Покровка. От Малой Дмитровки в Заяузье - Романюк Сергей Константинович (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Дом в 1824–1827 гг. снимал камергер Михаил Михайлович Сонцов, женатый на тетке Пушкина, Елизавете Львовне. В ее салоне в начале года для светской публики читал лекции по новейшей французской литературе приехавший в Россию Амедей Декамп, ставший позднее преподавателем Московского университета, о котором университетские власти отзывались, что он «знает Французскую Литературу очень хорошо». Мемуарист Ф.Ф. Вигель вспоминал: «Он с глубоким презрением говорил о Расине, о Буало и даже о поэтическом таланте Вольтера и все называл новейших писателей — Виктора Гюго и других, которых гениальные мысли, не стесненные узами правил Аристота, возьмут высокий полет и должны удивить мир своею смелостью». Вигель искренне считал, что «совершенное безначалие в словесности рано или поздно должно повлечь за собою ниспровержение законных властей»! Лекции о новой французской литературе, так далеко ушедшей от канонов классицизма, вызвали большой интерес в Москве. А.П. Елагина рассказывала, что Пушкин, который, считая себя знатоком новой литературы, позволил себе крайне несдержанно вести себя на этой лекции. Елагина «по знакомству с Декампом взяла билет и ездила слушать. В самую первую лекцию она встретила там Пушкина, который подсел к ней и во все время чтения смеялся над бедным французом и притом почти вслух. Это совсем уронило лекции. Декамп принужден был не докончить курса, и после долго в этом упрекали Пушкина».
В конце 1820-х гг. дом с большим тенистым садом и «почти сельским простором» покупает штабс-капитан А.А. Елагин, женатый на племяннице В.А. Жуковского Авдотье Петровне Юшковой, матери известных литераторов Ивана и Петра Киреевских. В 1820–1840-х гг. в доме Елагиной, по словам поэта Н.М. Языкова,
было любимое место «соединения ученых и литературных знаменитостей Москвы, а по тону сдержанности, гуманности и благосклонного внимания, в нем царствовавшему, представлял нечто вроде замиренной почвы, где противоположные мнения могли свободно высказываться, не опасаясь засад, выходок и оскорблений для личности препирающихся… Все это вместе дает ему право на почетную страницу в истории русской литературы, наравне с другими подобными же оазисами, куда скрывалась русская мысль в те эпохи, когда не доставало еще органов для ее проявления». Трудно даже перечислить всех, кто бывал здесь, — это А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Е.А. Баратынский, П.Я. Чаадаев, В.Ф. Одоевский, А.С. Хомяков, В.А. Жуковский и многие другие, пришлось бы назвать всех, кто составлял цвет всего просвещенного и даровитого в Москве того времени. Хозяйка салона широко раскрывала его двери всем, кого занимала мысль о широком обмене мнениями, и умела привлекать к себе людей самых разных мнений и убеждений.
В гостиной А.П. Елагиной развертывались ожесточенные споры западников и славянофилов. «Война наша, — писал А.И. Герцен в «Былом и думах», — сильно занимала литературные салоны в Москве. Вообще, Москва входила тогда в ту эпоху возбужденности умственных интересов, когда литературные вопросы, за невозможностью политических, становятся вопросами жизни». По воскресеньям салон Елагиной наполнялся посетителями: «Сверх участников в спорах, сверх людей, имевших мнения, на эти вечера приезжали охотники, даже охотницы, и сидели до двух часов ночи, чтоб посмотреть, кто из матадоров кого отделает и как отделают его самого; приезжали в том роде, как встарь ездили на кулачные бои, что за Рогожской заставой». Споры начинались вечером и продолжались много часов, заканчиваясь иногда в шестом часу утра.
А.С. Пушкин побывал в доме Елагиной зимой 1828/29 г., посетив жившего здесь И.В. Киреевского. Во время этого посещения он отобрал свои книги из библиотеки С.А. Соболевского, которую тот оставил Киреевскому на время отъезда за границу. Весной 1830 г. Пушкин посетил поэта Н.М. Языкова, поселившегося в доме Елагиной, а в августе 1833 г. опять был у И.В. Киреевского.
