То, что нас связывает (СИ) - "Blueshoe" (читать книги полные TXT) 📗
Услышать задыхающееся капризное: "Хочу! Быстрей!". Не позволить упасть, пока Май копошится в кармане джинсов. Схватить протянутый одноразовый пакетик смазки. Разодрать его, чувствуя во рту привкус фольги и запах банана. Нанести на себя и на него, скользнуть пальцами в тугое, жаркое.
"Иль-яаа! Сейча-а-а-агххххххх...". Податься вверх, вновь перехватывая узкие запястья и прижимая их к подушке одной рукой. Второй подтянуть повыше острое колено. Прижаться головкой к горячему, увлажнённому смазкой входу, задержать дыхание и толкнуться. Тесно. Жарко. До конца. Ловить открытым ртом душный воздух, жмурить глаза и заставлять сердце не выскочить из груди. Посмотреть на Мая, на покрытый испариной лоб, румянец и красные губы, спутанные волосы, судорожно дергающееся адамово яблоко, шальной блестящий расфокусированный взгляд. Слегка двинуть бедрами и сцеловать жалобный всхлип. Дышать друг в друга, входить снова и снова, всё чаще, пока краткие "Хххха... а-аа... а" не превратятся в непрерывное стенание. Сжимать, кусать, заявить права. Поставить метки - моё! Довести себя и его до непереносимого напряжения. Видеть, как Май упирается обеими руками в подлокотник дивана и выгибается, запрокинув голову. Дышать часто-часто, сквозь мерцающие перед глазами красные точки. Войти до упора и толкаться ещё глубже, ещё ближе, ещё сильнее. Подтолкнуть нас к краю и сорваться в свободный полет, чувствуя, как сердце ухает куда-то вниз и перехватывает дыхание, как встряхивает тело от блаженных спазмов. Замереть, уткнувшись лбом в твёрдое, дрожащее от напряжения плечо. Почувствовать, как уходит стальное напряжение из тела подо мной, как липко животу.
В голове царила блаженная пустота и звон. Наверное, похожее ощущение бывает у торчков, после дозы кокаина. Всё вокруг гипер яркое, остро осязаемое, звучное. Мне казалось, я побывал в сказке. Для взрослых. Секс был невероятный! Моё наваждение лежало подо мной расслабленное и истомленное. Клянусь, я бы не удивился, если бы Май заурчал. Он жмурился и даже сжимал-разжимал пальцы в моих волосах как самый настоящий кот. Я тёрся носом о влажный висок, вдыхая запах шампуня, одеколона и горячей влажной кожи. Я пытался понять, чего же мне сейчас хочется больше: продолжать так лежать, сходить в душ или пить?
- Кофе хочешь? - спросил Май улыбаясь. И я понял, что хочу. И кофе и душ, главное, чтобы всё это с ним.
Наверное, то что между нами происходило можно было назвать романом.
Мы проводили время вместе. Всё свободное от работы, хотя его было не так уж много. Ночевали то у меня, то у него. Мне постоянно попадались части зверей (он так и не бросил их вязать), клубки и крючки. Схемы узоров Мая частенько оказывались среди моих бумаг. Он находил мои объективы или запасные батареи среди своих образцов. Спотыкался о мои провода и штативы. Его прозрачная стеклянная кружка с зелёным чаем соседствовала с моей керамической в потеках от кофе. Май демонстративно освободил мне несколько полок в своем шкафу, а я полочки для его шампуней в ванной и место на столе для его ноута.
Мы могли сидеть дома и заниматься каждый своим делом. Или могли пойти гулять и пробродить по городу до рассвета. Мы устраивали шуточные скандалы или мирно смотрели кино, сидя на диване в обнимку. Готовили что-нибудь вместе, ухахатываясь друг над другом. Зависали в интернете, выбирая куда поедем отдыхать, или читали новостную ленту вконтакте.
Мне никогда не было так хорошо. Спокойно и волнительно, весело и сладко.
