Подвиг Ширака - Жандарбеков Булат (версия книг TXT) 📗
"Я не боюсь...", — сказал Камбиз, однако на душе у него кошки скребли. В то время он наслаждался своей местью Атоссе, ее гневом и яростью, но теперь, по прошествии времени, он, зная характер своей жены и сестры, вспоминал с тревогой ее угрозы.
И, наконец, его очень беспокоил этот пропойца и развратник — разбойник Амасис. После того как Камбиз был объявлен наследником престола, Кир допустил сына в святая святых империи — на Тайный Совет Высших сановников державы Кира, и Камбиз запомнил, а юношеские впечатления самые сильные, уважительное отношение своего великого отца к фараону Амасису. И вот волею судеб первая самостоятельная акция наследника Кира — война с Египтом, оставшимся непокоренным Киром. Эта война была предпринята в сложное и трудное для Персии время, когда потрясенная страна еще не оправилась от шока — сокрушительного поражения от Томирис. Камбиз рассчитал все правильно: победа над Египтом, оставшимся непобежденным при Кире, залечит глубокую травму и боль последней войны, укрепит пошатнувшийся авторитет великой Персии и вознесет на гребень личной славы и величия самого Камбиза. Ну а если? Вот об этом "если" не хотелось даже думать, но поневоле думалось все время. Камбиз знал, что он не популярен, что армия и народ любят его брата-героя, который, в отличие от Камбиза, несмотря на свою молодость, участвовал во многих сражениях и уже покрыл себя славой, а его, Камбиза, все только боятся. В случае неудачи все сразу же позабудут о страшном поражении отца от Томирис, поставившего Персию на грань катастрофы, и в крушении великой империи будут винить только его — Камбиза. У Камбиза подавляющей все, главной чертой было непомерное самолюбие, тщательно скрываемое в течение всей его молодости. С пеленок предназначенный царствовать, он тоже, подобно своему прадеду Астиагу, весь смысл собственной жизни видел только в царской власти, но в отличие от прадеда, умудрившегося некоторыми своими дурными качествами возродиться в своем правнуке, Камбиз не был трусом. Он не побоялся бы и самой смерти, но смерти такой, о которой все говорили бы с ужасом или восхищением — все равно, лишь бы она была особой! Все его детство и юность сопровождалось одним острым чувством — завистью. Он завидовал своему отцу и даже Атоссе и Бардии. Отцу — за его великие дела, Атоссе — за ее независимость во всем, а Бардии — за то, что этому увальню недоступно даже такое чувство, как зависть, очень мучительное чувство, причиняющее много страданий. Выросший в такой атмосфере Камбиз хотел не просто царствовать, а царствовать славно, превзойдя даже своего великого отца. Он страстно желал стать великим Камбизом, а не сыном великого Кира! С детства ощущение своей неполноценности кошмаром преследовало его. Сначала, да и потом, даже после своей смерти, его подавлял отец, подчеркивала его ничтожество своим отношением любимо-ненавистная жена-сестра Атосса. И даже этот недоумок Бардия умудрялся оттеснить своего старшего брата в глазах его же подданных — персов. Да и не только персов. Камбиз страдал глубоко, внутренне, от такого несоответствия его желаний и действительности. Он знал, что первая же неудача, и страх, на котором зиждется его власть, исчезнет, и ненависть к нему перерастет в презрение, и все рухнет, как песочный замок под ступней. Вот почему он страшился им самим же затеянной войны.
Доведенный почти до сумасшествия своими терзаниями, Камбиз решился на злодейский шаг. Дело в том, что крайне раздраженный растущей популярностью Бардии и ревниво опасаясь, что все успехи персидского оружия будут приписаны не ему — Камбизу, а этому баловню судьбы Бардии, он приказал брату, еще в Вавилоне, отправиться обратно, при этом категорически запретив ему появляться на Пасаргадах, где находилась Атосса, определив ему для проживания Экбатаны — бывшую столицу поверженной Мидии, а теперь второго города Персии. Но мнительный и неуравновешенный царь этим только усугубил свои терзания своими постоянными думами о том, что поделывают его жена-сестричка и ее симпатия братец-негодяй в данное время. Особенно бесило Камбиза то, что ненавистный Бардия ко всему еще являлся претендентом номер один на царский престол, так как у Камбиза не было наследника мужского пола. Будучи не в силах выдерживать эти муки ревности (Камбиз не сомневался, что своенравная Атосса на зло ему найдет способ свидеться со своим любимым братцем Бардией), весь наполненный злобой и ненавистью, Камбиз, вызвав к себе своего любимца Прексаспа, в тайной беседе наедине приказал отправиться в Экбатаны и... убить Бардию!
