Честь - Шафак Элиф (версия книг TXT) 📗
– Этот дом вроде здоровенного корабля, – с усмешкой объяснил один из парней. – Да, именно корабля, на котором все мы плывем в неизвестность. По пути некоторые пассажиры выходят на берег, а другие поднимаются на борт.
Волосы у парня были выкрашены в желто-канареечный цвет и торчали в разные стороны, словно языки пламени. Можно было подумать, на голове у него горит костер.
– Да, это наш Ноев ковчег, – подхватила юная ирландка с миндалевидными глазами, иссиня-черными волосами и ослепительной улыбкой. Она повернулась к Юнису и представилась: – Привет. Меня зовут…
Но Юнус не расслышал, как ее зовут. Ни тогда, ни потом. Словно зачарованный, он смотрел на кольцо в ее нижней губе, сережки в бровях и в носу, на татуировки, сплошь покрывавшие ее руки, плечи и грудь. Заметив его изумление, девушка предложила ему подойти поближе и показала ему самые примечательные из своих татуировок, словно коллекционер, который знакомит гостя со своим собранием картин.
На левой руке выше локтя у нее был изображен лучник, потому что она родилась под знаком Стрельца. А для того чтобы стрелок не чувствовал себя одиноким и несчастным, рядом с ним красовался ангел с золотой лютней в руках. Огромный лотос раскинул свои лепестки по обоим ее плечам, корни его тянулись по спине до самой поясницы. На правой руке красовалась цветущая роза, под которой была выведена надпись: «Тобико».
– А это что?
– Это длинная история, – пожала плечами девушка.
– А моя сестра говорит, длинных историй нет в природе. Есть только короткие истории и те, которые мы почему-то не хотим рассказывать.
– У-у, прикольно. А чем занимается твоя сестра?
– Хочет стать писательницей. Собирается писать романы, где никто не будет влюбляться. Говорит, любовь – это для дураков.
Девушка расхохоталась. Потом рассказала ему историю своей татуировки. Прежде на запястье у нее было выведено имя Тоби. Так звали ее бойфренда. Он был музыкантом и никогда не просыхал. Но она все равно его любила. Однажды она сказала ему, что беременна, хотя это было неправдой – ей просто хотелось увидеть его реакцию. Когда мужчины узнают подобную новость, их реакция бывает непредсказуемой. Они обнажают свою скрытую суть – нежные и ласковые внезапно становятся жестокими, а бесчувственные отморозки неожиданно проявляют понимание и сердечность и ведут себя как настоящие дзен-буддисты.
– И как же отреагировал твой бойфренд?
– Как последняя гнида.
Тоби с ходу выразил сомнение в том, что это его ребенок. Но даже если она залетела от него, сказал он, надо избавиться от этой фигни как можно скорее. После этого она его бросила, хотя решиться на такой шаг было нелегко. Что касается татуировки, вывести ее практически невозможно, а если попытаться, наверняка останется шрам. Она ничего не имеет против шрамов, – в конце концов, это часть жизни, – но не желает оставлять на теле воспоминание об этом ублюдке. Поэтому она сходила в тату-салон и попросила переделать «Тоби» на «Тобико».
– Круто. А что значит это слово?
– О, это классная японская жратва. Яйца летающей рыбы.
– Яйца летающей рыбы, – шепотом, как заклятие, повторил Юнус. Он представил себе, как из воды выскакивают десятки летающих рыбин и, посверкивая чешуей, летят в сторону заходящего солнца. Юнус, мальчик, названный в честь пророка, сумевшего выйти живым из чрева кита, впервые в жизни влюбился.
С того дня он при малейшей возможности отправлялся в дом на Мулинс-роуд. Обитатели заброшенного особняка ничего не имели против присутствия мальчугана, даже если никаких поручений для него не находилось. Он усаживался рядом с Тобико и ловил каждое ее слово, хотя редко мог принять участие в разговоре. Безработица, ложное сознание, права трудящихся, социальная справедливость, культурная гегемония… Юнус усвоил, что если ты находишься вне капиталистической системы, то практически не имеешь шансов изменить ее. Но если ты станешь частью этой системы, она разрушит твою душу. Как же внедриться в это гребаное мироустройство и в то же время сохранить свою независимость? Юнус старательно напрягал мозги, прихлебывая обжигающий чай. Но найти хоть сколько-нибудь вразумительный ответ ему так и не удалось.
