Город женщин - Гилберт Элизабет (читать книги онлайн .TXT) 📗
Доктор Келлогг остался в трусах и нижней сорочке. Я решила, что так нечестно. Почему ему можно раздеваться не до конца, а мне нельзя?
– Будь добра, подвинься чуть в сторону, чтобы мне тоже хватило места… – попросил он. – Вот так. Отлично… Давай-ка на тебя посмотрим.
Он лег рядом, подпер голову рукой и стал меня разглядывать. Только не подумай, что мне было противно. Будучи тщеславной юной особой, в глубине души я считала совершенно нормальным, что людям нравится на меня смотреть. В собственной внешности меня больше всего тревожила грудь, точнее, ее отсутствие. Но доктора Келлогга это, похоже, не беспокоило, хотя он привык к совсем другим формам. На самом деле открывшийся его глазам вид явно доставлял ему удовольствие.
– Грудь девственницы! – восхитился он. – Которой не касался ни один мужчина!
(«Ну, я бы так не сказала», – подумалось мне. Разве что не касался взрослый мужчина.)
– Заранее прошу прощения за холодные руки, Вивиан, – сказал доктор. – Сейчас я начну тебя трогать.
И он действительно начал меня трогать. Сначала потискал левую грудь, затем правую, потом снова левую и еще раз правую. Как он и предупредил, руки у него были ледяные, но вскоре согрелись. Сначала я запаниковала и даже зажмурилась, но через некоторое время происходящее увлекло меня, и я подумала: ого, а это интересно! Давайте еще!
В какой-то момент мне стало по-настоящему приятно. Тогда-то я и решилась открыть глаза, чтобы ничего не пропустить. Полагаю, мне хотелось увидеть, как мужчина страстно набрасывается на мое тело. (Ох уж этот нарциссизм юности!) Я посмотрела вниз, залюбовавшись своей тонкой талией и изгибом бедра. Я загодя побрила ноги позаимствованной у Селии бритвой, и в приглушенном свете они выглядели чудесно гладкими. Грудь под ладонями доктора Келлогга тоже была хороша.
Ладони мужчины! На моей обнаженной груди! Вот это да!
Я украдкой взглянула на лицо Гарольда и порадовалась тому, что увидела: алеющие щеки, сосредоточенно нахмуренные брови. Он тяжело дышал через нос, и я решила, что это хороший знак, – значит, я его возбудила. И мне нравились его ласки и тот эффект, который они производили на кожу, – грудь порозовела, разрумянилась.
– А сейчас я возьму твой сосок в рот, – предупредил Гарольд. – Это стандартная процедура.
Лучше бы он ничего не говорил. А то мы как на медосмотре. В предыдущие годы я много думала о сексе, но ни в одной из фантазий любовник не вел себя как врач, посещающий пациентку на дому.
Гарольд наклонился и взял мой сосок в рот, как и обещал, чему я несказанно порадовалась, поскольку доктор наконец замолчал. Но вообще-то, таких приятных ощущений я в жизни не испытывала. Снова закрыв глаза, я решила лежать неподвижно и тихо, рассчитывая, что доктор продолжит делать мне приятное. Но он внезапно прервался и снова заговорил:
– Мы будем продвигаться осторожно и поэтапно, Вивиан. Господи боже, можно подумать, он собирается ввести мне ректальный термометр! В детстве у меня однажды был такой опыт, но сейчас мне меньше всего хотелось о нем вспоминать.
– Или ты хочешь побыстрее покончить с этим, Вивиан? – спросил доктор Келлогг.
– Что? – сказала я.
– Я полагаю, ты нервничаешь, впервые оказавшись в постели с мужчиной. И возможно, лучше сделать дело побыстрее, чтобы не растягивать неловкость. Или же ты хочешь, чтобы мы не спешили и я кое-чему тебя научил? Тому, что нравится миссис Келлогг, к примеру?
О нет! Меньше всего мне хотелось учиться тому, что нравится миссис Келлогг! Но я действительно не знала, что ответить. Поэтому просто глупо таращилась на него.
– В двенадцать у меня начинается прием, – весьма неромантично напомнил доктор. Кажется, мое молчание его раздражало. – Но пока у нас еще достаточно времени на изобретательные забавы, если они тебя привлекают. Только решай поскорее.
Да как тут решишь? Откуда мне знать, что меня привлекает? «Изобретательные забавы» – что это вообще такое? Я лишь растерянно моргала в ответ.
– Нашему маленькому утенку страшно, – ласково проговорил он.
Мне захотелось прибить его за этот сюсюкающий тон.
