Артефакты истинных магов - Борисов-Назимов Константин (мир книг .txt) 📗
— Ты кто? — спросил меня один из всадников.
Они все были при оружии. Здоровенные лбы, в военной форме армии короля Вукоса. И что интересно — нарукавные нашивки гласили, что они все — лейтенанты. Вот странно… Лейтенантов — трое, а рядовые-то их где? Да и не держатся так служаки, вон как расположились, взяв меня в полукольцо! Двое держат на коленях арбалеты, и я вижу, что болтами они заряжены и нацелены именно на меня.
— Путник я, по делам еду, — ответил я на затянувшуюся паузу.
— Куда ж ты едешь, путник? — хмыкнул всадник слева от меня.
— А это важно?
Положение было аховое. Если бы я хоть на Вороне был, то можно было бы постараться удрать. Их кони должны быть уставшие, а мой-то свеженький. Вот только находился я на земле, а Ворон пощипывал травку в паре метров от меня. «Не надо было с ними в гляделки играть, а на коня — и ходу!» — запоздало выругал я себя.
— А имя-то у тебя есть? — спросил меня средний всадник.
— Я что-нибудь нарушил? С какой стати вы мне допрос устраиваете? Вроде бы и к страже отношения вы не имеете! — возмутился я, а Ворон отвлекся от клевера и внимательно окинул взглядом происходящее. Коротко заржал и не спеша затрусил ко мне.
— Точно говорю! Он это! Ведь ты — Рэн, у князя Гунера гостил? Я прав? — воскликнул третий верховой, молчавший до этого времени и внимательно меня разглядывавший.
— Что-то случилось?! У Гунера или Кинэллы проблемы? — воскликнул я, выдавая себя с головой.
В следующий миг все завертелось. Ворон пронзительно заржал, вернее, закаркал: я-то был к этому привычен, а вот лошади наемников — нет. Они встали на дыбы, и это спасло меня: два болта, пущенные одновременно, просвистели над моей головой, уходя куда-то ввысь. Арбалетчики на лошадях не удержались и рухнули вниз. Чисто рефлекторно я разрядил магическое кольцо в оставшегося на лошади всадника. Наемник, получив в грудь молнию, повалился на землю, а его обезумевшая лошадь рванула в галоп; остальные лошади устремились следом. Ворон — и тот пустился наутек. Упавшие всадники отбросили разряженные арбалеты и обнажили мечи. Медленно отступая, я тоже вытащил меч и кинжал в надежде, что боги не оставят меня и в этот раз. Наемники, ругаясь сквозь зубы, начали на меня наступать.
— Хоть за что? — воскликнул я.
— Твоя голова высоко оценивается, — сквозь зубы процедил один из них и нанес молниеносный удар.
Парировал я его не без труда. Силой и ловкостью они меня превосходят, в этом я уже не сомневаюсь. Надо что-то придумать, пока на моей стороне только одно преимущество — они после падения с лошадей еще не полностью пришли в себя, — вот только что именно? Позади — лес, на дороге — ни души. Следующая пара выпадов со стороны наемников оставила мне кровоточащую рану на правой руке. Дела были плохи, мне не продержаться и минуты. Решив все поставить на кон, я бросился вперед, предварительно активировав кинжал. Ледяной клинок легко, словно масло, рассек меч наемника, и я нанес рубящий удар. Мой меч застрял в его теле, краем глаза я видел замах меча последнего оставшегося в живых противника и уже начал прощаться с жизнью. Ни на что другое у меня не хватало времени. Помощь пришла неожиданно: раздался глухой удар, и наемник полетел мне навстречу с огромной скоростью. Мечом-то он махнуть успел, даже срезал на моей голове пару локонов, но, напоровшись на выставленный кинжал, сбил меня с ног, и мы оба отлетели на несколько метров. Столкновение было настолько сильным, что на несколько минут я потерял сознание. Очнулся оттого, что Ворон повторял утреннюю процедуру, умывая мне лицо своим языком.
— Что это было? — спросил я.
