Мое прекрасное искупление (др. перевод) (ЛП) - Макгвайр Джейми (читать хорошую книгу .txt) 📗

- Причины возникновения проблем могут оказаться совсем непростыми, но решение есть всегда.

Томас в растерянности присел на край дивана.

- Они не понимают, Лииз, и ты определенно не поймешь.

Глядя на то, как с него сползла маска, мои стены равнодушия начали рушиться.

- Я могла бы, если ты объяснишь.

Он покачал головой, проведя рукой по лицу.

- Она знала, что это случится. Поэтому взяла с него обещание.

- Кто она? Камилла?

Он взглянул на меня, полностью вырванный из своих мыслей.

- С какого перепуга ты вообще о ней заговорила?

Я сделала несколько шагов к дивану и села рядом с ним.

- Так мы собираемся работать над этим делом вместе или нет?

- Да.

- Тогда, нам стоит доверять друг другу. Когда между мной и работой встает препятствие, я устраняю проблему, чем бы она ни была.

- Чем-то вроде меня? - Уточнил он, улыбаясь одним уголком губ.

Я вспомнила наш спор в тренажерном зале и удивилась, откуда нашла храбрость пригрозить ПООСу.

- Томас, ты должен разобраться с этим.

- С чем?

- Что мешает тебе собраться. Сойер думает, что ты слишком объективен. Это так?

Томас нахмурился.

- Сойер пытается заполучить это дело с тех самых пор, как его закрепили за руководителем, он хотел его, когда меня повысили до руководителя группы и даже после, когда я стал ПООС-ом, он так и не сдался.

- Серьезно? Тебя повысили из-за того, что у тебя были завязки в этом деле? Ведь Трэвис встречался с дочерью Эбернати?

Я молча сидела и ожидала его ответ.

Он оглядывал комнату с мрачным выражением лица.

- По большей части. Плюс я пахал как Папа Карло.

- Тогда прекрати заниматься ерундой, и привлеки этих ребят к делу.

Томас встал и начал мерить комнату шагами.

- Привлечь их, означает, что нам нужно будет прижать их к стенке. И проще всего сделать это, используя моего брата.

- Так сделай это.

- Ты знаешь, что все не так просто. Не будь такой наивной. - Огрызнулся Томас.

- Ты знаешь, что нужно делать. Не понимаю, зачем все усложнять.

Томас задумался ненадолго, а затем снова опустился рядом со мной на диван. Прикрыв нижнюю половину лица руками, он закрыл глаза.

- Хочешь поговорить об этом? - Спросила я.

- Нет, - ответил он приглушенным голосом.

- Ты, правда, не хочешь поделиться? Или это та часть, в которой я приказываю тебе рассказать мне обо всем.

Его руки упали на колени, и он откинулся на спинку дивана.

- У нее был рак.

- У Камиллы?

- У моей матери.

Воздух в квартире резко потяжелел настолько, что я не могла двигаться. Не могла дышать. Единственное, на что я была способна, слушать.

Томас сидел, глядя в пол, оказавшись в западне у плохих воспоминаний.

- Прежде чем умереть, она поговорила с каждым из нас. Мне было одиннадцать. Я думал об этом столько раз. Я просто, - глубоко вздохнув, он продолжил, - не представляю, каково ей было, в течение нескольких недель объяснять своим сыновьям все то, на что должна была уйти целая жизнь.

- Даже представить не могу, что ты чувствовал.

Томас покачал головой.

- Каждое ее слово навечно выжжено у меня в голове.

Я откинулась на спинку дивана, уронив голову на руку и внимательно слушая, как Томас описывал свою маму, как она пыталась достучаться до него, как прекрасен был ее голос, несмотря на то, что она с трудом могла разговаривать, и как сильно она его любила до последнего вздоха. Я задумалась о том, какой должна быть женщина, способная вырастить такого мужчину, как Томас и еще четверых парней. Каким сильным должен быть человек, готовый с безграничной любовью попрощаться с собственными детьми, оставляя их посреди детства. Из-за его рассказа в горле образовался комок.

Томас нахмурился.

- Она сказала, «Твоему отцу будет очень плохо. Ты самый старший. Мне очень жаль, я понимаю, что это нечестно, но ответственность ложится на твои плечи, Томас. Не стоит просто заботиться о них. Будь хорошим братом.

