Плата за красоту - Робертс Нора (книги серии онлайн .txt) 📗
Эндрю же хотелось большего. Он желал превратить институт в место, где произведения искусства будут выставлять, реставрировать, изучать, анализировать. Поэтому он велел спилить деревья, сровнял сад с землей и пристроил к основному зданию два элегантных, хотя и несколько затейливых, флигеля.
Здесь располагались аудитории для студентов, с огромными светлыми окнами, прекрасно оборудованные лаборатории, просторные мастерские, бессчетное количество кабинетов. Выставочная площадь была таким образом увеличена более чем втрое.
Учиться сюда принимали только способных студентов. Те, кто мог позволить себе плату за обучение, платили дорого. Тем же, кто не мог, но кого считали перспективными, давали стипендию.
Над главным входом были выбиты слова Лонгфелло:
«Жизнь быстротечна, искусство вечно». Изучать, сохранять, представлять искусство – вот что институт считал своей главной задачей.
Эта концепция Эндрю Джонса не претерпела изменений и спустя пятьдесят лет, когда руководить институтом стали его внуки. Исследовательская работа в институте и теперь считалась приоритетной, важнее проведения выставок и учебного процесса.
Миранда поднялась в свой кабинет на третьем этаже. Поставив портфель на большой письменный стол, она подошла к столику у окна и включила кофеварку. В эту минуту заработал факсовый аппарат. Миранда подняла жалюзи и поднесла к глазам страничку.
Добро пожаловать домой, Миранда. Как, тебе понравилась Флоренция? Как, жаль, что твое путешествие было так неожиданно прервано. Как ты думаешь, где ты допустила ошибку? Или ты по-прежнему уверена в своей правоте?
А теперь приготовься, тебя ждет тяжелый удар.
Ожидание было долгим, наблюдение – терпеливым. Я продолжаю наблюдать, но мое терпение на исходе.
Руки Миранды дрожали. Она стала судорожно сжимать пальцы, но дрожь не прошла.
Без подписи, без номера. Господи, да что же это такое?!
Не текст, а какое-то злобное шипение. Издевательский тон, зловещая угроза. Но почему? Кто?
Мать? Миранде стало стыдно за то, что именно о матери она подумала в первую очередь. Хотя, конечно же, женщина с таким характером и положением, как Элизабет, не опустится до подобных анонимных посланий.
Она и так уже нанесла Миранде жестокую обиду. Дальше некуда.
А может, это какой-нибудь обиженный сотрудник в «Станджо» или в институте; кто-нибудь, кого не устраивает ее руководство или еще что-то?
Да, скорее всего именно так. Миранда попыталась взять себя в руки. Может, это лаборантка, получившая выговор, или студент, недовольный оценкой. Несомненно, ее хотят вывести из себя. Нет уж, не на ту напали – ничего не выйдет.
Миранда лихорадочным движением сунула листок в ящик стола и повернула ключ.
Постаравшись выкинуть это странное послание из головы, Миранда приступила к работе. Она составила список обязательных дел – просмотр почты, ответы, необходимые телефонные звонки.
В дверь постучали.
– Миранда?
– Да, заходи. – Бросив взгляд на часы, она убедилась, что ее секретарша как всегда пунктуальна.
– Я увидела твою машину на стоянке. Я не знала, что ты вернулась.
– Да.., это произошло несколько неожиданно.
– Как там во Флоренции? – Лори быстро двигалась по кабинету: сложила разбросанные бумаги, поправила жалюзи.
– Тепло, солнечно.
– Как хорошо. – Удовлетворенная тем, что все теперь лежит на своих местах. Лори села, положив на колени блокнот.
Секретарша Миранды была хорошенькой миниатюрной блондинкой с кукольным личиком; разговаривала она энергично и деловито.
– Рада, что ты приехала, – улыбнулась она.
– Спасибо. – Зная, что слова эти искренни, Миранда улыбнулась в ответ. – Я тоже рада, что вернулась. Надо наверстывать упущенное. В данный момент меня интересует, как продвигаются дела с «Обнаженной» Карбело и с реставрацией картины Бронзино.
Рабочий день начался. Дел было так много, что на ближайшие два часа Миранда и думать забыла обо всем, кроме работы. Наконец, оставив Лори договариваться о встречах и переговорах, Миранда отправилась в лабораторию.
По дороге она решила заглянуть к Эндрю. Его кабинет был в противоположном крыле, поближе к помещениям, открытым для посетителей. Сферой Эндрю было устройство выставок, покупка новых работ – все, что требовало внешних контактов. Миранда же предпочитала держаться в тени.
Она торопливо шла по коридору.
Какая-то секретарша, шедшая ей навстречу с пачкой бумаг в руках, бросила на Миранду затравленный взгляд, смущенно пробормотала: «Доброе утро, доктор Джонс» – и поскорее прошмыгнула мимо с видимым облегчением.
«Я что, такая страшная? – подумала Миранда. – Меня боятся?» Она вспомнила о факсе, обернулась и посмотрела в спину удалявшейся женщине.
Миранда замедлила шаги. Она, конечно, не идеал, и персонал, возможно, не пылает к ней большой любовью, как к Эндрю, но все же она не.., не внушает неприязни. Или она заблуждается на свой счет?
Неужели ее внутренняя сдержанность воспринимается окружающими как холодность, огорченно подумала Миранда.
Ведь именно так воспринимают люди ее мать.
Нет, не может быть. Тот, кто знает ее лучше, так не думает. У нее прекрасные отношения с Лори, они почти дружат с Джоном Картером. А уж ее лаборатория совсем не похожа на казарму, где никто не смеет пошутить или высказать собственное суждение.
Пожалуй, она не припомнит случая, чтобы она посмеялась над какой-нибудь шуткой своих подчиненных.
Ты начальница, тут же сказала она себе. Это нормально.
Миранда пошевелила плечами, чтобы расслабиться. Совсем расклеилась: из-за какой-то застенчивой секретарши устроила себе сеанс психоанализа.
Сегодня у Миранды не было назначено никаких деловых встреч, поэтому она пришла на работу в тех же брюках и свитере, в которых выходила пройтись рано утром. Собранные назад волосы заплела в косу, но непослушные волосы уже растрепались.
В Италии сейчас середина дня. Значит, бронзовую статуэтку усиленно исследуют. Миранда снова почувствовала тревогу.
Она вошла в приемную. Массивный викторианский стол, два неудобных стула с прямыми спинками, серые шкафы с картотекой; и посреди всего этого неуютного, но определенно делового мирка – его хозяйка.
