Танцы с королями - Лейкер Розалинда (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Покои Розы состояли из крошечного будуара, спальни и ванной, где стояли печка, обложенная орнаментированным кафелем, и ванна из зеленого мрамора, откуда вода стекала в отверстие с решеткой в мраморном же полу. Все помещения были выдержаны в голубовато-белых и золотых тонах, обстановку заменили на новую незадолго до вселения туда Розы. Стены были увешаны гобеленами и савоннскими коврами. Роза подошла к окну с шелковыми занавесками кремового цвета и посмотрела вниз на черно-белый двор перед восточным крылом. Если посмотреть чуть наискосок направо, то можно было увидеть окна и балкон государственных покоев короля, расположенных этажом ниже. Пока она не вымолвила ни слова.
— Здесь довольно-таки уютно, — сказала Жасмин, для которой эта гнетущая тишина становись невыносимой, и медленно опустилась на желтую софу, обтянутую шелком.
Роза в отчаянии ударила кулаком по ставне.
— Это моя тюрьма! — вскричала она и повернулась, желая продолжить свою гневную тираду, но увидела лишь искаженное болью лицо бабушки, которая здесь, в этом чужом месте, была символом любви и заботы,
И тут угрызения совести охватили ее и заставили броситься перед бабушкой на колени.
— Я была жестока с тобой, бабушка! Да, теперь я понимаю, ты была права. Ты сделала то, что обязана была сделать. Мне было трудно простить тебя, но теперь я вижу, как глубоко ошибалась. Это я должна просить у тебя прощения за эти три долгих месяца, когда я жила, словно отгородившись от тебя стеной.
Жасмин ласково погладила непокорные локоны внучки, уткнувшейся ей в колени.
— Успокойся, дорогая моя! Не огорчайся понапрасну. Я все понимала и все-таки даже не смела надеяться, что мы снова будем друзьями.
Роза подняла заплаканное лицо:
— Всегда! Только позови, и я сразу же приеду к тебе, где бы мне ни случилось быть в эту минуту.
— Конечно, конечно… — Жасмин вынула из сумочки надушенный платок и дала его Розе, чтобы та утерла слезы. — Давным-давно я поняла: если ничего нельзя изменить, значит, нужно изо всех сил выискивать в своей жизни светлые стороны. Думаю, что и здесь не все так плохо, как тебе кажется на первый взгляд. Под этой крышей ты встретишь много чрезвычайно талантливых и интересных людей, известных на только во Франции, но и во всем мире. Общение с ними обогатит твой внутренний мир и с лихвой возместит те трудности, которые ты будешь испытывать в Версале из-за строгих правил этикета. Не порывай со старыми знакомыми и друзьями, и ты не будешь чувствовать себя здесь пленницей, как тебе кажется сейчас. — Она погладила Розу по щеке. — А теперь я бы не прочь выпить чашечку ароматного китайского чая. Дёрни за этот шнурок, и мы посмотрим, что из этого выйдет.
Роза улыбнулась сквозь слезы, все еще продолжая комкать в руках бабушкин носовой платок.
— Я отомщу мадам Этикет тем, что буду прихлебывать чай прямо из блюдца! — шаловливо пригрозила она.
Жасмин сделала суровое лицо и притворно замахнулась сложенным веером:
— Только не в моем присутствии!
Выпив чай, она попрощалась с Розой и покинула Версаль, а Розе предстояло еще познакомиться со своими слугами, которых было десять (а у королевы целая сотня), и переодеться, чтобы успеть представиться Марии-Антуанетте в шесть часов. Жасмин опять воспользовалась лифтом, чтобы спуститься вниз, а Роза быстро сбежала по лестнице, чтобы встретить бабушку у выхода (кстати, сам лифт и шахта были обтянуты шелком) и помочь ей дойти до экипажа. Они обнялись, и Жасмин, к своей радости, заметила, что Роза немного приободрилась. С успокоенной душой и сердцем она отправилась в Шато Сатори.
