Геном - Риддл А. Дж. (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Губы Юрия тронула улыбка, как если бы Дезмонд доверил ему личную тайну.
– Ты прав.
– Вот в чем отличие Австралии.
– Продолжай.
– Она – в изоляции. Разумеется, древние совершили колоссальный подвиг, добравшись до нее, однако потом пошла не жизнь, а лафа. Еды навалом, жизненного пространства хоть отбавляй. Сейчас климат на континенте становится жарче, но в те времена был истинный рай.
Юрий никак не отреагировал.
Дезмонд взял из стопки один из томов.
– Вот еще пример, его обнаружила поисковая группа с «Бигля». Они нашли кости гуманоидов на индонезийском острове Флорес. Этот вид людей – Homo floresiensis – происходит от совершенно иной ветви родословного древа. Наш последний общий предок умер 1,75 миллиона лет назад. Подобно австралийцам, эти люди были новаторами своей эпохи. Ученые с «Бигля» обнаружили на Флоресе каменные орудия труда, которым 190 000 лет. Еще одна загадка – как они туда вообще попали? Остров Флорес отделяет от ближайшего участка суши целых шесть миль. Выходит, древние люди умели строить плоты или лодки почти двести тысяч лет назад, если только не перебрались на остров по перешейку, который потом исчез. Как бы то ни было, они проявили предприимчивость и нешуточную смекалку.
– Да, – согласился Юрий, словно наперед зная, к чему клонит Дезмонд.
– Итак, этот вид попадает в изоляцию на остров Флорес площадью пять тысяч квадратных миль, что примерно равняется половине штата Массачусетс. Количество растительной и животной пищи на острове ограниченно. Как подмечал Дарвин, люди лучше всего приспосабливаются, адаптируются к конкретной микросреде. То есть они стали самыми крупными, быстроногими или самыми сильными. На Флоресе главным преимуществом был малый размер. Ученые с «Бигля» на основании обнаруженных костей подсчитали, что рост флоресских людей в среднем составлял примерно сто пять сантиметров.
– Ты полагаешь, это как-то связано с Австралией?
– Это явления одного порядка – примеры эволюции в изоляции, на двух островах. Обе популяции приспособились к своей среде, которая не требовала от них новаторства. Они достигли равновесия, и… наступил застой.
– Можно сделать вывод, что Земля тоже остров. Остров посреди космоса.
– И она тоже достигнет равновесия. Наступит застой. Потом упадок. Так это и есть твой план? Покинуть Землю?
Юрий ответил не сразу.
– В определенном смысле.
– То есть?
– Вселенная за пределами Земли тоже полна опасностей…
– Допустим…
– Ты хорошо потрудился, Дезмонд. Но ты лишь слегка скользнул по поверхности истины.
– Я удручен. Мне пришлось перерыть половину библиотеки.
– Проблема не в количестве затраченного труда.
– Хорошо, я проглотил наживку. А в чем тогда?
– Ты копаешь не там, где надо.
– Да ну?
Юрий улыбнулся сочувственной, почти отеческой улыбкой.
– Ты должен видеть не только факты, Дезмонд.
Тот лишь повел бровями.
– Наберись терпения. Наш путь долог и труден. И сократить его невозможно. – Юрий махнул рукой на стопку томов архива «Китиона». – Прошло больше двух тысяч лет, прежде чем они полностью осознали истину. Истинное знание не передается – оно приобретается самостоятельно.
– Ладно, – сказал Дезмонд, раскрывая блокнот. – Тогда что ты мне дашь – карту, лопату побольше, еще что-нибудь?
– Задам новый вопрос. Похожие на нас люди появились еще двести тысяч лет назад. Долгое время они ничем не выделялись – жили себе в Африке, один вид среди многих, едва сводили концы с концами. Но за сорок пять тысяч лет до наших времен произошла некая перемена. Не в физическом облике – древние люди мало отличались от нас с тобой, – а в поведении, в образе мышления. Данное событие называют появлением «поведенчески современного человека». Эта революция происходила примерно в то самое время, когда лихие мореплаватели выдалбливали лодки, бороздили океанские просторы и высаживались на берегах Австралии. Крайне странное совпадение.
– Согласен, – кивнул Дезмонд.