По ночам Юнусу снилось, что старый особняк плывет по морю, которое сливается с небом, где парят чайки. А все его друзья, жители дома-ковчега, плещутся в воде абсолютно голые, веселые и беззаботные, как русалки. Тобико тоже здесь. Она стоит на выступе морской скалы, ее длинные волосы развевает ветер, и она машет ему, сияя от счастья. Юнус машет ей в ответ и плывет, рассекая голубую гладь. Солнечные лучи греют его лицо, мускулы слегка ноют от напряжения.
Утром он просыпался на мокрых простынях.
Обитатели особняка редко занимались стряпней. Единственное блюдо, которое они готовили, называлось «чили кон карне» и представляло собой смесь мясного фарша, консервированных томатов и фасоли. Обед обычно состоял из печенья, шоколада, яблок, бананов и пирогов, срок годности которых близился к концу. Когда на Тобико находило боевое настроение, она пекла изумительные лепешки, пуская в дело все, что находилось в кухне, и щедро добавляя в тесто гашиш.
Муниципальный совет Хакни давно уже собирался выселить незаконных обитателей дома, чтобы отремонтировать здание и продать его за хорошую цену. Между неформалами и представителями власти шла упорная война. Узнав, что умельцы сумели подключить особняк к электросети, власти положили этому конец. После этого во всех комнатах зажглись свечи и масляные лампы, бросавшие на стены причудливые тени. Туалет постоянно засорялся, и по всему дому распространялось зловоние. Юнус никак не мог взять в толк, что удерживает здесь Тобико. Если бы он был взрослым, имел работу и собственную квартиру, то предложил бы ей переехать к нему. Но она, возможно, позвала бы Капитана, а Капитан притащил бы с собой всю банду, потому что он лидер, а лидеру нужны те, кто идет за ним. И через несколько дней его квартира ничем не отличалась бы от дома-ковчега.
Парень, которого все называли Капитаном, был долговязым и тощим, как ивовый прут. Длинные волосы падали ему на лицо, почти закрывая серые, жесткие, как кремень, глаза. Зубы его пожелтели от табака, на всех пальцах, даже на больших, он носил по кольцу. Он привык говорить вслух все, что приходит в голову. Рассуждать он любил больше всего на свете, его хрипловатый голос дрожал от страсти, когда он разглагольствовал на какую-нибудь волнующую тему, а слушатели внимали ему, как завороженные. Именно Капитан прозвал Юнуса чуркой. Мальчик никогда прежде не слышал этого слова, и оно ему не понравилось.
– Не переживай, – сказала Тобико, когда Юнус поделился с ней своей обидой. – Он не имел в виду ничего плохого. Капитан ведь не расист какой-нибудь. Нельзя одновременно быть расистом и антифашистом – верно?
Юнус в ответ лишь озадаченно моргал.
– Конечно, он любит навешивать на людей ярлыки, – продолжала Тобико. – Но лишь для того, чтобы для себя расставить всех по местам. Так уж он устроен.
– Моя сестра, Эсма, тоже любит слова, – вставил Юнус, прекрасно сознавая, что более глупое замечание трудно придумать.
– Капитан не любит слова, – улыбнулась Тобико. – Он занимается с ними любовью.
Наверное, на лице мальчика одновременно отразились зависть и уныние, потому что Тобико внезапно прижала его к себе и поцеловала в лоб.
– Ох, милый, как было бы здорово, будь ты лет на десять постарше! – воскликнула она.
– Я буду, – уверенно заявил Юнус, зардевшийся до ушей. – Через десять лет.
– Зайка, через десять лет я превращусь в старую морщинистую каргу, – рассмеялась Тобико и взъерошила ему волосы. Это был ее любимый жест, а Юнус его ненавидел, хотя сам себе в этом не признавался.
– Хорошо, тогда я вырасту быстрее, – пообещал Юнус.
– О, кто бы в этом сомневался. Ты уже и сейчас самый взрослый маленький мальчик, которого я когда-либо знала.
И она снова поцеловала его, на этот раз в губы. Поцелуй был легким и влажным. Юнусу показалось, что его губ коснулись дождевые струи.
