Обрекающая - Кук Глен Чарльз (версия книг .TXT, .FB2) 📗
Кропеки были отчаянными. Они нападали на все, что нападало на них, – прежде всего на метов, поскольку меты были их самым опасным естественным врагом. Пойманная мета – мертвая мета. Но мета могла перехитрить и перегнать кропека.
Почти всегда.
Охотницы снова и снова проверяли оружие, проверенное еще в начале сезона. Летели гонцы к соседям, предлагая места встречи. Мужчины таскали тюки и инструменты. Щенят выгоняли наблюдать и учиться, и они болтали друг с другом, стараясь не попадаться на глаза тем, кто мог дать работу.
Наконец Скилдзян дала Марике легкий лук, который, как она и надеялась, предназначался ей.
– Держись рядом, щена. И будь внимательнее. Замечтаешься возле кропека – и будешь мечтать вечно. В объятиях Всесущего.
– Понятно, ма.
Скилдзян повернулась к Каблину:
– Ты держись рядом с Блазом. Слышишь? Охотницам под ноги не лезь.
– Понятно, ма.
За спиной у Скилдзян Марика с Каблином переглянулись – дескать, что захотим, то и будем делать.
И тут здоровенная лапа съездила Марику по уху.
– Ты слышала, что сказала мать, – произнесла Побуда. Зубы ее были оскалены в улыбке. – А про это и думать забудьте. Оба.
Чертова старая Побуда, подумала Марика. Пусть она уродина и поперек себя шире, но никогда не забывает, что значит быть молодой. Если она смотрит, никакой номер не пройдет. Она всегда точно знает твои мысли.
Отряд повели Скилдзян и Барлог из избы Герьен. Они взяли такой темп, что щенятам вскоре стало невмоготу. Когда они добрались до стойбища Ласпов, где к отряду присоединилась колонна тамошних охотниц, Марика уже ковыляла и спотыкалась. На этот раз она не стала смотреть на архитектуру частокола Ласпов и удивляться, почему они это делают так по-другому. У нее просто сил на это не осталось. До нее стало доходить, что носить лук или носить тюк – это и есть вся разница в мире.
Рядом рысцой бежала Побуда, дразня Марику насмешливым хмыканьем. Хотя тюк Побуды весил в три раза больше Марикиного, охотница бежала с щенячьей легкостью.
Марика оглянулась на бегущего среди мужчин Каблина. Братец, к ее удивлению, держался не хуже Замби. И только по лицу его было видно, чего это ему стоит. Он шел на чистой силе воли.
В холмах за стойбищем Ласпов темп замедлился. Вперед пошли разведчицы, вооруженные только дротиками. Охотницы теперь шли молча, напряженно вслушиваясь. Марика не слышала ничего.
Еще через час к Дегнанам и Ласпам присоединились три стаи с юга. Выросший отряд продолжал движение на восток широким фронтом, так же напряженно вслушиваясь.
Марика в конце концов не выдержала и спросила зачем.
– Затем, – ответила Скилдзян, – что, если передовых кропеков видели в долине Плентцо, это еще не значит, что все стадо пойдет этим путем. Оно может выбрать другую дорогу. Даже через эти холмы. И нас не должны застать врасплох. – Пройдя еще с десяток шагов, она добавила: – Стадо всегда можно услышать раньше, чем увидеть. Потому всегда надо слушать.
Рысь оставалась медленной. Марике не удалось восстановить дыхание. Ей хотелось подойти к Каблину и ободрить его, но она не решалась. Сейчас ее место среди охотниц.
День уже клонился к вечеру, когда стаи начали спуск к выходу из долины Плентцо. Разведчики доложили, что другие стаи уже в долине. Основное стадо еще на много миль к северу, но определенно в долине. Скоро наступит ночь. Тогда до завтра никакой охоты не будет.
Они достигли выхода из долины при последних отблесках дня. Марике было странно видеть такую ровную и открытую местность. Она даже поинтересовалась, почему на такой хорошей земле не построили стойбища.
Только Побуда снизошла до объяснений:
– Выглядит хорошо, правда. Как хорошо поставленный капкан. Тремя милями ниже река входит в гранитный каньон. Когда тают снега и воды стремятся вниз, неся бревна и всякий мусор, там, где узко, все забивается. Потом поднимается вода. И вся эта земля становится сплошным мутным потоком, бьющимся о подножие вот этих бурых холмов. Построй здесь стойбище – и его затопит в первую весну.
