Житие колдуна. Тетралогия (СИ) - Садыкова Татьяна (читать книги .TXT) 📗
- Вот я и говорю, ты чего над сыном издеваешься?
Я усмехнулся и, скопировав поучительные нотки Филгуса, проговорил:
- Друг мой, у меня нет детей, особенно всяких Андерсфленов.
И если бы были, то я бы не издевался над дитем, придумывая оригинальные имена, а поступил бы мудро - взял справочник с именами и загадал бы страницу и строку. Это же намного интереснее, да и голову не надо будет забивать ненужными проблемами.
- Ну я так и думал, - улыбнулся Ярослав. - Запах у него был не твой, а дите от родителя не только кровь и внешность наследует, да и... - оборотень поскреб подбородок, задумавшись, - этот... как его, Андерсфлен, напомнил мне того паршивца синеволосого, что вересщал на кладбище похлеще девицы.
- И чем же? Внешностью?
- Да не... Тут все честь по чести. На тебя похож... - оборотень на несколько мгновений замолчал. - Я про другое.
- И про что же?
Мне стало любопытно, как он смог подловить мастера иллюзий? Природное чутье оборотней? Но обличать иллюзии, видеть скрытое могут только драконы, а никак не представители Княжества оборотней. Видно это все жизненный опыт, здравая логика и трезвый ум - вещи, которые так ненавидит Микио.
- На мороки он-то мастер, вот только его волшбу всегда можно узнать, - начал объяснять мне Ярослав. Я его внимательно слушал, на миг позабыв о том, зачем сюда явился. - Глаза у всех его личин неживые, да и сам он не лучше. Мертвец ходячий. Я за ним на суде долго наблюдал и вот что заметил. Хоть он бедокурит и веселит народ аки шут гороховый, сам-то внутри давно мертв.
Я нахмурился. Взгляд пустой, глаза неживые? Что-то я этого не заметил... Микио слишком энергичен для взрослого мага, все суетится, куда-то спешит, издевается над всеми, придумывает себе дурацкие прозвища и организовывает проблемы на пустом месте. Как можно назвать такого человека "мертвецом"? Тут скорее наоборот...
- Так вот, что этот шут у тебя забыл? - продолжил говорить Ярик и как бы мимоходом поинтересовался. - Друг твой?
- Скорее надзиратель, - скривился я. Другом я его сделаю лишь посмертно и то, если у меня будет хорошее настроение.
- С чего это? - хохотнул оборотень, выкинув через плечо недоеденный окорок, он никогда не заморачивался ни с едой, ни с ее утилизацией, фыркнул. - Ваши глупые человеческие законы вновь нарушил? Так плюнь на них и айда к нам в Княжество, - он заговорщески подмигнул и потер руки, словно уже предвкушая, как заманил себе на родину опытного и талантливого целителя. - Ты ж знаешь, что тебе всегда будут у нас рады.
Конечно рады, таких специалистов как я можно сосчитать на пальцах одной руки. Азель же не из чистого альтруизма заманивал меня обратно в госпиталь, мой хитрый наставник имел на меня сугубо корыстные цели. И под этим я имею не только мои навыки... Я уверен, что магистр Гариус при первой же возможности постарается меня женить, он вряд ли за столько лет отказался от своих евгенических планов по отношению ко мне.
Я отрицательно покачал головой, в который раз уже отказываясь от столь щедрого предложения, а то, что он предлагал, было у оборотней очень большой честью, тем более для чужеземца-человека. Нет, я однажды уже решился убежать от проблем, больше что-то не тянет так сильно испытывать судьбу, да к замку я своему привык и к жизни затворника... Нет, за долгие годы я стал заложником своих привычек и менять их не желаю.
- Не знал, что ты чтец душ, - я с Ярославом вышел из кладовой. Шоколад, почему-то, резко перехотелось, вместо него страстно пожелалось найти эту синеволосую сволочь и призвать к ответу. Решил поиграть в моего сына? Отлично, я как строгий родитель накажу его хворостиной, все же молодое поколение нужно воспитывать в строгости и дисциплине.
- Да что здесь уметь, - вяло отмахнулся Ярик. Оборотень стал мрачным, угрюмым, будто иллюзионист заставил вспомнить его о чем-то очень неприятном. - Знал я однажды такого же чудика, - пробормотал он, и с горечью в голосе добавил. - Хорошо знал. К сожалению.
