Красавицы Бостона. Злодей - Шэн Л. Дж. (читать книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
– У нее пять минут. Приведи ее сюда.
– Вы хотите, чтобы она пришла в эту комнату? – Петар огляделся кругом.
Над нашими головами клубилось едкое облако сигаретного дыма, а стены пропитал кислый запах выдохшегося теплого алкоголя. В комнате пахло, как в борделе.
Персефона оказалась дамой в беде, а я приглашал ее в логово льва.
Но она отклонила мое предложение. Раз мое самолюбие пострадало, то и ей не помешает получить пару оплеух.
Я посмотрел в глаза Петару отсутствующим взглядом.
– Или делай по-моему, или пусть проваливает. И, насколько мне известно, миссис Вейтч не может позволить себе вызвать машину. Приведи. Ее. Сюда.
Не прошло и минуты, как Персефону, всю промокшую и потрепанную, провели в гостиную. За ней тянулась тонкая струйка воды, обувь скрипела с каждым шагом. Ее глаза, голубые и бездонные, словно океан, выглядели взволнованными. Светлые волосы липли к вискам и щекам, а дырявая ветровка перекрутилась вокруг ее стройного тела.
Она остановилась посреди комнаты, грациозная, как королева, которая соизволила уделить время своим подданным. Я четко уловил момент, когда ее осенило. Как только она оглядела окружающую обстановку. Мягкий свет, закуски и напитки.
Эта жизнь могла быть твоей. Ты отказалась от нее ради любви.
Персефона выпрямилась в полный рост, – который, к слову, был невелик, – сделала глубокий вдох и устремила на меня пристальный взгляд.
– Я согласна.
Два простых слова прогремели в комнате, словно взрыв.
Следи за пульсом, Киллиан.
– Что, прости? – Я вскинул бровь.
Она не удостоила вниманием Хантера, Сэма и Дэвона, демонстрируя больше мужества, чем было у них троих вместе взятых. Петар стоял рядом с ней в покровительственной позе.
Персефона подняла голову выше, отказываясь отступать или выражать недовольство. В это мгновение, промокшая как крыса и на грани пневмонии, она была безжалостно прекрасна. А я точно знал, почему всегда предпочитал смотреть на ее старшую сестру, когда мы оказывались в одной комнате.
Эммабелль не ослепляла меня.
Не поглощала меня.
Не волновала меня.
Она была просто очередной женщиной, манерной и избалованной, которая всегда вела себя шумно, беззастенчиво, отчаянно желая, чтобы ее заметили и признали.
Персефона была чиста и благородна. Лишена притворства.
– Твое предложение, – ее голос был нежным и сладким, как гранат, – я его принимаю.
Она согласна.
Я сейчас вмажу кулаком в стену.
Нет, не просто в стену. Во все стены. Превращу свой особняк в Бэк-Бэй в якобинском стиле в горстку пыли.
Она принимает предложение, которое больше не актуально.
Ее щеки покраснели, но она не сдвинулась с места, будто пригвожденная к полу, а вокруг нее уже начала собираться лужа из стекающей воды.
В этот момент казалось, что заполучить ее было даже слишком просто, но вместе с тем совершенно невозможно.
– Перси, я… – Хантер встал с места, собираясь броситься на помощь подруге своей жены. Я усадил его обратно, опустив руку ему на плечо, и с силой прижал его кресло к стене, не отводя глаз от Персефоны.
– Знаешь, чем мне нравится греческая мифология, Персефона? – спросил я.
Ее ноздри раздулись. Она не клюнула на наживку, потому что знала, что я все равно ей отвечу.
– В ней боги неоднократно наказывают женщин за высокомерие. Видишь ли, пятьдесят пять часов назад я был недостаточно хорош, чтобы стать твоим мужем. Тебе потребовалось больше времени, чем мы договаривались, чтобы дать ответ.
У нее приоткрылся рот. Я озвучил это в присутствии всех наших знакомых, даже глазом не моргнув.
– Началась гроза. – Ее глаза вспыхнули. – Поезда перестали ходить. Мне пришлось ехать на велосипеде в дождь…
– Мне надоело. – Откинув голову на подголовник, я взял блестящее яблоко из корзины с фруктами и покрутил его в руке. – А ты опоздала. В этом вся суть ситуации.
