Доминион - Сэнсом Кристофер (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
– Нет.
– Никого, кто бы вас навестил?
– В лаборатории меня никогда не любили. Я не такой, как они.
К глазам Фрэнка подступили слезы.
– Ну, существует предубеждение – люди боятся психиатрических лечебниц. Даже родственники со временем перестают навещать больных. – Доктор поудобнее устроился в кресле. – Но чтобы перевести вас в «частную виллу», более подходящую для вас, департаменту, как я думаю, потребуются средства.
– Деньги у меня есть. Ваша администрация наверняка может решить этот вопрос.
Уилсон кисло улыбнулся:
– Вы способны выражаться четко и ясно, когда захотите, верно? Проблема в том, Фрэнк, что деньгами сумасшедшего распоряжается опекун. Таков закон. Для этого нам нужен родственник.
– У меня есть только брат. Говорят, что он вернулся в Америку.
– Это нам известно. Мы пытаемся найти его. – Уилсон вскинул брови. – Я даже не пожалел времени и позвонил в Калифорнию, в его университет. Там сказали, что он уехал по заданию правительства и с ним нельзя связаться.
– Он не ответит, – горько промолвил Фрэнк.
– Похоже, вы злитесь на него. Да, вы наверняка должны были злиться на него, раз так обошлись с ним.
Фрэнк ничего не ответил.
– Почему вы стали ученым, как ваш брат? – спросил доктор Уилсон, возвращаясь к разговорному тону. – Хотели соревноваться с ним?
– Нет, – устало отозвался Фрэнк. – Просто меня интересовала наука: геология, возраст земли, то, на каком крохотном пятнышке внутри пространства мы обитаем. – И с неожиданной силой добавил: – Я делал это для себя.
– Это не имеет отношения к Эдгару?
– Никакого.
– Фрэнк, если хотите, чтобы я вам помог, будьте со мной более откровенным. Я размышляю, не сможет ли электрошоковая терапия вывести вас из нынешнего ступора. Мы начинаем задумываться об этом.
Санитар-шотландец по имени Бен проводил Фрэнка в отделение. Дождь прекратился. Стало смеркаться.
– Как прошло? – спросил Бен.
Фрэнк посмотрел на Бена. У него промелькнула мысль: доктор Уилсон мог попросить помощника доложить, что ответит Фрэнк. Поэтому он решил отделаться обычным ответом.
– Я не знаю.
– Ваше щастье, что вы из среднего класса и с образованием. Уилсон хроническими случаями не интересуется, бедолаги без денег годами лежат в отделении. Ему кажется, что он в любом случае слишком хорош для этого заведения. Отец у него был врачом, двоюродный брат служит в Министерстве здравоохранения. Уилсон – тот еще сноб. Класс – это все.
Бен говорил спокойно, но в словах ощущалась горечь.
– Он упомянул об электрошоковой терапии, – робко сказал Фрэнк и сглотнул. – Я слышал, как другие пациенты толковали о ней.
Бен поморщился:
– Неприятная штука. Доктора связывают тебя кожаными ремнями и пропускают ток через твой мозг. Говорят, лечит от депрессии. Думаю, иногда это помогает. Но уж очень часто и легко к ней прибегают. Да и обезболивающее не помешало бы.
– Это больно?
Бен кивнул.
– Видели, как это делается?
– Ага.
У Фрэнка заколотилось сердце. Он сделал несколько глубоких вдохов. Покалеченная рука заболела, он помассировал два атрофировавшихся пальца. Ноги шлепали по мокрой дорожке.
– Есть вещи похуже, – продолжил Бен. – Лоботомия. Делать ее приезжает раз в несколько месяцев хирург из Лондона. Вырезает часть твоего мозга. Господи, на иных пациентов после этого больно смотреть. Но не переживайте, вам это не грозит. – Бен вдруг виновато посмотрел на Фрэнка. – Простите, что заговорил про нее.
– А из какой части Шотландии вы родом? – осторожно осведомился Фрэнк.
– Из Глазго. – Бен улыбнулся. – Глеска. Знаете Шотландию?
– Учился в школе под Эдинбургом.
– То-то мне показалось, что в вашей речи проскальзывает морнингсайдский [4] выговор. Одна из частных школ Эдинбурга?
– Стрэнгмен, – выпалил Фрэнк. Ему хотелось переменить тему.