- Да? - я остановился, с удивлением посмотрев на друга. Он не любил говорить о своем прошлом, все отшучивался и отмалчивался, не желая никого посвящать в свои проблемы. Хотя я и был знаком с Яриком довольно давно, но даже мне не удалось приоткрыть ту завесу тайны, что возвел вокруг своей личности потомок князей. Оборотни впитали с молоком матерей осторожность и даже перед друзьями неохотно раскрывают свою душу, до самого конца будучи готовыми к тому, что их предадут. Такими их воспитал наш мир.
- Люди, оборотни, драконы... все мы в чем-то похожи, - нахмурившись, начал говорить Ярослав. - Теряя близких одни выбирают тропу мести, другие замыкаются в себе и стараются сторониться людей, третьи же... Да чего уж разводить тягомотину, Радмир был как раз из третьей группы. Пытался доказать всем и вся, что он живой, говорил, мол как же Княжество да без него устоит ... вот только, бывало, глянешь на него и мурашки по коже. Взгляд пустой, мертвый, хоть улыбка до ушей. И с каждым годом становилось все хуже. Снаружи балагур, душа компании, самый яркий хлопец в тереме - не поверишь сразу, что Радмир советник, - вот только за всеми своими прибаутками и шутовством он потерял себя. Умер прежний Радмир... душа его омертвела... А после не стало и его шутовской маски. Вот так-то.
- Этот Радмир... он умер?
- Да нет... живой еще... если это можно назвать жизнью. - Ярослав хлопнув меня по плечу, направился к выходу из кухни. - Когда будешь у нас в княжеском тереме в следующий раз, присмотрись к старику в шутовском колпаке. Ты его не пропустишь... - оборотень остановился на пороге, сухо обронив, - от него за милю разит безумием.
- Иллюзионисты платят за дар своим разумом, - тихо произнес я. Просто так. Для констатации факта. - И Микио не исключение.
Оборотень усмехнулся:
- Платят, да... Вот только видать перед этим долго борются с безумием. А этот совсем другой. В нем нет огня, он как брошенный в воду щенок, что не хочет бороться и плыть к берегу. Шут просто утонет. Я чувствую.
- Да дурак он просто... - в сердцах прошептал я вслед уходящему другу. Ярослав хмыкнул, но ничего не ответил.
На кухне я остался совсем один. Паршивое настроение после разговора с другом ухудшилось, даже отдушины не осталось: шоколад я перехотел, выбить из Микио всю дурь теперь не позволяла жалость... Хотя с чего это мне горевать и предаваться унынию? Я зачем сюда пришел? Точно не для того чтоб жалеть одного вшивого иллюзиониста. Плюнув на все и на всех, я резво вскочил в кладовую, рывком открыл заветную дверцу, за которой должны быть пленительные сласти и обомлел. От святотатства... над шоколадом.
Вместо долгожданных плиток, припрятанных одной ушлой домовой, мне пришлось лицезреть почти полуметровый бюст Ярослава, выполненный в шоколаде. В моем любимом темном шоколаде. Бюст... в шоколаде...
Меня это так шокировало, что я, приоткрыв от изумления рот, взирал на этот шедевр кулинарного мастерства Милены, поражаясь ее наглости, сходства бюста с оригиналом и тем, что творится у домовой в голове. Это надо же было так изгаляться над шоколадом... и ладно бы лишь она ваяла скульптуру, так почему же эта женщина посвятила ее не мне, а Ярославу! Что за предательство своего хозяина?
***
Жизнь снова обрела смысл и привычные яркие краски. Неспешно смакуя шоколад и неторопливо шагая по коридору, я все думал о том, как прекрасен мир. Нет, если задуматься - он и в правду идеален, совершенен на столько, насколько может быть безупречна реакция нейтрализации серной кислоты. И справедливость в нем торжествует, и люди такие добрые и милые, драконы милосердные, а оборотни гостеприимные. И шоколада в нем много - а это самое главное в нашей утопии.
В тот момент я искренне любил Ярослава и благословил Милену за столь щедрый дар, который она припасла для меня в кладовой. Прижимая к груди уже обгрызаный шоколадный бюст оборотня, я оттягивал момент, когда запрусь в своей комнате до вечера... а может и на несколько дней. Мной владела эйфория, чувство, когда хотелось вознестись к небу, пропеть пару руландов, например, прекрасной колонне и воспеть нашу с ней любовь в веках. Сердце трепетало в груди, с лица не сходила немного глуповатая счастливая улыбка, я пританцовывая с бюстом и целуя его, как желанную любовницу, откусывал понемногу пленительной сладкой плоти.