– Я приехала, как только смогла!
Теперь ее потрясение сменилось злостью. Ее холодные, как мрамор, глаза мерцали стальным блеском. Не от слез, а от чего-то другого.
От того, что я не видел в них до этого вечера.
Ярости.
В голове эхом пронеслись слова отца: «Бери в жены более послушную. Ту, которая не станет просить слишком многого».
Минка казалась покорной, гибкой и отчаявшейся.
Персефона же просила немыслимого – любви.
– Я уже сделал предложение другой. – Я вонзил зубы в яблоко, и его сладкий сок потек по подбородку, пока мы неотрывно смотрели друг другу в глаза в состязании воли.
Все взгляды были прикованы ко мне.
Это было не упоением властью.
Это было полномасштабным унижением.
Я не хотел Персефону Пенроуз.
Она была недостаточно хороша для меня.
А даже если бы была, то что хорошего из этого вышло бы? Она хотела все то, чего не хотел я.
Отношений. Партнерства. Близости.
Я не Хантер. Я неспособен любить свою жену или хотя бы испытывать к ней симпатию. Терпеть? Возможно, но только в том случае, если мы сократим наше общение до одного раза в месяц. К тому же, в день свадьбы моего брата и Сейлор Бреннан, я чуть не позволил Персефоне умереть от отравления, лишь бы не оставаться с ней наедине в одной комнате.
Я был в считаных мгновениях от того, чтобы поглотить ее.
Вонзить зубы в ее крепкую, круглую задницу.
Тереться об ее грудь, пока не кончу в штаны.
А теперь я возбудился в комнате, полной людей. Потрясающе.
Я веду к тому, что с Персефоной все слишком сложно, запутанно, а искушение слишком велико, чтобы я мог ему поддаться. Минка – правильный выбор. Мои мысли никогда непроизвольно не устремятся к Минке.
– Ты сделал предложение другой, – повторила Персефона, пятясь назад.
– Минке Гомес. – Сэм зажал седьмую за минувший час сигарету между губами, твердо вознамерившись заработать рак легких до конца этого вечера. Он закурил и выдохнул дым. – Мы все пытаемся понять, где он откопал эту бедняжку. Не припоминаешь такую?
– Боюсь, что нет, – тихо ответила она.
– Ты легко отделалась. Килл слишком черствый, слишком старый и слишком упрямый для такой милой девушки, как ты. Не говоря уже о том, что у меня есть сомнения насчет его сексуальных предпочтений. Поставь свечку за мисс Гомес, когда в следующий раз пойдешь в церковь, и поблагодари свои счастливые звезды. Они точно сошлись этим вечером. – Сэм выпустил струйку дыма в ее сторону, отчего Персефона закашлялась.
Мне захотелось его прикончить.
– Перси. – Хантер встал. – Подожди.
Она помотала головой, выдавив гордую улыбку.
– Со мной все хорошо, Хант. В полном порядке. Возвращайся к игре, пожалуйста. Спасибо, что уделили время. Желаю приятно провести остаток вечера.
Она развернулась и ушла стремительным, ровным шагом. Петар бросил на меня полный отвращения взгляд и помчался за ней.
Хантер был готов ринуться вслед за ними обоими, но я схватил его за ворот рубашки и снова прижал к спинке кресла.
– Сначала закончи игру.
– Да ты, мать твою, издеваешься? – заорал мой брат. Его бокал с «Гиннессом» опрокинулся. Черный стаут с шипением разлился по персидскому ковру. – Ты разгуливал по Бостону, делая предложения женщинам – одна из которых лучшая подруга моей жены, – и теперь хочешь, чтобы я закончил гребаную игру? Ладно. Пожалуйста. Килл получает все, что пожелает. – Хантер бросил свои карты на стол. – А теперь, если позволишь, я пойду и исправлю эту хрень. – Он указал на дверь. – Не хватало моей беременной жене подруги на грани отчаяния. Клянусь богом, Килл, если ты что-то сделал с этой девушкой… если тебя угораздило обрюхатить ее, чтобы обеспечить се-бе наследника…
Я перевернул брошенные им карты, не удостоив вниманием его истерику.
У него был фулл-хаус [21].
Хантер ошибался. Я не всегда получал то, что пожелаю.
Персефона
Он женится на другой.