Положив подбородок на руки, я следила за каждой эмоцией, появляющейся на его лице.

Мне не приходилось быть на его месте, все, что я могла, это посочувствовать, и мне с трудом удавалось усидеть на месте, чтобы не кинуться ему на шею.

- Последнее, что я сказал своей матери: «я попытаюсь». И то, что я собирался сделать с Трэвисом совсем не похоже на попытку, ни на одну долбаную йоту.

- Правда? - Засомневалась я. - После всего, что ты сделал по этому делу? После всех тех ниточек, за которые тебе пришлось потянуть, чтобы избавить его от тюрьмы?

- Мой отец - детектив полиции в отставке. Ты знала об этом? - Томас смотрел на меня своими темно-карими глазами. Он погряз в своем прошлом, семейных проблемах, вине и разочаровании.

Не представляю, куда вела его история. Часть меня боялась, что он был подвержен насилию.

Не выдержав, я покачала головой.

- Он… бил тебя?

Лицо Томаса исказила гримаса отвращения.

- Нет. Ничего подобного. - Его глаза утратили фокус. - Отца, конечно, проверяли несколько лет, но он хороший человек.

- Что ты тогда имеешь в виду? - Спросила я.

- Это произошло после нашего с ней последнего разговора. Я стоял в коридоре и плакал, прямо за дверью комнаты. Я пытался все выплеснуть из себя, чтобы мальчики не видели меня таким. И услышал, как она попросила отца уйти с работы и взяла с него обещание, что он не позволит никому из нас пойти по его стопам. Она всегда будет гордиться им, его работой, но также понимала, что после ее смерти нам всем будет очень тяжело, и она не хотела, чтобы отец зарылся в работе, оставляя нас сиротами. Отец очень любил свою работу, но дал обещание. Он знал, что мама права. Наша семья не выдержит еще одной потери.

Он постучал большим пальцем по губам.

- Мы очень сблизились с Трентоном и Трэвисом. Они вместе с Эбби чуть не погибли в том пожаре.

- Твой отец знает об этом?

- Нет. Но если с кем-нибудь из них что-нибудь случится, он не переживет.

Я прикоснулась к его колену.

- Ты прекрасный федеральный агент, Томас.

Он вздохнул.

- Они не поймут этого. Оставшуюся часть детства я старался повзрослеть. И провел очень много бессонных ночей, пытаясь придумать, кем стать. Я не мог позволить отцу нарушить данное обещание. Он любил маму больше всего на свете. Я не мог позволить этому случиться.

Я потянулась к его руке и сжала. Его история оказалось гораздо ужаснее, чем я думала. Я понятия не имела, с каким чувством вины он сталкивался каждый день, полюбив работу, которую даже не должен был иметь.

- Когда я решил подать заявление в Бюро, это было одно из самых сложных и волнительных решений в моей жизни. Я столько раз пытался признаться во всем, но не смог.

- Тогда не говори отцу. Если ты искренне веришь, что он не поймет, не признавайся. Это твой секрет.

- А теперь это станет еще и секретом Трэвиса.

- Хотела бы я, - я положила вторую руку сверху его, - чтобы ты посмотрел на данную ситуацию моими глазами. Ты защищаешь его, единственным доступным тебе способом.

- Я приучал Трэвиса к горшку. Купал его каждый вечер. Мой отец любил нас, но он был сломлен потерей. Через какое-то время он устроился на новую работу и начал напиваться до отключки. Чтобы забыться. Он постоянно извиняется, что выбрал самый легкий для этого способ. Но именно я вырастил Трэвиса. Перевязывал его раны. Я столько раз дрался из-за него и рядом с ним. Я не могу позволить ему отправиться в тюрьму. - Его голос дрогнул.

Я покачала головой.

- И ты не позволишь. Директор согласен завербовать его. Он останется на свободе.

- Представляешь, с чем мне приходится иметь дело каждый день? И Трэвису придется лгать нашей семье, своей жене так же, как делаю это я. Но я сам выбрал этот путь и понимал, что будет нелегко, Лииз. У Трэвиса такого выбора нет. Если только он не захочет разочаровать отца, к тому же Трэвису придется работать под прикрытием, о котором известно только директору и нашей группе. Ему придется лгать всем вокруг и только из-за того, что я выдал его знакомство с Бенни для повышения. Я же его брат, черт возьми. Что за человек сделает такое с собственным братом?