Билет в одну сторону - Костина Наталья (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Я молча достала с полки стакан, и в него тут же были вытряхнуты остатки из бутылки.
– Ну, давайте, девки. Щоб у наших ворогів в горлі пір’я поросло! Пущай они сами рыдают от своей глупости, а мы не будем. А вообще обидно, да. В гости ездили, вроде как вполне себе братские народы – а тут такой облом. И кому оно все мешало? Что, из-за какого-то там говенного Таможенного союза с нами вот так? Фашистами объявить, херню всякую нести… Пардон за грубые слова. Я вам вот что скажу: союзы – они заключаются на небесах. А всякая грязная политика тут не мешайся! И что теперь? Это ж на сколько поколений вперед нас рассорили? И главное – врут-то как! Невозможно смотреть и слушать всю эту ересь. Я своим говорю: приезжайте, сами убедитесь – нет у нас никаких фашистов. Не хотят! Боятся они нас, что ли? Да ну, хватит плакать, сколько можно! Я тебе скажу по секрету – меня вчера в «Одноклассниках» мой одноклассник, с котором я на выпускном целовалась, сукой продажной назвал. Прям в комментах, прилюдно, да! Тоже обидно было… Я все терпела: и когда он «Крым наш! Крым наш!» орал, и говорил, что нет такого государства – Украина, а мы все из Москвы вышли, и пупкинские портреты вывешивал, и укропами нас называл – а когда я только одной ссылкой поделилась – и той из Википедии! – что Киев, он ихней Москвы в два раза старше, так что непонятно, кто откуда вышел и зачем, вот тут у него и взыграло. Вот такие сказочки, малята… Давай, Ритуль… выпей красненького за наш Киев! Когда он уже вовсю стоял, в ихнем московском болоте еще жабы квакали и мамонты ходили! Черт, вино кончилось! Анют, слетай живой мухой на уголок, а? Возьми еще бутылочку.
– Знаю секрет! – объявила я и жестом фокусника извлекла из дальнего угла пенала початую бутылку вермута «Букет Молдавии».
– Годится! – одобрила соседка. – Вот что значит кончила институт с красным дипломом! Отличное успокоительное… наливай! Ну чё, Ритуль… полегче тебе, а?
Однако районный терапевт Маргарита Мурза успокоилась лишь на минуту. Она отпила глоток вермута, а затем, не закусывая – поскольку закуски предложено не было, – набрала полную грудь воздуха и продолжила свое, наболевшее:
– Тридцать лет и три года! С самого первого класса! И теперь она меня… меня!! Мы ж вместе все! Все! И правильнописание зубрили! И мыло варили! И даже детей рожа-а-а-али…
Действительно, мы с сыном той самой ренегатки, маминой закадычной, неповторимой и единственной подруги, вышедшей замуж и уехавшей по этому поводу в славный город на Неве, родились в один день. Правда, я на три года позже – но факт остается фактом – действительно, родились в один день. Пресловутое же мыловарение, воняющее на весь дом, скорее можно было причислить к факторам отрицательным. Сомнительный результат этого процесса – мерзкого вида и запаха «натуральный продукт» валяется у нас везде – кроме ванной. Потому что хоть продукт этот и натуральный, но в мамином исполнении почему-то совершенно не мылится.
– Да, этот случaй всех злее… – покрутила головой крупная Лена, которую даже вермут не брал – ну, оно и понятно: в пересчете на кэгэ живого веса ей было нужно наливать раза в три больше, чем нам. – Угораздило ж вас в один день! А давайте-ка по этому поводу еще по чуть-чуть? Дураков, их, конечно, не сеют, не жнут – они сами родятся. Но все ж таки – чтоб их в нашей жизни как-то поменьше было. Правильно я говорю? Ушла – и все! Вычеркни эту дуру и живи спокойно дальше! Как там говорила Раневская: отпускайте клоунов из своей жизни на свободу? Точно! Цирк должен гастролировать! А ты развела здесь… плесень по углам.
– Что тут за плач и стенания?
Папа появился неожиданно, даже я не уловила щелчка входной двери. Он вошел в кухню и тут же оценил масштабы разрушений. Одно неуловимое движение – и мама вытирает слезы, мои коротко стриженые волосы взъерошены, и даже соседка Лена облагодетельствована: у нее в руках новая бутылка, потому как вермут тоже подевался неизвестно куда.
– Девки, я смотрю, вы уже давно сидите? А пожрать у вас ничего не найдется?
Я внезапно вижу, как он устал – должно быть, целый день провел на ногах в операционной.