ОСАДА ПЕЛУСИИ
Прексасп, дождавшись темноты, въехал с небольшим отрядом отъявленных головорезов в Сихем и направился прямо к резиденции царя царей. О том, что его ожидали с величайшим нетерпением, Прексасп догадался по той быстроте в нарушении всех принятых при царском дворе церемоний и этикетов, он был проведен прямо в покои Камбиза.
Одним только взглядом вымел Камбиз всех из своих покоев и в тревожном ожидании уставился своими змеиными немигающими глазами на Прексаспа. Прексасп молча вынул изпод полы своего кафтана небольшой ковровый мешок. Мешок выпал из трясущихся рук, гулко ударился о пол, из него выкатилась голова — уже посиневшая и искаженная жуткой гримасой. Камбиз схватил голову обеими руками и поднес к самому лицу. Он осматривал внимательно, чуть не обнюхивая, а на лице его застыла злобная усмешка.
— Что-то братец мой осунулся, Прексасп?
— Мне тоже показалось, что он болен...
— Почему тебе так показалось? — живо спросил Камбиз, не отрывая взгляда от мертвой головы.
— Когда я объявил ему твою волю, мой повелитель...
— Конечно, сначала оглушив и связав?
— Нет, царь царей, я не стал нападать исподтишка...
— Говори! — властно приказал Камбиз.
— Когда я объявил твою волю, Бардия пожал плечами и сказал, что давно готов к этому и... протянул мне свой меч. Но я пронзил его своим акинаком!
Прексасп запнулся — в глазах Камбиза заплясали огоньки безумного гнева.
— Ты что, с ума сошел, негодяй? — свистящим шепотом прошипел царь. — А если бы он, оказав сопротивление, убил тебя и, узнав о моем намерении, поднял против меня мятеж?
Камбиз медленно потянул из драгоценных ножен акинак. Бледный Прексасп покорно склонил голову. Взгляд Камбиза упал на мертвую голову Бардии.
— Благодари всемилостивейших богов и принеси им щедрые жертвы, Прексасп. Мы милуем тебя.
Тайно набальзамировав голову Бардии, а затем убив всех, кто бальзамировал, Камбиз отправил в Пасаргады Атоссе этот зловещий подарок с верным гонцом, которого все равно впоследствии умертвили. И, словно союз с Поликратом передал удивительное везение этого счастливчика и Камбизу, персидский царь получил радостное известие — умер фараон-разбойник Амасис! Теперь Камбиз окончательно уверился в благоволении к нему Ахура-Мазды.
Камбиза не узнавали. Он был весел, неестественно возбужден и энергично-деятелен. Сам прежде тягуче-медлительный, он теперь приходил в ярость от любой проволочки, возникающей в такой сложной организации, как многотысячная масса людей, даже спаянных армейской дисциплиной.
Теперь евнух Комбафей горько сожалел о своем предательстве. Не потому что у него заговорила совесть, нет. Просто в своей ненависти к Амасису он слишком дешево и, торопясь, продал свою измену, выложив сразу все козыри. Заласканный вначале, он теперь забыт и обойден вниманием всех, кто его еще так недавно называл другом. Конечно, он был центром внимания, потому что сам Камбиз, царь царей, частенько ласково трепал его по плечу, а теперь он смотрит на Комбафея как на пустое место. Что стоит услуга, которая уже оказана, — сетовал Комбафей. Но больше всего его терзало то, что предательство оказалось преждевременным. Ведь причиной была ненависть к распутному Амасису, сделавшего сладострастного Комбафея, красавца из знатного рода, — мерином. А теперь вместе со смертью этого разбойника была устранена и сама причина предательства, мало того, Псамметих III очень благоволил Комбафею — они дружили в юности. И получается, что Комбафей променял богоданного фараона Псамметиха — своего покровителя на этого неблагодарного психа — Камбиза! О боги, как жестоко вы караете поспешность, превращая благие намерения в насмешку судьбы!
