Тайпи. Ому (сборник) - Мелвилл Герман (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
Главным из удовольствий стало для меня купание в обществе молодых девушек. Мы обычно отправлялись к озеру почти правильной круглой формы, расположенному посреди долины. Красота его была невыразима: по берегам колыхались зеленые заросли, а над ними высились кокосовые пальмы, словно страусовыми перьями увенчанные листьями.
Девушки плавали так легко и быстро, так естественно чувствовали себя в воде, что я приходил в изумление. Они то скользили у самой поверхности, не двигая даже руками, то внезапно устремлялись вперед, и в воде мелькали их блестящие тела, то ныряя в темную глубину, то снова всплывая на поверхность.
Помню, как однажды я плюхнулся в озеро, прямо посреди их стайки, и решил затянуть одну из них под воду. Мне тут же пришлось раскаяться. Девушки окружили меня, словно дельфины, вцепились в руки и в ноги и стали топить, пока в ушах не поднялся звон, а перед глазами не поплыли видения. Я мог противостоять им не больше, чем кит – нападающим на него акулам. Наконец они меня отпустили, смеясь над тем, как я пытался их догнать.
Лодок на озере не было, но один из молодых обитателей хижины Мархейо, руководимый неутомимым Кори-Кори, принес с моря легкий, украшенный резьбой челн. Спущенный на озеро, он, подобно лебедю, плавно скользил по воде. Неожиданно прелестные девушки, прежде резвившиеся в озере вместе со мной, бежали от его берегов – табу распространялось и на челн, и на воды, в которых он пребывал.
Теперь со мной ходили купаться Кори-Кори с приятелями – я плавал в челне, а они плескались в воде и с веселыми возгласами гонялись за мной. Увы, без девушек прогулки утратили для меня все очарование.
Однажды утром я в присутствии Кори-Кори пожелал снова увидеть на озере туземок. Тот, взглянув на меня с ужасом, покачал головой и произнес:
– Табу! Табу!
Так я окончательно уверился, что нечего и думать о возвращении красавиц, пока челн на озере. Но мне не хотелось расставаться с ним, ведь я собирался не только плавать по озеру, но и катать прекрасную Файавэй. Это глубоко возмутило Кори-Кори: такое намерение не просто расходилось с местными понятиями о приличиях, но и противоречило верованиям.
Я решил проверить, насколько непреодолимо табу. Мехеви пробовал отговорить меня, но я только удвоил пыл. Видя, что от меня не отделаться, вождь поведал мне, весьма подробно, о происхождении и природе табу. Но его красноречие не убедило меня, как потому, что не понял ни слова, так и потому, что я никак не мог уразуметь, почему мужчине можно садиться в лодку, а женщине – нет. В конце концов Мехеви все же прислушался к голосу рассудка и пообещал поговорить с жрецами.
Не знаю как, но разрешение жрецы дали, и для Файавэй табу было снято. Боюсь, что ничего подобного в долине никогда не бывало, но нужно было преподать островитянам урок галантности. Как можно было оставить этих милых созданий плескаться в воде, а самим, мужчинам, скользить в челне по поверхности?
Мы устроили на озере катание с Файавэй и Кори-Кори. Мой слуга принес тыквенный сосуд с пои-пои, полдюжины молодых кокосовых орехов, три трубки, три клубня ямса, да к тому же часть пути нес меня на спине. Груз был не из легких, но Кори-Кори очень гордился своей силой.
День мы провели прекрасно. Кори-Кори управлял челном с помощью весла, и тот плавно скользил вдоль берега в тени ветвей. Мы с Файавэй сидели рядом на корме, как лучшие друзья. Время от времени она подносила к губам трубку, выдыхала ароматный табачный дым, сдобренный ее сладким дыханием. Как ни странно, мне казалось: ничто так не красит молодую девушку, как курение. Разве не очаровательна красавица, лениво качающаяся в соломенном гамаке, натянутом между апельсиновыми деревьями, и покуривающая хорошую сигару? Но Файавэй, держащая в изящной смуглой ручке длинную желтую тростниковую трубку с резной чашечкой и то и дело выпускающая из нее колечки дыма, была, на мой взгляд, еще восхитительнее.
Мы провели на озере несколько часов. Закинув голову, я смотрел в ясное тропическое небо или, перегнувшись за корму, в прозрачную воду, и, когда мой взгляд падал на татуированную грудь Кори-Кори или встречался со спокойными задумчивыми глазами Файавэй, мне казалось, что я в королевстве фей – и это было поистине удивительно.
