Инородное тело - Градова Ирина (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
– Только личный визит! – заявил он. – Это не те люди, которые привыкли получать известия по телефону: положение у главы семейства достаточно высокое, чтобы он мог рассчитывать на некоторое уважение со стороны следственных органов.
Говоря это, Карпухин не удержался от недовольной гримасы, и Трофименко понял, что это требование – не звонить – исходит вовсе не от него лично и самому Карпухину стоит поперек горла. Таким образом, на свой вопрос охранник дома получил отрицательный ответ, и его лицо тут же приобрело отсутствующее выражение.
– Сожалею, но хозяева очень заняты и посетителей не принимают, – вежливо, но твердо проговорил он.
– А ты мои «корочки» видел?! – изумленно поинтересовался Павел, потрясая перед его носом служебным удостоверением.
– Я знаешь сколько таких «корочек» на своем веку повидал? – равнодушно отозвался охранник.
– У меня срочное известие для господина Симакова, – сказал Трофименко.
– Георгия Александровича нет дома. И что это за известие, которое нельзя сообщить по телефону?
– Известие о скоропостижной смерти его единственной дочери, – сквозь зубы процедил Павел. Лицо охранника мигом вытянулось, как у старой боевой лошади при виде вражеской кавалерии.
– О с-с-смерти… Регинки?! – переспросил он, заикаясь.
– Да. Так что советую пропустить меня – и сейчас же!
– П-п-проходите, – судорожно закивал охранник, превратившись из самоуверенного, грозного цербера в обычного растерянного мужика. – Т-только Георгия Александровича на самом деле нет дома, он в Думе, а Тамара Олеговна… С ней вы сможете поговорить.
«Черт! – подумал Павел. – Лучше бы с папашей, ведь женщины такие истеричные!»
Однако Тамара Симакова оказалась вовсе не такой, какой он ее себе представлял. Женщине, поднявшейся ему навстречу с массивного дивана, никак не могло быть больше тридцати пяти лет. Трофименко недоуменно уставился на нее, пытаясь вычислить, в каком же возрасте она умудрилась стать матерью девятнадцатилетней Регины? Высокая стройная женщина выглядела очень ухоженной, но, по мнению Павла, красавицей отнюдь не являлась. От этой дамы, облаченной в домашний костюм, веяло скорее силой и властью, нежели грацией и женственностью. Темные волосы с легким рыжеватым оттенком красиво обрамляли квадратное лицо с внимательными серыми глазами.
Идя от калитки до дверей, Трофименко мучительно размышлял над тем, какие слова подобрать, чтобы донести до Симаковой печальное известие, однако, едва увидев ее, тут же выпалил свою новость – прямо с порога. Он ожидал чего угодно – обморока, слез, воплей, – но ничего похожего не произошло. Вместо этого Тамара лишь устало провела рукой по лицу и сказала удивительную фразу:
– Ну я так и знала, что рано или поздно она плохо кончит!
Слышать такие слова от матери единственной дочери Трофименко было, мягко говоря, странно.
– Как… она умерла? – спросила Тамара, когда они с Павлом уселись на диван. День за окном убывал, и Трофименко видел, как постепенно на улице зажигаются небольшие садовые фонари, торчавшие из центра клумб и декоративных кустиков.
– Ее задушили, а потом…
Вовремя вспомнив запрет майора говорить о «выпитой» кем-то крови, он тут же осекся.
– Что – потом? – спросила Симакова, пристально глядя в глаза молодому человеку.
– Нет, ничего, – ответил он. – У вас есть предположения, по какой причине кто-то пожелал смерти вашей дочери?
– Регина мне не дочь, – неожиданно ответила Тамара. – Ее мать – первая жена Гоши, Евгения.
– Правда?
Стыдно сказать, но у Павла отлегло от сердца: значит, с Симаковой можно больше не выбирать слов, боясь травмировать ее психику.
– Правда, – ответила между тем Тамара. – Мы с Георгием женаты пять лет.
– А Регина жила…
– С матерью, разумеется, – не позволила ему договорить Тамара. – Честно говоря, у нас с Региной отношения, по вполне понятной причине, не сложились – она винила меня в уходе отца от матери.
– А это не так?
