Мое безрассудное сердце - Гудмэн Джо (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗

Она подошла к их столику и положила руку на спинку свободного стула. Ее тонкие пальцы, унизанные бриллиантами, слегка постукивали по верхней планке. Мужчины оборвали разговор и одновременно подняли головы.

— Джентльмены, — сказала она, расцветая от их приветственных улыбок, — пригласите по крайней мере девушку посидеть с вами. Иначе другие клиенты решат, что мои девочки вам не по вкусу или того хуже, что вы интересуетесь друг другом. — Она переводила взгляд с одного на другого, и в глазах ее плясала насмешка. — И если бы это было правдой, клянусь, мои лучшие девочки от отчаяния повыпрыгивали бы из окон. — Она положила руки им на плечи. — Но особенно не обольщайтесь. В конце концов это всего лишь глупенькие девочки.

— Ах, Мишель, — сказал Декер и положил свою руку на ее руку, — vous etes tres amiable [6].

— Вы же знаете, что я ни слова не понимаю по-французски, — сказала она. Но тем не менее ее красивое лицо просияло от удовольствия. — Вот что. Я позволю вам воспользоваться своей комнатой. Я бы сразу предложила ее вам, если бы заметила вас раньше. Вы должны были позвать меня.

Мужчины встали и прошли следом за мадам в ее личные апартаменты, расположенные в задней части дома. Она достала из бара бренди, чтобы у них была выпивка, проверила, удобно ли они устроились, и вышла.

Декер откинулся на спинку большого кожаного кресла. От кресла исходил слабый запах дорогих сигар, и было непонятно, Мишель ли, предаваясь пороку, оставила здесь этот запах или кто-то из ее клиентов.

Грэм Денисон заметил, что Декер с интересом рассматривает комнату.

— В этом что-то есть, не так ли? — спросил он. — Мишель остается верна своему пристрастию к роскоши.

«Это верно», — подумал Декер. Комната была обставлена с пышностью, граничащей с чрезмерностью. На стенах висели ковры, пол был застлан восточными коврами. Каминная полка была уставлена статуэтками из фарфора и нефрита; такие же статуэтки стояли везде, где только возможно. Кроваво-красные драпировки на окнах поддерживались шнурами с тяжелыми золотыми кистями. Тяжеловесная мебель была обита ворсистым бархатом. Мебели было гораздо больше, чем требовалось для такой комнаты.

— Я так понимаю, что вы уже бывали здесь и раньше? — заметил Декер.

Грэм кивнул. Улыбка у него была сдержанной, улыбался только рот, а суровые серо-голубые глаза редко выражали его подлинные чувства. Образование, полученное в Новой Англии, смягчило его южный акцент, хотя Грэм не забывал о нем. Когда он разговаривал с Мишель Моро, голос его походил на мед или бархат. С остальными он говорил как янки — отрывисто и повелительно. Изредка, с теми, к кому он относился с уважением и доверием, например с Декером, его манера говорить представляла собой нечто среднее.

— Мне полезно показываться здесь время от времени, — сказал он. — А не только когда нужно.

Это замечание напомнило им о цели их встречи.

— Я знаю одного человека, который очень хочет встретиться с Соколом.

— Вот как? — Грэм перекатывал в ладонях стакан с бренди. — Кто бы это мог быть?

— Его зовут Грант Шеридан.

Грэм задумался. Брови у него были темные, а ресницы еще темнее. Он смотрел на стакан, и глаз его не было видно из-под опущенных век.

— Я его знаю, да?

— Возможно. «Линия Шеридана». Они время от времени совершают рейсы в Чарлстон, хотя, как я понимаю, к торговле с ними здесь относятся не слишком благожелательно. И еще он жених Джонны Ремингтон.

— Вашей хозяйки?

— Да.

— Понятно. — Суровые глаза Грэма встретились с глазами Декера. — А почему он заинтересовался Соколом?

Декер пожал плечами.

— Джонна говорит…

— Джонна?

— Мисс Ремингтон.

— О, я понял, о ком речь! — воскликнул Грэм. — Я немного удивился такой фамильярности. Но, впрочем, вы рассказывали мне, что выудили ее из воды. Наверное, это дает вам некоторые права.

