брата в форме, ибо толстый граничар в щель не пролезет, а значит, будет лишён аудиенции. Тоже разумно, в определённой мере, ибо толстый граничар редко способен к выживанию, а значит, и к долгой службе. На фиг же он вообще нужен?
– Здрав буди, Ставр Годинович! – на старославянский манер приветствовал меня Капитан, привставая из-за рабочего стола.
– И ты здрав буди, боярин, – так же церемонно поклонился я.
У каждого из нас свои тараканы, хочешь жить в мире – либо убей всех людей, либо научись с ними разговаривать. Капитан (его настоящего имени не знал никто из подчинённых) был старый, восьмидесятилетний, крепкий и суровый мужик из-под Ярославля. Последние шесть-семь лет его переклинило на родноверии. Он украсил свой рабочий кабинет резными чурами, самодельными изображениями Перуна, Даждьбога, Чернобога и Леля, а над шкафом с делами граничар повесил транспарант церковнославянским шрифтом «Мой бог меня рабом не кличет!».
– Вы в курсе, что и в Библии Бог также ни к кому не обращается со словами «раб мой»? – ненавязчиво уточнил я.
Капитан досадливо поморщился, в эту простенькую ловушку всегда попадают свежие неоязычники. Фраза актёра, сыгравшего Василия Буслаева в одноимённом фильме, успешно юзалась направо и налево яростными детьми Даждьбога и грозными внуками Перуна. В принципе оно никого особенно не колыхало, ну, быть может, только самую малость. Капитан, поймав эту модную фишку, периодически выражался надуманным древнерусским стилем. Зачем, не знает никто. Вот взбрело, и нате вам! И что? Кого оно корябает? Меня – нет…
– «Слово и дело государево», – привычно оповестил я и сразу обозначил тему: – Что вам надо от моей дочери?
– Срок вышел у девы. Кончились годы отроковицыны.
– Ей ещё нет восемнадцати.
– Лета летят, аки птицы…
Я отодвинул в сторону предложенный стул и упёрся обеими руками в столешницу. Капитан ответил невесёлой улыбкой, но не испугался. Впрочем, я и не очень старался.
– Что вам от неё надо?
– Выбор.
Поскольку я молчал, то ему пришлось продолжить. Он мялся недолго и начал в общем-то довольно решительно:
– Беда с твоей-то!
– Да ну?
– А то сам не знаешь, али почто зря очи свои от серьёзных дел отводишь? Но обчество, оно не спит, оно всё видит, ибо бдительно!
– Продолжайте, пожалуйста. Жуть как интересно…
– Собравши воедино все факты сие. – Мой начальник с основательной мужиковатой значимостью пустился загибать пальцы. – Комитет завсегда был супротив энтой отроковицы, но силой грозить не стал. Дозволено тебе было растить дитя, службы не прерываючи. Дак ты, на свою головушку бедовую, ещё и беглого бога в своём дому приветил?!
– Эд неоднократно доказывал свою преданность, – напомнил я. – Без него мои походы за Грани были бы просто невозможны.
– За Грани ходить – себя не щадить. – Суровый Капитан поймал меня на слове. – На походы твои мы покуда глаза закрываем, но другим сие дурной пример. За Гранью жизни нету! За Гранью нежить одна!
– Там осталась моя жена и мама Хельги.
– Про супружницу твою отдельный разговор будет. Шибко наследила она там… Водку будешь?
– Не пью.
– Здоровья же ради, – укоризненно поморщился он, не чинясь, достал из-под стола традиционную бутыль мутного самогона, плеснул себе в алюминиевую кружку и, выпив залпом, занюхал рукавом. – Слыш-ко, Ставр Годинович, поговорил бы ты с малой своею. Инда, не ровён час, других великанов по её душу пришлют. А ить ты ей не страж неусыпный, у тебя свой долг да служба имеются. Стало быть, решать чего-то надобно…
– Что от нас хочет Комитет?
– Пущай доча твоя обет даст али клятву принесёт. Дескать, так, мол, и так, в здравом уме да твёрдой памяти принимаю сторону Добра и Света!
Я устало прикрыл глаза…
– И впрямь, чего энто я несу на старости лет? – резво опомнился Капитан. – От девицы неразумной да отца её вдовьего клятв с посулами требую. Прости, добрый человек, не прогневайся на глупого старика…
Мне пришлось в пояс поклониться ему, как старшему по возрасту и должности. После чего он налил себе ещё кружку, не перебивая выслушав всё, что произошло со мной за последние три дня. Собственно, львиная доля информации и так была ему известна, но, когда узнаёшь что-то из первых уст, всегда всплывают полузабытые или не принятые всерьёз детали. Мне, как рассказчику, тоже было полезно послушать самого себя со стороны. И, кстати, доведя свой рассказ до конца, я чётко осознал – Хельгу необходимо спрятать ото всех, потому что по большому счёту, куда бы она ни качнулась, куда бы ни привёл её Выбор, – она была, есть и будет опасна для этого мира. Это танково, против этого не попрёшь…
– В годы иные Комитет настоял бы на избавлении света белого от сей девицы, ибо страшна она непредсказуемой силою, – неуверенно, а потому с большими паузами в словах протянул командующий граничарами. – Перун могучий тебе в подмогу! Завтра на заре приходи вместе с дочей своей, посидим, старых богов восславим, мёда со сбитнем отведаем, о делах прошлых да грядущих поговорим…
Я неуверенно покачал головой, молча разворачиваясь на выход.
– Погодь-ка, добрый молодец. Если вдруг нагрянет беда неминучая… – он быстро нацарапал что-то на листке бумаги, прикрыв его ладонью. – Вот. Звони, не раздумывая. Этот номер не прослушивается. Хельге привет! Удачи на службе. Пересечёмся!
Меня слегка корябнул его резкий переход на нормальный язык, но… Главное, что, выйдя за дверь, я раскрыл бумажку и вместо телефонного номера прочёл: «Беги, Ставр!» Мне жутко хотелось вернуться за разъяснениями, но если Капитан пишет такое, то, видимо, всё очень и очень плохо. Я не стал уточнять детали, а вышел из здания и побежал, на ходу тормозя пролетавшее мимо такси.
– Торговый центр «Грандривер».
– Сто пятьдесят, устроит?
– Поехали.
Водитель пытался завести разговор о погоде, депутатах и сложности жизни в России, но я не был настроен на пустую болтовню. Из головы не выходила короткая записка Капитана. «Беги, Ставр!» – это было похоже на просьбу, на предупреждение и на приказ. Куда я мог бежать? Зачем вообще мне это делать? Кто угрожает мне или моим близким? Почему он просто не сказал этого? Неужели даже в своём собственном мире, защищённый властью, законами, органами правопорядка, секретными службами и всем прочим, я не мог чувствовать себя в безопасности?
Риторические вопросы без ответа волей-неволей успокаивают психику. Да, всё ужасно. Да, нас никто не спасёт. Да, собственно, вообще в мире никто никого не спасает. Так уж сложилось в целом, а мелкие всплески милосердия лишь подчёркивают безысходность общей гаммы. Ну так и что после этого, застрелиться, что ли?
Я поскорбел о несовершенстве мира, наверное, ещё минут пять – десять, добрался до места, расплатился с таксистом и пошёл, засучивая рукава, – пора менять этот мир! Потому что у меня по жизни порой хорошо получаются довольно разные вещи, другие, наоборот, совсем не получаются, но хуже всего на свете я умею быть послушным…