– Что случилось потом, представляет собой величайшую историческую загадку. За период в пятнадцать тысяч лет все остальные виды человека вдруг вымирают – неандертальцы, денисовцы, флоресские «хоббиты». Некоторые из этих видов опережали нас в развитии, изготовляли орудия труда, научились пользоваться огнем, сообща охотились, ухаживали за больными и стариками. В Европе неандертальцы тысячелетиями жили в холодном климате, и ничего. Наш вид – Homo sapiens – не так давно тоже пережил похолодание. Мы – новички, привыкшие к африканскому теплу, саваннам и степям, а не к лесам, горам и длинным европейским зимам. Тем не менее мы выжили, а они нет. Мы начали экспансию и постепенно взяли верх. Впервые после появления первобытных людей на Земле остался всего один вид человека – мы.
– Это и есть второй вопрос? Почему так случилось?
– Нет, это лишь половина вопроса. В то время как другие виды человека исчезли, прочие приматы выжили и здравствуют поныне. Шимпанзе, гориллы и бонобо по-прежнему населяют Землю. Но в чем причина? Почему мы выжили, а другие нет? Почему тогда выжили другие приматы? Вот в чем состоит загадка.
Коннер, сидя в припаркованном на Сэнд-Хилл-роуд фургоне, вел видеонаблюдение с помощью БПЛА. Части Национальной гвардии подтягивались все ближе.
– Вторая, третья и четвертая группы, – сказал он в рацию, – оставить машины и укрыться в лесу.
Сидящий на переднем сиденье Гойнс обернулся.
– Если они захватят наши фургоны, найдут снаряжение и боеприпасы.
Замечание было сделано по делу, Коннер об этом не подумал. Но и признаться в ошибке он не мог. Сверкнув на подчиненного глазами, Коннер сказал:
– Я не закончил, майор.
Он снова включил рацию.
– Примите все необходимые меры, чтобы скрыть груз в фургонах, и заприте дверцы.
– Долго еще? – бросил он доктору Парку.
– Долго до чего?
– До окончания воспоминания. Соберитесь, доктор!
– Я не…
– А вы подумайте!
Парк вздохнул:
– Минут пятнадцать, более или менее…
– Машину можно передвинуть?
Доктор Парк выпучил глаза. Это выражение Коннер уже видел.
– Раскиньте мозгами, доктор. Если мы переедем в другой квартал, в более уединенное место, что может случиться?
– Мне не от чего даже оттолкнуться, чтобы гадать.
– Доктор!
– Ну хорошо… Воспоминание может оборваться, либо пациент может превратиться в овощ. А может быть, ничего не случится, процесс просто будет идти дальше. Понятия не имею!
Гойнс смотрел на Коннера в ожидании указаний.
– Остаемся на месте, – буркнул Коннер. – Вы четверо, – он махнул в сторону наемников, – прикройте фургон на линии деревьев. Мы спрячем оборудование. Я и доктор остаемся с Дезмондом. – Он указал на пищащий монитор. – Можете заставить его замолчать?
Парк нажал кнопку. Писк прекратился.
Десять минут спустя Коннер, доктор и Дезмонд лежали в салоне фургона, прикрытые толстыми одеялами и пустыми коробками. Они постарались придать машине вид брошенного убежища.
Коннер слушал и ждал. Медленно тянулись минуты. Наконец на стоянке раздался рокот моторов «хаммеров». Хлопнули дверцы, по бетону застучали ботинки. Кто-то отдал приказ обыскать здание.
Шаги все ближе. Снаружи попробовали открыть дверцу водителя. Она была заперта.
Коннер сжал рукоять пистолета.
Глава 11
Глубоко во чреве «Бигля» Пейтон никак не могла заснуть. Она с детства не любила те моменты, когда пора было идти спать. Нередко лежала с открытыми глазами, ворочая в голове мысли, перебирая варианты действий, репетируя, что скажет или сделает в будущем.
Перевернувшись на другой бок, она поплотнее закуталась в холодное на ощупь одеяло. Пытаясь согреться, Пейтон, Лин, Найджел и рядовой Родригес лежали, прижавшись друг к другу, на полу под слоем одеял. Шлемы они сняли, чтобы не тратить кислород впустую.
Старшина Адамс сидел у входа с автоматической винтовкой на коленях. В свете видеомонитора резкие черты лица отбрасывали глубокие тени. Четыре камеры ночного видения, который Адамс расставил вокруг субмарины, не показывали никакого движения.
