Куда он денется с подводной лодки - Труш Наталья Рудольфовна (бесплатные полные книги TXT) 📗
* * *
Баринов задумчиво просмотрел исписанную страничку. И порадовался за себя. Вот для статьи или книжки такое вряд ли пойдет, а у него – пожалуйста! Потому как для себя пишет. А если кто знающий прочтет, скажет, что все правильно, так и было. Правда жизни, так сказать.
* * *
Однажды, при заходе в сирийский порт Тартус, Баринова чуть не записали в шпионы. Дело было так. В любом иностранном порту морячков-подводников полагалось в те времена отпускать в город только группами по пять человек. Во главе такой группы обязательно должен был стоять офицер, коммунист, которого никакими соблазнами не собьешь с пути праведного.
Баринов построил своих четырех матросов и повел их в город. Время, выделенное на посещение магазинов – строго четыре часа! – пролетело быстро. Затарившись всяческим ширпотребом, группа Баринова двинулась обратно в порт, где ее в условном месте должен был ждать баркас, на котором им предстояло добраться до лодки.
Придя на место немного раньше намеченного срока и не обнаружив нужного плавсредства, моряки стали терпеливо ждать. И надо же тут было случиться беде: у одного матросика скрутило живот. Ну, негоже советскому моряку в иностранном порту наложить в штаны! Не мог Баринов такого допустить. Да и парня жалко. У него, несчастного, аж бисеринки пота на лбу выступили, только не плачет!
Баринов бойцу кивнул на штабель контейнеров: мол, давай быстро за них, мухой! И тихо чтоб! Парень понял, быстренько шмыгнул в укрытие.
И в тот же момент к причалу подвалил катер с замом на борту. Везде-то его черт дернет быть в первых рядах. Даже если дело касается самого натурального дерьма.
Баринов от досады плюнул. А замуля чуть в обморок не ломанулся, увидев вместо пяти моряков – четырех. ЧП! Скандал! Хорошо, что матросик проворным оказался и уже через секунду из своего импровизированного гальюна выскочил, поправляя на ходу предмет туалета.
Группа погрузилась на катер и отправилась восвояси. Баринов, считая инцидент исчерпанным, уже предвкушал скорый ужин и посиделки с друзьями. Как бы не так!
Не прошло и получаса после прибытия, как его выдернули в каюту к представителю особого отдела. Был такой строгий дяденька на лодке, который до утра экзаменовал Баринова одним и тем же вопросом: «Что делал матрос Мамедов в течение пятнадцати минут один в иностранном порту?»
Баринов вслух не произнес все, что думал по этому поводу. Да и смешно это.
Впрочем, кому смешно, а кому и нет. Вопрос номер два: «А вы уверены, товарищ Баринов, что матрос Мамедов при этом не вступал ни с кем в контакт?»
Вот черт! Ну, штаны же Баринов Мамедову не держал, стало быть, и не может на сто процентов гарантировать, что не было контакта. С другой стороны, несчастный Мамедов едва не помер. Ну какой на фиг контакт?! Но это вы можете, как говорит Ксюша Собчак, рассказывать «бабе Фисе», а представителю особого отдела факты нужны и доказательства. А факт налицо: матрос Мамедов в течение нескольких минут находился вне поля зрения главного по группе Баринова Ильи Александровича. И если нет у вас, Илья Александрович, доказательств его, матроса Мамедова, полной невиновности, будьте добры – подставляйте собственную шею под гильотину!
Поразмышляв секунду, Баринов, давно уставший от идиотизма разных сухопутных козлов, твердо сказал:
– Я лично контролировал весь процесс и довожу до вашего сведения, что в зоне видимости не наблюдалось ни агентов иностранных разведок, ни представителей буржуазной прессы.
Вопрос, последовавший за этим, убил Баринова наповал:
– А кто это может подтвердить?
По сегодняшнему времени, ответить бы ему просто и незамысловато: «Кто-кто! Конь в пальто!» Но тогда и присказки такой Баринов не знал, да и отвечать надо было по существу вопроса. Конь бы тут никак не прокатил.
– Ваши коллеги, которые контролировали обстановку в данном районе с помощью наших разведывательных спутников. Прошу послать соответствующий запрос в центр космической связи, – устало ответил он.