– Вовсе мне не страшно, – ответила я и не соврала. Я не боялась – просто не знала, что делать. Я-то думала, он накинется на меня и растерзает, а тут такая тягомотина. Неужели обязательно обсуждать каждый пункт?
– Все в порядке, утеночек, – заверил он. – Мне не впервой. Совсем засмущалась, да? Позволь я возьму инициативу на себя.
И он опустился ниже и коснулся моего лобка. Потом накрыл рукой вульву. Ладонь он держал раскрытой – так угощают рафинадом лошадь, опасаясь, что она может укусить. Потом он стал тереть мой маленький холмик. Это было не так уж плохо. Вообще-то, очень даже неплохо. Я снова закрыла глаза и закачалась на волшебных волнах чудесных ощущений.
– Миссис Келлогг любит, когда я так делаю. – У меня перед глазами возникла миссис Келлогг с ее кружевными салфеточками, и возбуждение как рукой сняло. – Она любит, когда я делаю круговые движения сначала по часовой стрелке… а потом против часовой стрелки…
Теперь мне стало ясно, что главная беда заключается в разговорах.
Я стала думать, как заставить доктора Келлогга замолчать. Нельзя же просто попросить его не болтать, ведь он у себя дома и к тому же оказывает мне одолжение, согласившись лишить меня девственности. Я была воспитанной девушкой и привыкла с известным почтением относиться ко взрослым; у меня просто язык не повернулся бы сказать: «Не соблаговолите ли вы заткнуться, доктор?»
Тут я сообразила: если я попрошу его поцеловать меня, говорить он больше не сможет. Возможно, план сработает. Ведь рот-то у него будет занят. Но тогда мне тоже придется его целовать, а я сомневалась, хочу ли этого. Что хуже – целоваться с доктором и наслаждаться молчанием или не целоваться и слушать его надоедливую болтовню?
– Твоей киске нравится, когда ее гладят? – спросил он, продолжая тереть мне между ног. – Твоя киска мурлычет?
– Гарольд, – сказала я, – не могли бы вы поцеловать меня?
Наверное, я несправедлива к доктору Келлоггу.
Ведь он был добрым человеком и просто пытался помочь, не слишком испугав меня. Уверена, меньше всего на свете ему хотелось меня обидеть. Думаю, он рассматривал эту ситуацию с точки зрения клятвы Гиппократа: «не навреди» и все такое прочее.
А может, он вовсе и не был добрым. Теперь уже не узнать, ведь больше я его не видела. Так что давай не будем изображать его героем. Может, он совершенно не пытался мне помочь, а просто наслаждался дефлорацией смущенной нимфетки в своей гостевой комнате, пока женушка навещает его мамашу.
Во всяком случае, проблем с эрекцией у него не возникло, и вскоре он отвернулся, чтобы надеть «резинку». Раньше я никогда не видела эрегированный пенис (знаменательный момент!), хотя и сейчас толком его не разглядела. Отчасти потому, что на нем был презерватив, и к тому же доктор Келлогг заслонял его рукой. А еще потому, что уже через секунду Гарольд оказался на мне.
– Вивиан, – сказал он, – думаю, чем быстрее я совершу проникновение, тем лучше для тебя. В этом случае, пожалуй, действовать поэтапно не стоит. Приготовься. Я вхожу.
Сказано – сделано.
Вот так все и случилось.
Боль оказалась не такой сильной, как я опасалась. Это хорошая новость. Плохая новость, что мне было далеко не так приятно, как я рассчитывала. Я-то надеялась, что секс с проникновением многократно усилит чувства, которые я испытывала, когда Гарольд целовал мне соски и гладил между ног, но нет. На самом деле прежнее удовольствие вмиг испарилось, сменившись очень резким и грубым ощущением, которое немножко напоминало боль при месячных. Я безошибочно чувствовала присутствие чужеродного предмета внутри меня, и это было не хорошо и не плохо – только жутко странно.
Доктор стонал и совершал резкие толчки, бормоча сквозь стиснутые зубы:
– Миссис Келлогг предпочитает, чтобы…
Но я так и не узнала предпочтений миссис Келлогг, потому что снова начала целовать Гарольда. Только так удавалось заставить его замолчать, как я успела убедиться. К тому же мне хоть было чем заняться, пока он делает свое дело. Я уже говорила тебе, Анджела, что не блистала опытом по части поцелуев, но в целом догадывалась, как это делается. В таких вещах мастерство приходит только с опытом, но я очень старалась. Было не так-то просто зажимать ему рот своим, в то время как доктор по мне елозил, однако дело того стоило: мне жутко не хотелось, чтобы он снова заговорил.