Обычно Мария-Антуанетта никогда не принимала новичков в своем малом кабинете, состоявшем из нескольких уютных небольших комнат, предназначенных для отдыха и уединения, куда можно было пройти через потайную дверь из государственных спальных покоев, но в этот раз она вспомнила о том, как угнетающе действовала на нее непривычная обстановка в первые дни после приезда во Францию. Она решила, что новая фрейлина будет гораздо лучше чувствовать себя в спокойной, домашней обстановке ее маленькой библиотеки. Не в пример королю, который даже государственные дела решал в своей прекрасной новой просторной библиотеке, Мария-Антуанетта не отличалась особым пристрастием к чтению, но несколько ее любимых книг стояли за стеклянными дверцами шкафов, задние стенки которых были оклеены зеленым шелком. Там же находилась и коллекция покрытых лаком безделушек. В дверь постучали.
— Войдите.
Когда Роза вошла, Мария-Антуанетта отвернулась от окна, в которое смотрела, и приветствовала ее ласковой улыбкой. На Розу сразу же произвел большое впечатление внешний вид королевы, одетой в бархатное платье кремового цвета, и прежде всего ее пепельно-светлые волосы, уложенные в модную, низкую прическу. Она сделала самый глубокий реверанс, который положено было, делать только перед королем и королевой.
— Добро пожаловать в Версаль, мадам маркиза! Вот мы и увиделись снова. Я помню, как мы с вами ужинали в салоне Венеры лет десять назад. Присядьте и давайте побеседуем.
И опять, как и в первый раз, Роза почувствовала какую-то особую связь между собой и королевой, хотя тогда, будучи ребенком, она не могла точно определить, откуда исходило чувство доверия и симпатии, которое нахлынуло внезапной волной. Они премило болтали и даже смеялись. Уныние и подавленное настроение Розы, преобладавшее в течение трех последних месяцев, почти рассеявшееся после примирения с бабушкой окончательно исчезли к тому времени, когда новоиспеченная фрейлина покидала библиотеку королевы, где на стене красовался герб Габсбургской династии.
Как и предупреждала мадам Этикет, дни показались Розе утомительно долгими. Она обязана была присутствовать в государственной опочивальне королевы при ее пробуждении, причем королева часто не спешила вставать с постели. Если она перед этим танцевала всю ночь, то, как правило, ей трудно было оторвать голову от подушки в кружевной наволочке, почти полностью скрытой под копной разметавшихся во все стороны пышных волос. Зарывшись лицом в подушку, она засыпала снова. Через некоторое время следовало второе пробуждение, обычно более успешное, и дама, заведовавшая гардеробом королевы, подавала ей пеньюар. Роза, чей стаж в роли фрейлины исчислялся всего лишь днями, скромно держалась на заднем плане. Пока что ей не позволяли даже дотрагиваться до пары маленьких домашних атласных туфелек, которые надевала на ноги королевы следующая после Розы по рангу фрейлина.
И все же Мария-Антуанетта не забывала о ней. В разговоре за завтраком, который неизменно состоял из чашки кофе и особых хрустящих булочек, испеченных по австрийскому рецепту, она всегда задавала Розе несколько вопросов. Затем королева принимала свое первое важное решение на день: она долго листала огромный альбом с цветными рисунками нескольких сотен платьев, входящих в ее гардероб, и делала выбор. В течение дня она успевала несколько раз переодеться. Затем приходил ее куафер, мсье Леонард, специально, каждое утро приезжавший из Парижа и, тщательно расчесывая гребнем шелковистые светлые волосы, создавал прическу — настоящее произведение парикмахерского искусства.
После ухода куафера Мария-Антуанетта иногда принимала посетителей, желавших видеть ее по тому или иному делу, а затем, облачившись в роскошное платье и драгоценности, торжественно выплывала из своих апартаментов и встречалась с королем, после чего они следовали в часовню на утреннюю мессу. Роза вместе с другими придворными дамами сопровождала их. Остаток дня был обычно занят официальными мероприятиями, после которых следовали развлечения. Предположение Жасмин не оправдалось: легкомысленная австрийка все свободное время по-прежнему посвящала поиску развлечений. Так же, как и Людовик XV, она объявила войну скуке.
Роза, здоровая и энергичная девушка, в которой жила неистребимая любовь к бурной, веселой жизни, втянулась в этот бесконечный праздник и приспособилась к напряженному ритму Версаля. Через шесть месяцев она чувствовала себя здесь как рыба в воде. Поскольку королева, как бы она шаловливо ни была настроена, в любом окружении вела себя в высшей степени пристойно, Роза поняла, что все зловредные слухи о ее развратных похождениях являются клеветой чистейшей воды.