Марика представила себе эту воду, и вода вдруг предстала перед ней в образе разъяренного кропека. Она поняла, почему кое-кто из охотниц нервничает.
Спала она беспокойно. Как и многие другие охотницы, и ма в том числе. Слишком много мет бегало туда-сюда между стаями, строили планы, торговались. Посланницы переправлялись через реку, хотя меты терпеть не могли плавать. На том берегу тоже стояли стаи, поскольку нельзя было предугадать, каким берегом пойдет стадо, да и у этих тварей не было отвращения к воде.
Неожиданно быстро наступил рассвет. Следуя наставлениям Скилдзян, Марика свернула постель в узел и привязала к дереву, запомнив место.
– Мы будем гнать стадо, – сказала ма. Марика не смогла сдержать удивления. Ма пояснила: – Вожаков надо держать в движении. Если они остановятся, встанет все стадо. Тогда нам не отрезать добычу от стада и не добраться до тех, кого можно достать стрелами. Они нас близко не подпустят.
Шедшие с ними стаи уже ушли. С первыми лучами группы охотниц и мужчин уже начали работу вдали на равнине, воздвигая какие-то сооружения из плавника, валежника и даже сваленных для этой цели бревен. Марика спросила у матери зачем.
– Чтобы рассеять стадо. Настолько, чтобы охотницы могли наскакивать на его края, бить дротиками в холку или подсекать жилы.
Скилдзян явно была недовольна необходимостью объяснять. Ей хотелось слушать, как и остальным. Но долг матери требовал передать молодым все, что она знает сама.
– Идут! – сказала Побуда.
Тут же Марика сама услышала их. Под ногами стада дрожала земля.
Шум нарастал. Земля затряслась сильнее. Возбуждение Марики испарилось. Энтузиазм прошел, сменившись растущим тревожным предчувствием. Шум становился сильнее и сильнее, как нескончаемый гром…
Потом она заметила стадо – темное пятно, закрывшее большую часть равнины.
– По обе стороны реки, – заметила Побуда. – Пока еще не бегут.
– Ветер в нашу сторону, – ответила Скилдзян. – Спасибо Всесущему.
Побуда заметила тревогу Марики, как та ни старалась ее скрыть.
– Да это просто, щеночка, – насмешливо сказала она. – Просто бежишь рядом с самцом, прыгаешь ему на холку, ногами цепляешься, а лапой хватаешь за ухо и чуть за ним втыкаешь нож. Только надо воткнуть до самого мозга. Потом соскакиваешь, пока он не хлопнулся.
– Побуда! – рявкнула Скилдзян.
– А?
– Без этих глупостей. Они не для мет моей избы. Я хочу, чтобы домой несли мясо, а не друг друга.
Побуда скривилась, но спорить не стала.
– А так делают? – опять спросила Марика.
– Иногда, – призналась Скилдзян. – Храбрость показать. Хотя за ухом – хорошая цель. Для стрелы. – Скилдзян наклонила голову, втянула в ноздри воздух. Кропекам предшествовал характерный сильный запах. – Единственное место, в которое можно убить кропека стрелой. Кроме выстрела в глаз снизу вверх.
– А зачем тогда стрелять?
– Много попаданий снижает скорость их движения. Нам достаются в основном отставшие. Старые, хромые, глупые, молодняк, который растерялся, или слишком расхрабрился, или просто одурел. – Скилдзян многозначительно глянула на Марику. – Ты будешь стоять за мной. К стаду не лезь, поняла? Стреляй, если хочешь. Хотя на бегу попасть будет трудно. А главное, шуми побольше. Ори на них, как я. Наша задача – заставить их бежать. – И напоследок Скилдзян добавила: – Охота в лесу имеет свои преимущества. Деревья не дают им сгрудиться.
Скилдзян приходилось напрягать голос, перекрикивая шум стада, Марика не могла заставить себя смотреть на коричневый поток. Как их много!
Тембр рокота изменился. Стадо пошло быстрее. Над ревом еле слышно донеслось улюлюканье охотниц.
– Внимание! – сказала Скилдзян, – Сразу, как только вожаки с нами поравняются. И делай, как я сказала. Домой я тебя не понесу.
– Ясно, ма.
Все мечты о приключении, которые были с ней с самого выхода из стойбища, отлетели прочь. Сейчас ей ничего так не хотелось, как укрыться подальше с Каблином, Замби и мужчинами.
