Инь-ян - Щепетнов Евгений Владимирович (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Как выяснилось из разговора с Захаром, бойцы-женщины существовали и существуют в природе, однако обычно они кардинально отличаются от «госпожи Сажи» – мужеподобные, здоровенные бабищи. Здешнее общество патриархально, так что участие женщин в битвах, кроме как в роли медсестер или проституток, здесь не приветствовалось.
Отпустив учителя, Сергей разделся и юркнул в постель – чистую, лишенную клопов, вшей и прочей живности, ставшей в последнее время неотъемлемым спутником жизни «Сараны» и доводившей его до безумия. Иногда прямо посреди ночи Сергей вскакивал с топчана в своем домике и устраивал «сафари», уничтожая всех супостатов, попавшихся под руку, дощечкой, которую он держал именно для таких случаев.
Впрочем, война с насекомыми была безуспешна, и каждая ночь превращалась в мучительную пытку, в чем он видел коварный замысел богов: наказать его за прегрешения, как Прометея. Только вот Прометею орел клевал печень, а клопы и вши ели интимные и не очень части тела Сергея, что не способствовало спокойному сну.
Он пытался бороться с этим бесовским легионом, покупал специальные палочки для окуривания дома, но помогало ненадолго – после уничтожения собственного контингента насекомых орды соседских, особо злых и голодных, занимали освободившуюся территорию вместе с источником питания.
Первую ночь в доме Пиголя Сергей спал в комнатке кого-то из слуг, на узкой, покрытой набитым соломой матрасом кровати, но она казалась ему пятизвездочным отелем на каком-нибудь дорогом курорте. Нынешняя комната превзошла все ожидания. Скорее всего, эта комната была предназначена для солидных гостей, привыкших отдыхать в комфорте.
Под кроватью обнаружился и ночной горшок, что привело Сергея в смешливое настроение – на горшке он не сидел с детсадовских времен. Осторожно приоткрыв крышку сосуда, задумчиво потыкал пальцем в покрытую прихотливыми узорами медную стенку, хихикнул и, снова поставив горшок на пол, задвинул его под кровать. Похоже было, что придется привыкать к средневековым «удобствам» – то-то домочадцы Пиголя глядели на него, расширив глаза, будто увидели морское чудовище. В общественный сортир здесь ходят только слуги низшего уровня. Прокол! Нужно поддерживать свой статус. Да и безопаснее – не хватало еще попасть в засаду прямо в доме.
Пиголь в этот день не приходил, будто забыв о своем «демоне». Сергей вызвал Абину, попросил принести ужин. Потом поел, не слишком налегая на сытную, жирную еду – есть не особо хотелось, да и тяжелая еда на ночь – верный путь к просмотру ночных кошмаров, и лег спать, раздумывая, как в этом доме устроить душ. Никаких мыслей не пришло, зато явился Оле Лукойе, раскрывший над не очень хорошим мальчиком-девочкой Сергеем Сажиным черный зонтик и отправивший его в глубокий, тяжелый сон – убежище всех тех, кто хочет сбежать от не очень приятной реальности.
Глава 4
– Госпожа Серг! Госпожа Серг! – чей-то голос и громкий стук безжалостно вырвали Сергея из объятий Морфея, и он со стоном сел в постели, продирая глаза и пытаясь сфокусировать зрение на столе, уставленном перепачканными вчерашней едой чашками. После третьей попытки глаза все-таки заработали как надо, голова тоже включилась, хоть и частично, и стало ясно – в дверь кто-то стучит, и похоже, что неспроста. На большее утреннего разумения Сергея не хватило.
– Кто там? Чего надо? – получилось хрипло, будто петух, не прочистивший голос перед утренней побудкой.
– Госпожа Серг! Господин Пиголь требует тебя. Говорит, чтобы собиралась ехать в город. Он скоро пришлет за тобой! – голос Абины был испуганным, как если бы за ее спиной стоял вооруженный солдат и грозил снести ей голову.
Она всегда была такой испуганной и Сергея учила: мол, чем испуганней и безобидней будешь выглядеть, тем меньше опасность того, что на тебя нападут и что-нибудь с тобой сотворят. Нужно быть незаметным, а если заметили – безобидным. Больше шансов выжить.
Сергей за эти страшные недели пять раз огребал по полной – за взгляд в упор, за нерасторопность, когда уступал дорогу человеку высокого статуса – а это все, кто не нищий, – и просто так, от плохого настроения обижавшего: вышел, проигравшись в кости, а тут проклятая нищенка метет улицу! Ннна! Получи!
