Проснись, моя любовь - Шоун Робин (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗

Припомнив бездонные бокалы с вином, она удивилась, что предметы всего лишь троились. И что она не умерла от алкогольного отравления. Было жаль, что она не умерла от алкогольного отравления.

Все тело Элейн было одной нестерпимой болью. Солнечный свет пульсировал сильно, очень шумно и очень тошнотворно.

— У меня есть кое-что, от чего вам полегчает.

Неожиданно сильные руки легли ей на плечи. Полог сдвинулся и закружился. Элейн крепко сжала веки. Она лежала на спине поверх груды пухлых подушек. Смятый чепчик вынули из ее пальцев.

— Вот прекрасная чашка с горячим шоколадом, это то, что вам подмогнет.

Руке Элейн помогли обхватить горячую чашку и поднести ее ко рту.

Пар от шоколада ударил в нос — влажный, насыщенный, удушающий.

Элейн зажала рот, опухшие глаза распахнулись. Сквозь болезненный красный туман вспышкой проскочила догадка. Эта горничная точно хочет ее смерти. Она отпихнула чашку с шоколадом назад к служанке.

— Но, мэм, если вы выпьете это, то почувствуете себя гораздо лучше! Повариха сказала, что…

Элейн оттолкнула чашку, ее нисколько не волновало мнение поварихи или кого-то еще, живущего в эти варварские времена. Горячий шоколад опасно плескался у края чашки. Служанка нехотя забрала ее.

— Миледи, я только пытаюсь помочь вам. Джейми, тот, который лакей, рассказал, как плохо вам было прошлым вечером. И я сказала себе: Кейти, девочка, уверена ли ты, что захотела бы оказаться на месте ее светлости этим утром. Нет, мэм. И что же ты можешь сделать, чтобы твоей госпоже полегчало? А повариха сказала, что от похмелья нет ничего лучше чашечки горячего шоколада.

Элейн зажмурила глаза, чтобы спастись от режущего света, проникающего сквозь балконные двери. Голос девушки снова и снова эхом отдавался в голове, как будто там была пещера — звук проникал внутрь, отражался от стен и не мог выйти наружу, от чего возникала ужасная боль. «Заткнись же! — хотела она наорать на служанку. — И заодно закрой занавески!». Поток эмоций еще более усилил пульсацию головной боли.

Покрывало соскользнуло с коленей.

Глаза Элейн гневно распахнулись. Она одарила служанку свирепым взглядом.

— А сейчас мы оденем вашу светлость нарядно и красиво для его светлости.

Элейн схватила покрывало и натянула его назад на колени. Губы упрямо сжались в линию. Ее слишком сильно тошнит, чтобы бояться. Если «его светлость» так уж хочет завтракать с ней, то мог бы прийти в ее спальню. Тогда бы она его заблевала.

— Мэм…

Элейн развернула ладонь левой руки и сделала на ней яростное царапающее движение правой рукой.

Служанка стремглав ринулась к столу и вернулась с перьевой ручкой, чернилами и бумагой. Она отдала письменные принадлежности Элейн, затем встала, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Обрамленное чепчиком лицо внезапно озарилось догадкой. Кейти ринулась назад к столу и вернулась с Библией, чтобы подложить ее под листы бумаги.

Элейн какое-то время пристраивала тяжелую Библию на коленях. Проверила бумагу, ручку, бумагу, увидела удлиненную бусинку чернил на конце пера.

Как она должна обратиться в письме? Она не знала даже имени этого смуглого монстра с коричневыми волосами и изуродованным шрамом лицом.

Ха, вот это весело. Она не знает имени своего предполагаемого мужа, знает его только как «милорд» и «его светлость». Она даже не знает, как правильно написать имя Морриган! Нужно ли его писать с одной «р» или двумя, с «и» или «е», с «а» или «э»?

Ну ладно, в конце концов, это можно опустить. Но с обращением пришлось повозиться. Надо ли написать «Мой дорогой лорд»? Нет, это звучит кощунственно, очень похоже на плагиат песни Джорджа Харрисона. «Дорогой мой лорд»? Нет, нескладно звучит. В конце концов, она вывела:

Мой лорд,

У меня болит не только горло, но и живот. С сожалением сообщаю Вам, что не способна присоединиться к Вам за завтраком.

С искренним уважением, Ваша жена.