Я будто вернулся в прошлое, с той разницей, что больше мне не приходилось ничего скрывать и теперь можно было всё. Не только смотреть, но и трогать. О, вот этот пункт мне особенно хорош! Мне нравилось смотреть, как плавится в моих руках Май. Он был довольно властным и требовательным, что касается работы в особенности. Я даже терялся поначалу, слыша его командирский тон, когда он отчитывал кого-то из ассистентов. Но, как же мне нравилось его после этого "нагибать", заставляя стонать и беспомощно всхлипывать. Делать из его тела тающее желе, неспособное от наслаждения связать двух слов.
В середине лета мне пришло письмо в бумажном конверте. А в нём приглашение на встречу одноклассников, что должна была состояться в августе. И я подумал, что это отличный повод навестить родителей и рассказать им про меня и Мая. Я не знал как отреагируют мама с папой, но надеялся на лучшее. Верил, что они выше предрассудков.
Я хотел поехать, только не знал, захочет ли сам Май возвращаться в город, где с ним случилось столько всякого? Мы с ним тему школы, старых знакомых и того ужасного дня больше не затрагивали. Поэтому узнать, как относится Май к нашему провинциальному городку выяснить не было возможности. Я мучился пару дней, а потом решил, что гадать не имеет смысла, проще спросить.
Май корпел над очередным расчетом в мастерской. Вы вот думаете, наверное: "Вязание херня, бабы же справляются". Вы не угадали. Нет, когда вяжешь простые вещи, типа шарфа, не вопрос, хотя и тут я мог бы поспорить. А вот всякие фендебоберные свитерочки... Надо сделать выкройку, надо подобрать узоры, связать образцы, рассчитать количество петель общее и для узоров и чтобы один узор с другим соединялся, хотя у них разный раппорт (пришлось гуглить, что это за хрень), количество убавляемых-прибавляемых петель, в каких рядах эти убавки-прибавки будут, сколько понадобится пряжи в метрах-километрах для данного изделия и какую лучше выбрать. Короче, расчетов немерено. Вот те и хобби для бабушек и домохозяек! Они, между прочим, на такое способны без литра водки и специального образования. Может переманить их в российский автопром?
Так вот, Май завис над расчетами в мастерской. Он проводил там большую часть рабочего времени, и мне очень нравилось это место. Просторное помещение, залитое солнечным светом, проникающим сквозь огромные окна. Туда из квартиры Мая вёл длинный коридор, оканчивающийся раздвижной стеклянной дверью. Несмотря на постоянный беспорядок, валяющиеся всюду нитки и кучу непонятной техники, похожей на орудия пыток, свободного места всё равно было много. Когда Мирошенко проводил мне экскурсию, я заметил, как минимум, три ноутбука. Он сказал, что на каждом стоит свое программное обеспечение, для разных проектов. Здесь вообще было много электроники. В воздухе повис аромат кофе с корицей (Май его заваривал, но никогда не пил), теплый запах шерсти, солнца, металла и машинного масла. Хозяин творил за большим белым столом, зарывшись в чертежи и компьютер. Возле входа Май расчистил небольшой участок для посетителей. Кусочек кожаного дивана и краешек журнального столика. Это максимум, на который расщедрился господин дизайнер. Чужаков в мастерской он не жаловал и, тем более, не любил, когда собиралась толпа. Меня же всегда был рад видеть и утверждал, что я ему не мешаю.
В тот день настроение у Мая было неплохое, судя по довольному мурлыканью и я, наконец, решился заговорить о том, что не давало мне покоя последние два дня.
- Маааай, - позвал я, примостившись задницей на самый краешек священного рабочего стола. Мирошенко мельком взглянул на меня и тотчас вернулся к расчету.
- Ммм?
- Я хотел... мне... - я даже на физике возле доски так не блеял.
- Давай, родимый, давай. У нас ещё есть время до вечера, ты справишься, я в тебя верю, - не глядя на меня с усмешкой "подбодрил" этот юморист.