– Слышал я, что в таких заведениях тяжело приходится. Тяжелее даже, чем в школах в Глеска.
– Да.
– Но слышал и то, что в Англии есть частные школы не лучше.
– Да, наверное. – У Фрэнка сдавило горло. – Прежде чем попасть сюда, я слышал новости о проекте нового закона – насчет принудительной стерилизации. Доктор Уилсон читал что-то об этом.
– Так это только для умственно неполноценных и для тех, кого называют нравственными выродками. Уилсон будет только счастлив, если их стерилизуют, старый живодер. – В голосе Бена снова прозвучала горечь. Он посмотрел на искалеченную руку Фрэнка. – Что с ней случилось?
– Несчастный случай. В школе. – Фрэнк повернулся к нему. – Я хочу выбраться отсюда.
– Выберетесь, да только нэй раньше, чем Уилсон признает вас здоровым. – Бен подумал, потом добавил: – Или если кто-то похлопочет, чтобы вас, допустим, перевели в частную клинику. Может, ваш брат?
Фрэнк в отчаянии покачал головой:
– Эдгар даже на звонки не отвечает.
– А люди, на которых вы работали?
– Доктор Уилсон спрашивал меня об этом. Им такое не нужно. На самом деле они не хотели, чтобы я у них работал. Я давно уже понял.
Лицо Фрэнка исказилось той самой, свойственное ему ухмылкой. Они дошли до входа в главное здание.
– Я какое-то время поработаю вашим опекуном, – сказал Бен. – Может, смогу найти того, кто способен вам помочь.
– Нет таких людей.
– Может, кто из школы? Или из университета? Вы ведь, наверное, учились в университете.
В голове у Фрэнка промелькнул образ Дэвида Фицджеральда: осенним вечером они сидят с ним в Оксфорде, в их комнате, разговаривают о Гитлере и политике умиротворения. Тогда он совершил открытие: оказалось, кого-то действительно может интересовать его мнение. Как вроде бы и этого санитара Бена, вот только по какой причине, Фрэнк понять не мог. С Дэвидом они толком не виделись вот уже много лет, но одно время тот был ему ближе кого-либо еще.
– Есть один человек, – осторожно сказал Фрэнк.
Глава 6
В следующий четверг Дэвид отправился на работу, как обычно, в восемь. Он шел по улице к станции «Кентон», одетый в котелок, черный пиджак и брюки в полоску. Напротив дома располагался парк – крохотный сквер с цветочными клумбами. В дальнем его конце все еще стояло квадратное бетонное убежище, построенное в 1939 году в ожидании авианалетов, которых так и не последовало, – приземистое, уродливое, ныне заброшенное. Иногда там собирались и курили мальчишки, что породило жалобу в совет. Дэвид кивал соседям, мужчинам в такой же одежде, тоже шагавшим к станции. Погода была сухая и ясная, холодная для середины ноября. От дыхания образовывались облачка пара, похожие на выхлоп старенького «Остина-7».
В метро было людно, в воздухе висел густой запах табачного дыма. Задержавшись у стойки, он почитал «Таймс». Привлекал внимание жирный заголовок: «Сегодня Бивербрук и Батлер летят в Берлин на переговоры по экономике». Это было неожиданно – в вечерних новостях вечером о переговорах ничего не сообщали. «Оптимизм по поводу новых торговых связей с Германией», – гласила статья. Оставалось только гадать, что потребуют взамен немцы.
Вокзал Виктория гудел: тысячи пассажиров заполняли огромный вестибюль, дым и пар от поездов поднимались к высоким сводам. У ведущей на платформу калитки стояли двое немецких солдат в серых мундирах – вероятно, возвращались на военную базу на острове Уайт. Совсем молодые, они смеялись и шутили. Наверное, ездили в увольнительную в Лондон. Тех, кого посылали на Уайт, стоило назвать счастливчиками – бесконечная мясорубка русского фронта перемалывала таких вот парней вот уже одиннадцать лет и, скорее всего, рано или поздно должна была поглотить и этих двоих. Дэвид, сам того не ожидая, почувствовал к ним жалость.
Он прошел по улице Виктории на Парламент-сквер, затем свернул на Уайтхолл, к Министерству доминионов. Сайкс снова был на посту, за своим столом.
– Доброе утро, мистер Фицджеральд. Еще один холодный денек, сэр.