Конь довольно заржал: получалось, что он спас меня. Причем дважды! Первый раз — своим ржанием, заставив лошадей противника встать на дыбы, а второй раз — ударив копытом в спину наемнику. Все сложилось удачно, только вот рука висела плетью. При падении я ее еще и о лежащее бревно ушиб. Рана получилась непохожей на те, что бывают от удара меча: вышла она глубокой и рваной. Кое-как перебинтовывая руку — а одной оставшейся сделать это должным образом невозможно, — понял: надо искать лекаря. И как можно быстрее, а то загнусь от потери крови. Немного уняв головокружение, встал и осмотрел поле схватки. Наемники были мертвы: ближайший ко мне, с рваной дырой на спине — как я подозреваю, позвоночник у него раздроблен, лежал в неестественной позе; другой, с торчавшим из груди моим мечом, валялся метрах в пяти от него. «Жаль, что никого в живых не осталось», — подумалось мне. И тут же я усмехнулся. Нет, пусть уж лучше так! Интересно только, какая за мою голову награда назначена? И из-за чего? По всему выходит — из-за Кин. Вот ведь, не могут подождать! Я и так могу ноги протянуть, без всякого вмешательства со стороны. Но вообще — все удачно для меня вышло. Я ведь не воин, а от троих наемников отбиться сумел. Хотя без помощи Ворона мне было бы не выстоять. Да что там выстоять! Меня бы болтами нафаршировали в первую же минуту; и боя как такового не было бы. Потрепав Ворона по морде, я сказал:
— Спасибо. Если бы не твоя помощь, то хозяина у тебя не стало бы.
Ворон лизнул мне руку и согласно заржал.
— Но согласись, и я ведь тоже кое-что умею! Сумел выстоять!
Конь пренебрежительно фыркнул, как бы говоря, что без него мне не справиться.
— Ладно, надо бы мне лекаря найти, — проговорил я вслух и поморщился: руку дергало болью все сильнее.
С трудом собрал свое оружие и не побрезговал обыскать наемников. К моему разочарованию, кроме оружия и пары десятков монет серебром, у них ничего не нашлось. Но и это дело: кое-как собрал трофейное оружие и пристроил его на коне, потом задумался. Оставлять убитых валяться на земле не хотелось: зверья много, да и дух от них будет нехороший, но сил заниматься погребением у меня не было. Решив, что помочь я им не в силах, с трудом вскарабкался на коня: Ворон практически лег на землю — и то я еле устроился.
До ближайшей деревеньки я не знаю, сколько добирался. В глазах все плясало, голова кружилась; казалось, еще немного — и я грохнусь наземь. Ворон шел очень плавно: почувствовал, что хозяину плохо. Я не заметил, как оказался в центре деревни: то ли задремал, то ли действовал бессознательно.
— Э-э-э… господину что-то нужно? — донесся до меня чей-то вопрос.
Сфокусировав взгляд, я увидел крестьянина, который смотрел на меня, а рядом с ним собралось человек десять.
— С коня упал. Лекаря бы мне. Есть здесь?
— На краю деревни. Знахарка у нас, — развел руками крестьянин.
— Проводи, — попросил я и кинул ему медяк.
— Следуйте за мной, господин, — поклонился мужик, проворно подбирая монетку.
Дом знахарки стоял особняком, но его вид внушал уважение. Большие крепкие бревна, справный забор — все говорило о том, что знахарка в чести у деревенских. Да это и не редкость в общем-то: лекари всегда пользуются популярностью, а уж у деревенских — и подавно. Как выяснилось, знахарка была одна на пять соседних деревень, и мне повезло оказаться от нее не так далеко. Мужик постучал в ворота, со двора раздался предупреждающий лай собаки. Пес лаял не испуганно, как многие его собратья, а с уверенностью в своих силах, как бы предупреждая — не суйся. Калитка в воротах отворилась, из нее выглянула молодая девушка, обернулась и шикнула на пса:
— Мяв, тихо! — потом бросила взгляд на меня и спросила: — Господину что-то надо?
— Я пошел? — задал вопрос мужик, который мял в руках картуз.
— Иди уже, — махнула рукой девушка.
— Мне знахарка нужна, — сказал я и попытался слезть с коня.
Ворон, почуяв мое желание, опустился на землю, а я, не ожидавший с его стороны такого маневра, скатился наземь и зашипел от боли.
— Что с вами? — бросилась ко мне девушка.
— Рука… — прохрипел я.
Девушка помогла мне подняться и повела в дом, не забыв запустить во двор Ворона. Конь и пес не поладили с первого взгляда и принялись «выяснять отношения». На удивление, Ворон не спасовал перед лохматым, с небольшого теленка высотой, псом. Конь, опустив голову, с которой свисала длинная грива, угрожающе каркал, подняв переднюю ногу, как бы приглашая Мява отведать копыта. Собака медленно кружила перед его мордой и злобно рычала, оскалив клыки. Мне пришлось «сделать внушение» коню, а девушка шлепнула по голове пса. После нашего вмешательства наступила тишина: конь с независимым видом стал прогуливаться по двору, а пес лег перед крыльцом и не спускал с того глаз.