Это красивое озеро было самым прохладным местом в долине, и я стал приходить сюда каждый день…
Однажды я высадил Кори-Кори на берег, взял весло и повернул к дальнему краю озера. Когда я начал грести, Файавэй, воскликнув что-то на своем языке, развязала на плече широкое покрывало из тапы, в которое куталась, спасаясь от солнца, и встала во весь рост на носу челна, растянув на поднятых руках покрывало, словно парус. Никогда еще ни на одном судне я не видел мачты прекраснее, чем малышка Файавэй.
Ветер раздул покрывало – длинные волосы девушки растрепались, и челн понесся к берегу. Я веслом направлял его, сидя на корме, пока он не врезался в берег откос, и Файавэй легким прыжком перенеслась на траву.
Кори-Кори на берегу восхищенно хлопал в ладоши и кричал как сумасшедший…
Я был без ума от прекрасной Файавэй и, желая выразить свою симпатию, сшил ей платье из ситца, который Тоби принес с судна. В этом наряде она была похожа на танцовщицу, но если в одеянии последней остаются открытыми локти, то наряд Файавэй, начинаясь у пояса, открывал взору две самые прекрасные в мире лодыжки.
Когда однажды после обеда я лежал в хижине, снаружи раздался сильный шум. Старик Мархейо в каком-то странном возбуждении прибежал ко мне:
– Марну пеми! (Марну пришел!)
Старик явно ожидал, что эта новость произведет на меня сильное впечатление. Но я никак не реагировал, и старик выбежал из хижины.
«Марну, Марну… Я никогда раньше не слышал этого имени…»
Шум усиливался, и имя: «Марну! Марну!» повторялось всеми.
Я решил, что какой-то воин хочет отдать мне дань уважения. Я стал таким тщеславным из-за того внимания, которым был окружен. В виде наказания за такую небрежность со стороны Марну я намеревался принять его холодно.
Марну было не больше двадцати пяти лет, он был немного выше среднего роста, прекрасно сложен, у него были изящные черты, теплое и живое выражение лица, темные волосы, которые вились на висках и у шеи мелкими колечками, нежные, как у женщины, щеки. Лицо не было покрыто татуировками, в отличие от тела, изукрашенного фантастическими фигурками. Легкий пояс из белой таппы составлял весь его костюм.
Он приближался, окруженный островитянами, неся в одной руке небольшой свернутый плащ, а в другой – длинное, богато разукрашенное копье. Ежеминутно он оборачивался к толпе и давал, казалось, блестящие ответы на непрерывные расспросы, возбуждавшие в ней взрывы неудержимого веселья.
Пораженный, я невольно поднялся и предложил ему место на циновках. Но, не удостоив меня вниманием, Марну прошел мимо и опустился на другой конец ложа.
Я был возмущен, однако страстно желал узнать, кто же этот человек.
Тайнор поставила перед ним пои-пои, и гость начал есть. Я почувствовал себя оскорбленным. «Слава Томмо прошла», – так думал я.
Марну, наевшись и затянувшись трубкой, начал что-то рассказывать и завладел вниманием слушателей. Поскольку часто повторялись слова «Нукухива» и «франи» (французы) и несколько других, значение которых я знал, я понял, что он рассказывает о нападениях французов, о притеснениях туземцев, затем, вскочив и наклонившись вперед, он осыпал французов проклятиями. Он призывал островитян сопротивляться, напоминая, что до сих пор одно только их имя удерживало французов от нападения, и насмехался над французами, не решающимися со своими пушками напасть на воинов тайпи.
Он ни разу не взглянул на меня. Я видел, что он пользуется большим влиянием, что он обладает недюжинными способностями и знаниями. Я начал побаиваться, чтобы он не обратил своего влияния против меня.
Он, несомненно, не был постоянным жителем долины, но откуда же он мог появиться? И как объяснить его необычную внешность?
Наконец я понял, что он говорит обо мне, хотя он избегал произносить мое имя и смотреть в мою сторону. Вдруг он поднялся с циновок, подошел ко мне и сел на расстоянии ярда от меня. Внезапно он повернулся и с самым благодушным выражением лица протянул мне правую руку. Как только наши ладони соприкоснулись, он наклонился ко мне и спросил по-английски:
