Викинг - Мазин Александр Владимирович (книги онлайн полные .TXT) 📗

Этнический состав экипажа отличался разнообразием. Здесь были даны-датчане, нореги-норвежцы, десяток свеев-шведов и даже четверо эстов, державшихся обособленной кучкой. Варягов на корабле было одиннадцать человек. Трувор — за главного. Над всеми, кроме кормчего Ольбарда. Кормчий — это круто. Круче только сам ярл. Зато Трувор приходился Хрёреку родичем. Четвероюродным: двоюродная сестра его матери была Хрёрековой бабушкой. Вроде дальнее родство, но здесь, как я понял, даже сильно разбавленная общая кровь имела немалое значение. Трувор называл ярла братом, и тот относился к этому положительно.

Узнал я кое-что и о варягах. Это было славянское племя, обосновавшееся на южном берегу Балтики и занимавшееся примерно тем же, чем и их более северные соседи. Пасли коз, разводили свиней, возделывали землю… Но главные доходы получали от торговли и грабежа.

Предводитель варягов взял надо мной негласное шефство. Я говорю не о физической защите — дисциплина на драккаре была идеальная. Викинги даже голос друг на друга повышали редко. А если кто-то начинал бычить, одного взгляда ярла или кормчего Ольбарда хватало, чтобы горлопан заткнулся.

Оно и понятно. В тесноте невольно становишься раздражительным. А несдержанность в такой компании неминуемо приведет к потасовке… И кровопролитию. Даже учитывая то, что большая часть оружия хранилась в специальных ящиках. Полагаю, причиной этого была не опасность его боевого применения против своих, а желание уберечь железо от воды.

Если представлялась возможность, вечером мы приставали к берегу.

Несколько хирдманнов отправлялись с луками за свежатиной. Остальные тоже не бездельничали: бегали, плавали, боролись… Словом, разминали ноги, как могли. «Кухонная команда» занималась приготовлением пищи. На свет извлекали пару пятиведерных котлов, устанавливали на треноги и варили что-то вроде густой похлебки. Эта работа требовала специальных навыков и крепких мускулов: мешалось варево штуковиной, похожей на половину весла от байдарки.

Масштабы вполне оправданные: любой бородач из команды Хрёрека был способен умять полный шлем этакого варева и добавки попросить.

Озеро мы миновали довольно быстро и в основном под парусом. Затем вошли в реку, которую Трувор назвал Ольховой. Что тоже было понятно: ольховых зарослей на берегах хватало. Однако я произвел нехитрое дополнение, и из Ольховой легко получился Волхов [11]. Очень может быть. Еще я помнил, что на Волхове стоит, вернее, будет стоять Новгород. Может, Город и есть Новгород? Хотя нет, не похоже. Новгород-то на Волхове, а тот населенный пункт на противоположном берегу озера. О, вспомнил: озеро это Ильмень называется. Во! Не такой уж я неуч в отечественной географии.

В устье Волхова тоже, кстати, имелось какое-то поселение, но не город, это точно.

Волхов вообще река неширокая, а местами и вовсе труднопроходимая. В сложных ситуациях за рулевое весло садился Трувор, а Ольбард взбирался на носовую фигуру (что-то грознозубастое с гривой), съемную, кстати (в Городе мы стояли без нее), выглядывал мели и давал команды рулевому. А мы отдыхали.

Отдыхали мы и когда дул попутный ветер. Парус у драккара был белый, вернее, грязно-белый, и на нем ярким красным пятном выделялся поднявший крылья сокол — герб Хрёрека-ярла.

Попадались и пороги. Пару раз нам даже пришлось разгрузить драккар, чтобы уменьшить осадку. К счастью, Ольбард отлично знал фарватер, и пока мы шли без осложнений.

Понемногу я втянулся, и Трувору больше не нужно было впахивать за двоих.

Варяг, кстати, оказался замечательным мужиком: спокойным, толковым, дружелюбным. Он терпеливо загружал в мой мозг правила поведения в здешнем обществе, подсказывал, как что делать и куда класть. А главное, чего не следует делать ни в коем случае. Например, обсуждать приказы старших по званию. В общем, я естественно влился в компанию варягов. В ней все говорили по-русски, вернее, по-словенски. Меня приняли вполне доброжелательно, а когда я рассказал пару-тройку адаптированных под местные реалии анекдотов, последний ледок между нами растаял.