Каких усилий стоило Сергею не наброситься и не откусить ухо какому-нибудь гаденышу – один бог знает.
– Собираюсь! – крикнул Сергей, наливая в кружку вчерашнего компота и отпивая большой глоток. Часть темно-красной жидкости пролилась, по груди прокатились пурпурные капельки, напоминающие капли крови.
Сергей недовольно и с некоторым содроганием уставился на свою грудь, на торчащие соски, сморщившиеся от прохлады, и невольно зарычал, как загнанный зверь. Больше двух недель, а он все никак не может привыкнуть! Как и к тому, что ему нужно сесть, чтобы помочиться. Ненавистные тонкие руки с длинными пальцами, годные лишь для вышивания, а не для того, чтобы разбить башку противнику! Ну почему, почему его не засунули в мужчину?
Но могло быть и хуже. Девка, в которой он оказался, хотя бы красивая, стройная, как ни странно, довольно спортивная – ноги длинные, жилистые, с рельефными мускулами. Прыгунья в высоту, да и только, или бегунья на длинные дистанции. Ни грамма жира, подтянутая. Засунули бы его в жирную, противную Жевену, вот тогда бы он взвыл. Так что нужно довольствоваться тем, что досталось, и не гневить богов. Их, богов, развлечения слишком креативные, если не сказать – извращенные, а посему… но лучше об этом не думать. Кто знает, может, эти самые боги его сейчас подслушивают?
Мысль отрезвила Сергея, и, почесав тугой зад, он начал натягивать штаны, мучительно раздумывая о том, что будет, когда придут ЭТИ дни. А они должны быть скоро – если, конечно, физиология местных соответствует физиологии земных людей. По внешнему виду соответствие было полным – Сергей уже обследовал свое тело, насколько мог.
Одевшись, Сергей привычно сунул за пояс кинжальчик – тот стал уже чем-то вроде талисмана, – натянул мягкие полусапожки, подумав о том, что надо бы их сменить на тяжелые кожаные ботинки – ими удобнее пинать противника. Открыв засов, он вышел в коридор, где тут же наткнулся на Абину, терпеливо ожидавшую у дверей с подносом в руках.
– Ты чего молчишь-то? – спросил он, испытав легкий укол совести – заставил девку простоять с тяжелым подносом! – Надо было сказать, что принесла завтрак!
– Простите, госпожа, я забыла… – Абина склонилась в поклоне, почти в пояс, и Сергей снова испытал приступ совестливости, все-таки две недели вместе ели, пили, Абина ухаживала за ним, когда пьяный придурок вырубил его возле трактирного колодца. Воды приносила в дом, когда отравился несвежей гадостью, которой их попотчевали в одном из заведений.
Все-таки нужно как-то облегчить ей жизнь насколько можно. Это будет и по совести, и выгодно – свой человек есть свой человек, хотя Сергей был уверен, что Пиголь приказал Абине докладывать обо всех Сергеевых передвижениях и разговорах. Сергей бы так сделал, а Пиголь что, глупее? Судя по речам, это был тертый-перетертый калач, не проведешь. По крайней мере, тот сам так считал.
– Поставь на стол, – мягко приказал Сергей и, войдя следом, прикрыл за собой дверь. Абина поставила поднос с кувшином и тарелками, склонилась в поклоне:
– Что еще желает госпожа?
– Послушай, ты можешь постоянно мне не кланяться? – начал Сергей, не зная, как сказать и с чего начать. – Мы же с тобой две недели вместе… тьфу!
Тут же подумал: Сарана с Абиной всю жизнь вместе, какие две недели? Что он несет?
– В общем, можешь так не кланяться! – с досадой закончил и тут же сделал вывод, что сказано глупо, не по делу и совсем ни о чем. И разговора этого не надо было начинать. Она все равно не поймет, только перепугается. Вон какое плаксивое лицо сделала, будто ее хотят избить.
– Как скажет госпожа! – испуганно кивнула Абина, и теперь Сергей почувствовал странное, патологическое чувство зависти – вот стоит девушка, которая все знает: как жить, как себя вести, и нет у нее никакого сомнения, что нужно жить именно так, как она живет! Ну да, сейчас ей плохо, бедной, убогой, но после смерти-то заживет хорошо, госпожой! Простая, незамысловатая жизнь, основанная на вере. А вот он, Сергей, строит планы, страдает, раздумывает, правильно ли поступает, – так кто из них счастлив? Действительно, от многия знания многие печали, как сказано в одной древней книге.
