Имперский колдун - Щепетнов Евгений Владимирович (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И так Илару стало себя жалко, что слезы едва не выкатились из уголков глаз. Но он вспомнил слова отца: «Не плачь! Ты мужчина! Нельзя плакать, надо биться!»
Комок в горле исчез, а голова сделалась ясной, как никогда. Нет, не так – как тогда, когда ему надо было сражаться за свою жизнь и за жизнь Дарана. Ведь главное оружие колдуна – не могучие руки и ноги и не способность быстро выпотрошить противника, нет! Главное – умение колдовать, а еще – соображать, какое заклинание и как можно применить. Вот этим сейчас Илар и займется.
Каменная плита с тихим скрежетом сдвинулась в сторону, затем глухо свалилась на пол, от нее откололся уголок. Хозяин поместья поморщился – видимо, он был хорошим хозяином, рачительно относившимся к своему имуществу.
– Осторожнее, придурки! – рявкнул он на охранников, утиравших пот испачканными в пыли руками. – Эта плита стоит дороже ваших дурацких голов!
– Тяжелая, хозяин! – извиняюще пробормотал главный охранник и удостоился яростного взгляда своего господина.
Мужчина посветил в саркофаг масляным фонарем и поморщился, отпрянув в сторону:
– Воняет! Высохла, а воняет! Мамаша и при жизни была не очень-то приятной особой, а после смерти… чего улыбаетесь, твари! Это мать вашего господина! Вы должны на колени пасть перед ней! Да стойте, идиоты… о боги, каких вы мне людей даете! Тупые твари… все – тупые, неблагодарные твари! Умному человеку в этом мире… А ты чего уставился, колдунишка?! Делай свое дело! Ублюдок…
– Во-первых, я не ублюдок. У меня есть отец и мать, – спокойно пояснил Илар. – Во-вторых, ублюдок – это тот, кто обманывает людей, подсовывая им вместо оплаты пустую бумагу. И в?третьих, нужно вынести тело наружу, на чистое место. Если заклинание подействует – могут подняться все тела, что тут лежат!
Илар замолчал, обведя рукой пространство внутри склепа, а мужчина снова скривился, будто от зубной боли. Илар заметил, что у этого человека, похоже, не все в порядке с головой, хозяин поместья постоянно кривился, дергал щекой, иногда его корежили судороги, при этом правая рука как-то странно подергивалась и плавала в воздухе. Это стало заметней, когда вошли в склеп, – видимо, заказчик разволновался и потерял контроль над своим телом. Раньше он как-то сдерживал, скрывал свою болезнь. Если это была болезнь, конечно, а не особенности поведения.
– Ты не заслуживаешь ничего, кроме пустой бумаги, – сказал хозяин поместья, сдержавшись, чтобы не ударить «наглеца» по лицу толстой тростью, которую держал в руках. – Эй вы! Взяли тело и вынесли наружу! И почтительнее с покойной госпожой – шкуру сдеру, если что!
Охранники переглянулись и, подойдя к саркофагу, запустили туда руки. Илар отступил в сторону, внимательно глядя на то, что раньше было человеком. Важной, родовитой дамой, судя по словам незнакомца, не назвавшего своего имени.
Труп и вправду припахивал мертвечиной, несмотря на то, что за время лежания в саркофаге он превратился в мумию, коричневую, обтянутую сухой, сморщенной кожей. Глаза мумии были закрыты, а сквозь щель, бывшую ранее ртом, виднелись желтоватые неровные зубы, оскаленные, будто в улыбке. Дорогое платье из темно-красной ткани цело, каменная плита надежно оградила его как от воздействия воздуха, так и от происков насекомых, любителей полакомиться тканями. Ни одного украшения на даме не было. Похоже, тот, кто ее хоронил, счел, что покойнице сокровища ни к чему. Впрочем, Илар был с ним совершенно согласен – за каким демоном укладывать в гроб вместе с покойным и его украшения? Чтобы покойник танцевал на балу с этими побрякушками?
Когда мимо Илара пронесли труп, подол платья волочился по полу и задел ногу колдуна. Илар невольно вздрогнул и поежился. У него было странное ощущение, будто все происходящее нереально, будто он находится в дурном сне, в кошмаре, из которого можно выскочить в любую секунду, вытереть холодный пот со лба и пойти на кухню попить воды, а потом снова улечься под теплый бок любимой жены, посапывающей аккуратным носиком, который так приятно целовать, глядя в ее синие глаза.