– Вы что, издеваетесь? Вы не поняли, с кем разговариваете?!
Как визжал особист, слышали, наверное, даже на берегу:
– Пошел вон, дурак! Я тебя домой в Союз отправлю!
– Да хоть сию секунду, – ответил осмелевший Баринов. – А управлять подводной лодкой вы будете? Вперед и с песней!
Ближайшее партийное собрание было целиком и полностью посвящено вопросу утраты политической бдительности коммунистом Бариновым. Выговор ему влепили и обязали потом и кровью смывать позор.
* * *
Вообще, как Баринов стал с годами понимать, вся служба – большой бардак. В большом хозяйстве это нормальное явление. Поначалу он всему удивлялся. А потом удивляться перестал. И если кто-то рассказывал ему про то, как можно выйти на пять минут из дому с помойным ведром и вернуться через три месяца, он охотно верил, не видя в этом ничего удивительного. Он и сам однажды ушел на дежурство, а вернулся... Ой, откуда и когда он вернулся – даже подумать страшно.
Баринов в тот день был дежурным по живучести по соединению подводных лодок. На дежурство это он нагло опаздывал. Проспал. Проспал утренний доклад командованию бригады и, пока бежал на причал, лихорадочно придумывал сто и одну причину в свое оправдание. Хотя трудно что-то толковое придумать, если все случилось из-за банальных посиделок, результат которых был у Баринова на лице. Это если еще к носителю бледного лица не принюхиваться.
А на причале какая-то лодка «под парами» – собиралась отходить в море. Какая именно там лодка, у Баринова не было времени рассматривать. Только он попытался изобразить доклад и повиниться, отцы-командиры в один голос заорали:
– Марш на лодку!
Баринов краем глаза видел, что лодка не его, но тут лучше не выступать. Сказали: «Марш на лодку!» – ну и лети на борт, пока не передумали и не всыпали по полной программе за опоздание. Твоя, не твоя лодка – не смертельно. Ну, в крайнем случае сутки-двое поболтаешься в море.
Баринов даже обрадовался такому исходу дела. За полсекунды влетел в центральный и, падая в люк, услышал команду командира об отдаче швартовых.
Влетел и тут же приступил к своим прямым обязанностям. Их на швартовке выше крыши. А уж как только принял доклады, доложил на мостик о готовности лодки, решил и сам немного оглядеться.
Лодка понятно чья. Команда, офицеры – знакомые все лица. Но вот одна деталь Баринова сразу насторожила: все матросики в центральном и кое-кто из мичманов были пострижены под ноль.
Посмеялся Баринов и поинтересовался у бойцов:
– Что, ребятки, старпом строгий по части фасона стрижки или как?
А в ответ такое услышал, что, ежели бы было у него оружие табельное, застрелился бы на месте.
– Да старпом нормальный, пока доплывем до Гибралтара, волосы снова отрастут.
«Твою дивизию! Какой на хрен Гибралтар?! Не хочу туда!» Баринов понесся искать кэпа.
– Слушай, тут такое дело, – смущенно объяснил кэп. – Нам в море выходить, а у нас Олежка Свиридов где-то загулял. Да не переживай ты так! Олежку отловят и на борт доставят...
Подмену Баринов ждал два месяца. Наконец в Средиземке, где-то рядом с Тунисом, пропащий Олежка Свиридов догнал свою подлодку. Баринова с боевого корабля ссадили и определили на теплоход «Алексей Толстой» с проездными документами и двухлитровой канистрочкой спирта – чтоб не было грустно.
Впрочем, грустно не было. Теплоход был туристский, и красотищи всякой Баринов тогда насмотрелся не через перископ, а как известный путешественник и телеведущий Сенкевич, который про разные страны телезрителям каждое воскресенье по ящику рассказывал. Тогда еще мало кто мог себе позволить поездить по заграницам. Закон такой был – «не пущать!».
На одном из небольших греческих островов Баринов подсмотрел чудную картинку. Осматривая окрестности, сплошные развалины на берегу моря, Илья набрел на странную парочку. Он – в затрапезном костюмчике в клеточку, а она – это просто чума какая-то! Красный плащик, лиловые не то колготки, не то рейтузы, синие туфли с золотыми пряжками и зеленая шляпа, из-под которой выбивались крашеные кудри. Светофор с радугой!