– Я не готовила… – покаянно просипела севшим от слез голосом мама, а ее собутыльница-утешительница Елена тут же подхватилась:
– У меня котлеты есть!
– Зам-мечательно! Котлеты есть, а мартини пить! Только так. А то, я смотрю, вы тут всю эту микстуру Равкина употребляли исключительно на голодный желудок.
– Так, Вань, оно спонтанно получилось, – широко разводит руками соседка. – Я тут зашла соли перехватить, а Ритка так убивается, аж распухла вся! А чего плакать? Мои ваще говорят: у вас страны никакой нет, языка тоже нет… ваще ни хрена у вас, граждане дорогие, нет. А поскольку мы ваши старшие, блин, братья – то сидите и не рыпайтесь, а мы вам сделаем хорошо! Потому как у вас даже никакого президента нет, настоящий ваш президент – Янукович, а он как раз у нас! И мы его вам желаем отдать. Ничего, что вы его брать не хотите – мы тут лучше знаем, кто вами должен править и как. Во какие дела творятся, а мы и не в курсе! Что, например, у Порошенко под столом сидит советник Обамы и говорит, что ему подписывать, а чего – ни-ни! Или что нас бомбить будут. И что войска эшелонами у самой границы стоят, а от нас до границы всего каких-то сорок километров. И что через две недели они, если захотят, будут в Киеве. Я им и говорю – вы не через две недели, вы прям завтра приезжайте, а они…
Папа мгновенно рубит фишку:
– Убивается? Наверное, опять со своей ненаглядной поссорилась? Путин – наше солнце золотое? А ты опять не согласна? Не хочешь ссориться – говорите о котиках! Сто раз советовал!
– Пуйло он стопроцентное, а не солнце, – мрачно резюмирует Лена. – Пардон за определение, но оно уже как бы признанно-литературное!
– Насмерть разруга-а-лись, – снова начинает рыдать мама, раньше прекрасно беседовавшая со своей драгоценной подругой о котиках и цветочках, на крайняк – о моем плохом поведении, а сейчас, впрочем, как и большинство из нас, напрочь утерявшая это умение.
– Жрать хочу я, девки, как собака…
Сочувствующая сторона приподнимается, упираясь обеими руками в столешницу:
– Щас я… бегом. Только нажарила. Хотела салатик к ним – а посолить нечем. Я к Ритке – а тут такое дело…
Папа грузно садится к столу, одним махом опрокидывает в себя то, что еще плещется на дне маминого стакана, и я вижу, что он действительно очень устал.
– Сегодня двое тяжелых было, внеплановых, такая накладка… Так что давай, Лен, свои котлеты, а я воду на макароны поставлю. Лады?
Толстая Лена с трудом выбирается из кухни и бредет к двери – значит, выпивка на нее тоже подействовала. Кастрюлю на огонь ставлю я, и это трогает папу до слез.
– Мурзики вы мои! – восклицает он с чувством. – Любимые!
Вода кипит, и я бросаю в нее макароны – сразу всю пачку. Другой закуски все равно нет. Впрочем, тут возвращается Лена, нагруженная под завязку: у нее в руках и котлеты, и уже нарезанный салат, и даже банка оливок.
– Мартини под котлеты! – радуется па. – Смертельный номер! Беременных и нервных просим покинуть помещение! Впрочем, беременные могут остаться. Для них есть клубника со вкусом соленых огурцов.
– Я не беременная, – бурчу я, боясь, что допрос с пристрастием, где я пропадала трое суток, все же начнется. – И еще: меня взяли на работу!
– Так ты ж вроде работала? – недоумевает щедрая подательница котлет и промахивается консервным ножом мимо банки.
– Повысили в должности нашего Мурзика-младшего. Все зам-мечательно! – Папа отбирает у соседки нож и дергает банку за колечко в крышке, как партизан гранату. – Двойной праздник! Рита, тарелки в студию! Суперприз! Семья лишилась идиотки-подруги и приобрела наконец ценного работника! Дайте я вас всех расцелую! Нет, Ленка, не увиливай – и тебя тоже! Жена у меня не ревнивая.
Соседка с удовольствием подставляет обе щеки, а па, выполнив поцелуйный обряд, продолжает:
– Двойной праздник – двойные котлеты – двойной мартини! Гулять так гулять! – Он выуживает из сумки еще бутылку и сует ее в морозильник. – Анют, сбегаешь на уголок за тоником? А то в чистом виде оно как-то тяжело идет… И сырку прихвати, хорошо? А то котлеты котлетами, но нужно ж и совесть иметь.