— Осторожнее, Грэм. Я могу решить, что хватит терпеть замечания от какого-то юнца, даже если он аристократ и плантатор.

— Ладно, — по-южному протяжно проговорил Грэм. — Скажете, когда ваше терпение истощится, чтобы я успел уклониться. — Он поднял стакан с бренди. — Вот теперь я готов выслушать, что же говорит Джонна.

Декер тоже поднял стакан в знак примирения.

— Она говорила, что Шеридан хочет предложить Соколу корабли, или деньги, или еще какую-либо помощь.

— Почему она так разоткровенничалась с вами?

— Она на самом деле беспокоится о Шеридане. Он принимает очень активное участие в движении бостонских противников рабства. Он один из воинов Гаррисона.

— Вот как? — Грэм отхлебнул бренди. — Это интересно. Здесь ходят слухи… — Он задумался. Наконец пожал плечами. — Нужно подумать. Я понял, что мисс Ремингтон не одобряет связь Шеридана с Гаррисоном.

— Она считает Гаррисона фанатиком, а некоторых из его последователей называет лунатиками.

— И она, быть может, права. Они мечтатели, у них нет никакого плана действий, кроме насилия. Так по крайней мере мне известно. — Грэм рассматривал бренди, осторожно поворачивая стакан в руках. — А что же Джонна? Она разделяет взгляды Шеридана?

Декер чуть не рассмеялся, вспомнив разговор с Джонной.

— Она воплощение умеренности и здравого смысла, — объяснил он. — Конечно, она противник рабовладения, но только по экономическим причинам. Она никогда не забывает о собственной выгоде.

— Значит, ее позиция почти не отличается от взглядов других бостонских коммерсантов?

— Может быть, немного и отличается, — возразил Декер. — Она берет на работу свободных чернокожих или по крайней мере не возражает, когда это делают другие. Ее экономка нанимает домашнюю прислугу, а Джек Куинси занимается наймом рабочих для верфи. Он берет цветных на строительные работы, но говорит, что Джонна запрещает использовать их на клиперах.

— Почему же?

— Она боится потерять их. Думает, что в южных штатах, где она ведет дела, их снимут с кораблей, а в европейских портах они сами удерут.

— Возможно, она недалека от истины.

— Я же говорю: глас умеренности и здравого смысла. — Декер допил бренди. — У вас есть какой-нибудь особый груз для меня на этот раз?

Его собеседник кивнул.

— Наверху. Хотите взглянуть? У нас еще есть время перед погрузкой.

— Пожалуй. Я должен знать, хватит ли у меня места.

— Прекрасно. — Грэм встал. — Пойдемте.

Декер последовал за ним через комнаты Мишель к черной лестнице, ведущей на чердак. Шли они почти бесшумно, хотя осторожничать было незачем: снизу доносились музыка, смех и болтовня, которые могли бы заглушить шаги целой толпы.

Грэм Денисон открыл дверь чердака, а Декер поднял свечу, которая освещала небольшое помещение.

Шесть блестящих черных лиц повернулись к ним. Двенадцать пар темных глаз посмотрели на свет. Молчание нарушило одно-единственное слово:

— Сокол.

Оно прозвучало, как ответная молитва.

Эти люди не были родственниками. Здесь находилась одинокая мать. Муж без жены. Были здесь чей-то брат и чья-то сестра, почти не помнившие своих родителей. Старик, на глазах у которого распродали всю его семью, и теперь у него никого не осталось. Самой молодой была семнадцатилетняя девушка, недавно привезенная на американское побережье и умевшая говорить только на языке своей родной деревни.

Ввоз мужчин и женщин в Америку в качестве рабов был запрещен федеральным правительством с 1808 года, но запрет действовал слабо. Работорговцы получали огромные прибыли и почти ничем не рисковали. Их суда по-прежнему бороздили воды у африканских берегов и доставляли в Штаты человеческий груз. Они обменивали у вождей воинственных племен пленников на товары или покупали людей на невольничьих рынках.

Люди, собранные на чердаке у Мишель Моро, не были родственниками, но заботились и помогали друг другу] словно родные. Когда Декер присел на корточки перед самой юной из них, девушка испуганно укрылась в объятиях женщины, потерявшей своих детей.