Однако нет, это не сон. Совсем не сон, что и доказал один из охранников, невежливо и больно толкнувший его в спину:
– Выходи, чего встал! Пошел, пошел вперед!
И Илар пошел. Туда, где в беседке, посреди лужайки со стриженной садовником травой и красными цветами, которые казались яркими даже сейчас, в густых сумерках, уже лежало тело, перебивающее запах цветов запахом тлена.
Покойница лежала на столе, сделанном из темного дерева, покрытого лаком и украшенного узорами. Вокруг стояли кресла и скамьи, видимо сделанные в комплекте со столом, – их узоры повторялись, а дерево, из которого изготовили мебель, явно было подобрано в тон.
Беседка, свитая из затейливо переплетенных прутьев, оказалась достаточно просторной, чтобы уместить по крайней мере десятка два человек. Похоже, что она могла служить для того, чтобы в ней обедали господа вместе с гостями. Рядом небольшой пруд, цветники – прекрасное место для приема пищи, если, конечно, на столе не лежит покойница восемнадцатилетней свежести.
А покойница радостно улыбалась расположенным на крыше беседки резным фигуркам, будто веселясь оттого, что наконец-то покинула скучное и темное смертное ложе.
Илар с опаской посмотрел на оскаленное лицо, подвинув к себе фонарь, стоявший на столе, углубился в Асмунг, извлеченный из вещмешка. Он уже загрузил в память несколько заклинаний – на всякий случай, но какой смысл в этих заклинаниях, если супостат и его подчиненные носят защитные амулеты против магии? С другой стороны, – а вдруг заклинания все-таки пробьют защиту амулетов? Да, и еще – а почему нужно верить этому негодяю, ведь на самом деле защитные амулеты – не дешевая поделка базарных ложкорезов! Неужели он обеспечил ими всех подручных?
Опять же – можно выпустить огненного жиздра, вот только одна незадача – тот может сожрать своим огнем самого Илара, спалить его до состояния головешки. А это еще более неприятно, чем побои.
Кроме этих двух заклинаний оставалось только одно, не связанное с материей, вот только назвать его боевым язык не повернется – «Большой Пэ», он же «Большой Пук», – если выпустить это заклинание, в небе появляется огромная задница и выпускает облако невероятной вони с соответствующим моменту звуком. Что это, откуда берется – никто не знает. И о таком результате никто никогда не слышал. По крайней мере Легана так сказала, а старухе можно верить – память у чернокожей шаманки просто исключительная. Она и предположила, что таким образом как-то прорывается завеса в другой мир, где живут великаны. Почему эти великаны так плохо относятся к миру Илара, Легана сказать не могла, и лишь заметила, что мир вообще-то другого и не заслуживает.
Илар взялся за свой гирикор, висящий на шее и спрятанный до того под одеждой, и стал аккуратно выпускать заморозку, направляя ее по площади, так, чтобы она кольцом охватила захвативших его людей. Через секунду после того, как «заморозка» вылетела в мир, охранник справа завопил, указывая на Илара:
– Он колдовал, господин! Он против нас колдовал! Я сейчас ему… – охранник замахнулся короткой, окованной стальными кольцами дубинкой, но хозяин поместья его остановил, усмехнувшись уголком рта:
– Не надо. Он же должен был попробовать! Эти проклятые колдуны никому не верят. Болван, я же тебе сказал – бесполезно направлять заклинания против нас! Еще попытка – и я выколю тебе глаз. Один глаз – другой тебе нужен, чтобы творить заклинания. И еще уши обрежу – они-то не нужны для колдовства. И… еще что-нибудь отрежу.
Негодяй в течение пяти долгих минут перечислял все, что он может сделать с Иларом, какие тому уготованы муки – физические и моральные, а когда смолк, в беседке снова воцарилась тишина, нарушаемая писком ночных бабочек и стрекотом светлячков, собравшихся вокруг беседки. Закончив свою речь, заказчик снова потребовал от Илара поднять мамашу и таки выжать из нее правду о скрытых сокровищах, иначе…