Элейн откинулась на подушки. Слова плясали и прыгали перед глазами. Что-то было неправильно. Она прищурилась и поднесла лист к глазам. Точка над «й» напоминала дырку в пончике, а пересекающиеся линии в «ж» казались чьим-то тормозным путем. Нет, что-то еще. Чем больше она вглядывалась в записку, тем более прыгающими становились слова, и казалось, что под нею закачалась даже кровать.

Свернув записку, Элейн торопливо протянула ее служанке. Как там она себя называла в том нескончаемом монологе, которому позавидовала бы даже Хэтти? А, Кейти.

Служанка осторожно взяла записку.

— Кому это, миледи? Его светлость… — свирепый взгляд Элейн остановил ее. — Вы хотите, чтобы я передала письмо его светлости?

Элейн кивнула, все еще сердито глядя на нее.

Служанка удалилась.

Элейн расслабила лицевые мышцы. Ей слишком плохо, чтобы быть в гневе. Ей слишком плохо, чтобы думать. Она выскользнула из кровати. Голова наполнилась гулом. Съежившись от пронзительного шума, она переступила через упавшую Библию, подкралась к двери и тихо повернула ключ в замке. Прикрыв глаза от жалящего света, она закрыла занавесками балконные двери. Затем сбросила с кровати лишние подушки, заползла под покрывало, накрылась с головой и немедленно заснула.

Чарльз сердито посмотрел на служанку:

— Что это? Тебе было сказано, моя хорошая, подготовить госпожу к завтраку. Немедленно.

Кейти присела в реверансе, наклонив голову так, что ему стал отлично виден верх чепца. Рука в черном рукаве протягивала свернутый лист бумаги.

— Ее светлость, она приказала мне передать это вам, милорд.

Взяв записку, Чарльз внимательно изучал ее содержимое. Немедленно его нахмуренное лицо прояснилось, уголки губ поползли вверх.

Мой лорд?

Морриган отправила служанку не по адресу. Записку надо было отправить Богу, а не человеку [10].

Болит живот?

Чарльз не считал, что у Морриган есть чувство юмора. И хотя он был более чем уверен, что она не хотела развлечь его запиской, тем не менее, она это сделала. Причем очень сильно. Как можно лучше описать похмелье, чем словами «болит живот»?

Его взгляд задержался на концовке. Ваша жена. Какую игру она затеяла? Сперва надела кольцо, а теперь подписывается подобным образом. И это та женщина, которая игнорировала супружеские обеты весь прошедший год.

— А Хэтти была с госпожой?

Девушка осталась склоненной в поклоне:

— Нет, милорд. Утром ее держали в своей комнате. Милорд, я сделала то, что вы сказали мне, но миледи, она чувствует себя так плохо.

Чарльз сдержал усмешку.

— Ты можешь вернуться к своим обязанностям, Кейти. Дай ее светлости проспаться, то есть, поспать несколько часов, затем подготовь к обеду. Пища, без сомнения, успокоит ее живот. И подготовь ей ванну.

Служанка неловко поднялась:

— Слушаюсь, милорд.

Она тихо отступила к двери.

— Кейти?

Девушка снова склонилась:

— Милорд?

— Когда миледи проснулась этим утром, горло все еще беспокоило ее?

— Да, милорд, по крайней мере, она ничего не говорила, милорд.

— Очень хорошо. Ты можешь идти.

Чарльз вызвал Морриган к завтраку, руководствуясь частично жестокостью, частично любопытством. И вот теперь это письмо.

Она не разочаровала его.

Хотя бы один раз.

Чарльз подошел к буфету и положил на тарелку бекон, колбасу, грибы, жаренные яйца, приготовленные с пряностями почки, кусок ветчины и тост. Он разглядел пышную горячую булочку с начинкой из изюма. Она тут же присоединилось к груде еды.

Чарльз ел с целеустремленной концентрацией, почти чувствуя, как пища поглощает оставшийся в теле алкоголь. Он задумался, каково же там Морриган в одиночестве — и усмехнулся, поглощая тост. Очевидно, что не очень хорошо. Очень жаль, что она не спустилась к завтраку. Он бы получил еще большее удовольствие от пищи, зная, что каждый съеденный им кусок только добавляет мучений ее «больному животу». Чарльз наколол на вилку большую почку и замер, не донеся ее до рта.