Правая сторона Большого Козловского переулка начинается пышно украшенным домом (№ 2/46, 1874 г., архитектор И.П. Херодинов), в котором жили художник К.Ф. Юон и известный исследователь истории Москвы, автор книги «Памятные места Москвы» Б.С. Земенков, о котором написана содержательная биографическая статья в сборнике «Краеведы Москвы» В.Б. Муравьевым. Соседний особняк, на зеленом фоне стен которого ярко выделяются белые детали декора, построен в 1874 г. по проекту П.С. Кампиони и перестроен в 1890 г. архитектором П.А. Дриттенпрейсом. Тогда же он получил и теперешний фасад, на котором в лепных картушах под карнизом виднеется латинская буква S — первая буква фамилии владельца, отнюдь не иностранца, а природного россиянина, шуйского купца первой гильдии Павла Севрюгова. Далее — административные здания, построенные на месте сада Филаретовского училища. Напротив них — заурядный жилой дом (№ 3, 1901 г., архитектор И.Г. Кондратенко) и рядом пышно украшенный особняк 1888 г. (инженер Б.В. Ростковский). Переулок заканчивается доходными домами № 8 (1913 г., архитектор Г.К. Олтаржевский) и № 12 (1911 г., архитектор И.Г. Кондратенко), в нем в 1930-х гг. жил артист Б.Г. Добронравов. Последний был выстроен на месте деревянного дома поэта И.И. Дмитриева, давнего знакомого пушкинской семьи.
Басни И.И. Дмитриева были широко известны, а некоторые его стихотворения стали народными песнями. Он любил Москву, всегда стремился поселиться в ней, что и исполнил на склоне лет. Дмитриеву принадлежат широко известные строки о Москве:
После выхода в отставку — И.И. Дмитриев был обер-прокурором Сената и жил тогда в Петербурге — он купил в 1801 г. небольшой дом профессора права Московского университета К.Я. Лангера. Дмитриев писал в мемуарах «Взгляд на мою жизнь», что он «переделал его снаружи и внутри, сколько можно получше; украсил небольшим числом эстампов, достаточною для меня библиотекою и возобновил авторскую жизнь». Позади дома находился небольшой сад, который был приведен Дмитриевым в образцовый порядок, его можно было часто видеть за чтением «под густой тенью двух старых лип, прозванных Филемоном и Бавкидою». Он дружил с Н.М. Карамзиным, и будущий историограф почти каждый день бывал здесь. Дом Дмитриева был одним из культурных центров допожарной Москвы — хозяин вспоминал, что его нередко посещали «молодые писатели» В.Л. Пушкин, В.А. Жуковский, В.В. Измайлов. Узнав, что этот домик сгорел в пожаре 1812 г., В.А. Жуковский посвятил ему стихотворение-воспоминание:
Далее за перекрестком с Большим Харитоньевским переулком Большой Козловский меняет свое название на Малый. Участок № 1–5, то есть почти вся левая сторона Малого Козловского переулка (в конце XVIII в. он назывался Мальцевым переулком), составлял одно владение — в 1804 г. его приобрел князь Федор Сергеевич Одоевский. После отставки он занимал должность директора Московского отделения Ассигнационного банка.
Княгиня Екатерина Одоевская происходила из семьи мелкого чиновника, прапорщика Филиппова. Их дом был в приходе церкви Св. Власия.
Здесь провел раннее детство их единственный сын Владимир, последний представитель старинного и благородного княжеского рода, известный в будущем писатель, педагог, библиотечный деятель, музыкальный критик. После смерти отца (он скончался в этом доме молодым — ему было в 1808 г. всего 37 лет) вдова его уезжает из Москвы, а сын остался на попечении сначала деда, а потом родственника князя П.И. Одоевского.