С чувством юмора у викингов дело обстояло отлично. Порой между ними затевались настоящие состязания: кто кого поизощреннее обзовет. Но — без обид. Каждый точно знал меру дозволенного. В ходу также было безудержное хвастовство. Особенно среди скандинавов. Послушать их, так каждый мог одним ударом слона поперек разрубить. Или — двух. Но вранье и похвальба, как я понял, тоже были своего рода искусством. Здесь вообще очень ценили рассказчиков и прочих мастеров слова. Нескольких викингов считали записными певцами и все время уговаривали петь. Они, впрочем, не отказывались. Кстати, это очень взбадривало при гребле. Намного лучше, чем барабан. Мощный ритмичный напев работал примерно как строевая песня. Временами к запевале присоединялись другие, и тогда песня превращалась в грозный рев, от которого на берегу взлетали птицы. Слова у песен были примитивнейшие, мотив — тоже. Если он был. Но разве в мелодии дело?

Плыли мы к городу, который скандинавы называли Альдейгьей и который оказался той самой русской Ладогой, или Старой Ладогой, которую наш президент (разумеется — в той жизни) назвал столицей Древней Руси в пику отошедшему к Украине Киеву.

Вот я и сориентировался в пространстве. Поселок Ладога стоял на одноименном озере. Из него вытекала Нева, по которой можно было выйти в Балтийское море.

Наше спокойное плавание продолжалось примерно две недели (календаря я не вел) и закончилось, когда кто-то из носовых углядел впереди полосатый парус.

Это был корабль совсем другого типа, чем наш драккар. Значительно шире, и борта, пожалуй, повыше. И весел у него, насколько я мог судить, было поменьше. Ветер дул нам в нос, поэтому мы сидели на веслах, а его гребцы наслаждались отдыхом.

— А-а-а! — радостно завопил впередсмотрящий, матерый викинг по прозвищу Два Зуба. — Ярл! Да пожрут меня инеистые великаны, если это не кнорр [12]Торстейна Детоубийцы!

— Ха! — рявкнул Хрёрек. — Благодарю тебя, Один! Клянусь, когда придем в Альдейгью, самая жирная телка — твоя!

— Почему детоубийца? — вполголоса спросил я у Трувора.

— Лет семь назад он скупил по дешевке два десятка детишек у полабов. Хотел привести в Упсалу и отдать жрецам для жертвы Одину. Но не довез — все перемерли. Видно, кормил плохо. Торстейн — кровник наш. Позапрошлой весной он и его люди убили в Хедебю троих наших. И сбежали. Но, как видишь, удача все-таки оказалась на нашей стороне.

— Разворачивается, сын шлюхи! — заорал Два Зуба. — Струсил, пожиратель падали!

Кнорр и впрямь поспешно менял курс. Полосатый парус упал.

— Свободная смена — на румы! — крикнул Хрёрек.

Мы с Трувором поспешно освободили скамьи. Свежие гребцы взялись за весла. На этот раз на каждом руме было по паре гребцов… И драккар полетел!

Весла двигались со скоростью лапок многоножки, вода шипела и пенилась. Мы развили узлов десять, не меньше. У пузатого кнорра не было никаких шансов.

Трувор и Хрёрек открыли ящики с оружием. Викинги поспешно вооружались… А мне не дали ничего. Или тут все по спискам?

Тут я вспомнил, что сказал Хрёрек: «Оружия я тебе не дам. Ты возьмешь его сам. В бою».

Ладно, как-нибудь выкрутимся.

— Смена! — рявкнул ярл, и мы снова сели за весла, чтобы дать возможность вооружиться остальным.

Я греб изо всех сил, но успевал завистливо коситься на Трувора. Вот кто экипирован отменно. Шлем с кольчужным тыльником, панцирь явно штучной работы, на правой руке — наруч, два меча на поясе, за поясом топор, запас метательных ножей…

— А-а-а! — дружно взревели викинги. Мы настигали. Свободные разбирали щиты. По распоряжению Трувора, я тоже снял щит, который висел на борту и приготовился нас прикрывать. Со стороны противника прилетели первые стрелы. Правда, почти не опасные, на излете.