– Не так, потому что Георгий ушел от жены еще до того, как мы впервые встретились. На самом деле уходил он тогда к другой женщине, но, как говорится, не прижился… Мы познакомились только через полгода после их расставания, хотя развод он оформлять не спешил.
– Может, Регина надеялась, что отец нагуляется и вернется?
– Вполне вероятно, – кивнула Тамара. – Она могла считать, что, пока не оформлен развод, шанс еще остается. Я не настаивала на свадьбе, но именно в тот момент Георгий вдруг решил пойти в политику, и ему понадобилась безупречная анкета: одно дело, когда ты в разводе, другое – если болтаешься между двумя бабами, не в силах выбрать одну и успокоиться. Вот тогда-то Регина и взбесилась. Возраст у нее был самый что ни на есть опасный для всякого рода потрясений – четырнадцать лет. Знали бы вы, что она нам с отцом устраивала, какие истерики закатывала! Только в этом году она вроде бы смирилась, даже стала в гости захаживать. Дружбы между нами так и не возникло, но, по крайней мере, она уже не выказывала так явно свою ненависть.
– То есть можно сказать, что вы поладили?
Тамара неопределенно пожала плечами.
– Думаю, – ответила она после паузы, – Регину устраивало то, что мы с Георгием на нее не давим.
– А мать, значит, давила?
– Ну, она же мать… Регина любит… простите, любила свободу. В каком-то смысле это, конечно, вина Георгия, ведь он все время был занят, пока она росла. Он откупался от нее деньгами.
– Откупался?
– Лично я так это называю. Георгий давал Регине деньги. Много, и это очень плохо для молодой девушки.
– Почему?
– Да потому, что человек, которые не знает цены деньгам, никогда не поймет, зачем нужно работать, если все можно получить задарма!
В голосе Тамары Павлу послышались отчетливые нотки раздражения, и она не стремилась его скрыть. Возможно, жалела денег, которые муж тратил на дочь, вместо того чтобы вкладывать их в семейный бюджет?
– Не думайте, что мне жаль этих денег, – словно услышав мысли Трофименко, сказала Тамара. – На самом деле я гораздо богаче мужа, хотя многие думают иначе!
– В самом деле? – удивился Павел.
– Вы же в курсе, что Георгий раньше занимался бизнесом – до того, как пошел в политику?
– Что-то слышал.
– Так вот, не сочтите меня чересчур амбициозной, но дела у мужа шли не очень хорошо. Ему пришлось передать их мне в ужасном состоянии, ведь, как государственный деятель, он не имеет права заниматься бизнесом. Мне пришлось начинать практически с нуля, но я справилась. Так что теперь Георгий – лицо нашей семьи, а я – спина и ноги, так сказать.
Другими словами, это означало, что все семейство Симаковых в финансовом плане держится только на Тамаре. Но из этого вовсе не следует, что ей не было жалко денег для Регины, ведь это ее деньги!
– Дело не в том, что Гоша материально поддерживал дочь, – это нормально, так как мы могли себе позволить содержать ее. Но Георгий потакал всем капризам Регины. Она захотела «Бентли» – пожалуйста, получите «Бентли», и это в таком возрасте! Большинство детей довольствуются подержанной иномаркой, а ведь девочка только-только сдала на права! Она все время просила отдельное жилье, но я была против: они с матерью жили в отличной трехкомнатной квартире, наш дом был всегда к услугам Регины, а собственная квартира в девятнадцать лет может оказаться опасным соблазном, вам не кажется?
Трофименко только собрался было ответить, но Тамара не ждала от него этого – вопрос был риторическим.
– Друзья у Регины, мягко сказать, странноватые, и среди них встречались весьма колоритные личности. Она все равно виделась с ними, но дома, по крайней мере, оргий не устраивала.
Трофименко озадаченно хмыкнул: Тамара Симакова рисовала не слишком-то привлекательный образ падчерицы.
– Вы спрашивали о том, нет ли у меня подозрений в отношении кого-то из окружения Регины?
Неожиданная реплика Тамары заставила Павла встрепенуться.
– Так вот, кое-какие соображения на этот счет у меня имеются, – продолжала она. – Был один парень, Валера – фамилии, к сожалению, не знаю, – но он увлекался наркотой. Не думаю, что ребята, включая Регину, баловались тяжелой гадостью, но «колеса», как сейчас говорят, у них были в ходу.
