Принц приливов - Конрой Пэт (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗

— Вот здесь ты ошибаешься. И всегда ошибался.

Мы плыли мимо огней Маунт-Плезанта, мимо темных очертаний форта Самтер, мимо горящих окон моего дома на острове Салливанс, мимо маяков. Мы обогнали лоцманский катер, идущий к панамскому сухогрузу. Я провел лодку через волноломы, оставив справа по борту остров Джеймса. Прилив завладел дюнами; луна красиво серебрила кустики росших там трав. Нос лодки почти бесшумно резал фосфоресцирующие, полные планктона волны. Море перемигивалось само с собой, воздух напоминал молоко. Мы не стали включать радио и портить окружающее великолепие сообщениями для капитанов маломерных судов, находящихся в пятисотмильной прибрежной полосе. В ноздри ударил резкий зловонный запах, долетевший с островного болота. Мы уходили от берегов, минуя барьерные острова и направляясь в открытый океан, веснушчатый от отражения звезд и украшенный серебристой лунной дорожкой, напоминающей мех горностая.

Мы неслись к водам Гольфстрима, держа курс на Бермудские острова, затем свернули на восток, в сторону Африки. Наш уход в Атлантику продолжался до тех пор, пока берег Южной Каролины не скрылся из виду. Тогда я погнал лодку строго на юг. Я мысленно молился о спасении брата от тирании свойственных ему максимализма и идеализма. Я молился, прося дать мне сил и научить его умению не конфликтовать с властями и находить компромисс. Я молился о невозможном: чтобы Люк перестал быть таким, какой есть, и стал более домашним, более похожим на меня.

Мы с Саванной сидели, держась за руки. Ветер ерошил ее волосы, поднимая их сзади как косынку. Два часа подряд я сверялся со звездами и компасом, пока не увидел зеленый мигающий огонек буя — вход в Коллетонский пролив. Мы приближались к запретным ныне водам округа, где в одну из ненастных осенних ночей 1944 года появились на свет.

Вскоре после полуночи мы пристали к подветренной стороне острова Кенсо. Здесь нам предстояло дождаться наступления прилива. Мы рассчитали, что у нас должно быть не менее двух футов воды под килем, если мы хотим добраться до острова Болотной Курочки. Перемену прилива мы сразу ощутили по натянувшейся якорной цепи. В три часа ночи я завел мотор, и мы двинулись в сторону запутанных и малоизученных протоков округа Коллетон. Шум двигателя казался возмутительным вторжением в безмятежную тишину этих мест. Примерно час мы ехали до солончакового болота, в центре которого и находился остров Болотной Курочки. Три протоки завели нас в тупик. Пришлось выворачивать на реку и делать новые попытки; две протоки также оказались тупиковыми. Стоило немного углубиться в пространство болота, как высокие травы существенно замедляли ход лодки, заставляя ее ползти с черепашьей скоростью. И только когда на востоке показалось солнце, а прилив достиг своего максимума, мы, уставшие и отчаявшиеся, попали в протоку, показавшуюся нам знакомой. Вскоре нас буквально вынесло на остров.

Я вытащил лодку из воды. Саванна спрыгнула на землю. Я зафиксировал винт мотора.

— Том, он был здесь, — возбужденно прошептала Саванна. — Боже, он здесь был.

— Надо спрятать лодку, иначе нас могут засечь с воздуха.

— Иди сюда. Люк облегчил нам задачу.

Под скрюченным от ветра дубом и заметно погустевшими пальмами Люк устроил себе главную базу. На деревья была накинута пятнистая маскировочная сеть. Под нею наш брат поставил большую водонепроницаемую палатку. Внутри мы нашли завернутые в непромокаемую ткань ящики с динамитом и круглые канистры с бензином. Тут же лежали винтовки, коробки с патронами и упаковки с супом из самок краба [213]производства «Блу чэнел корпорэйшн». Помимо этого, в палатке Люк хранил небольшую парусную лодку и плоскодонку с маломощным мотором. В бочках емкостью тридцать один галлон находилась пресная вода.

Люк отремонтировал построенную отцом хижину: заново покрыл крышу и заменил сгнившие доски пола. В углу мы нашли свернутый спальный мешок, а посередине — небольшой стол и стул. На столе стояла полупустая бутылка «Дикой индюшки». Рядом с чистой тарелкой лежал экземпляр «Дочери ловца креветок» с дарственной надписью Саванны.

— Люк всегда отличался хорошим литературным вкусом, — заметила сестра.

— А меня удивляет, что здесь нет сборника цитат председателя Мао.

— Зачем они ему? Бумажным призывам Люк предпочитает настоящую борьбу.

Мы быстро разгрузили свою лодку и втащили ее в палатку. Болото переливалось золотом рассвета. Вода все прибывала. Она уничтожила борозду, прочерченную килем лодки в рыхлой земле. Мы разместили свои спальные мешки рядом с мешком Люка. Я зажег горелку походной газовой плиты и сварил кофе. К этому времени солнце полностью взошло.

— Судя по всему, Люк не появлялся здесь уже несколько дней, — сказал я.

— Тогда где же его искать?

— Не знаю. Вроде больше негде. Коллетон — неподходящее место для партизанской войны. Можно легко угодить в западню на каком-нибудь острове.

— Но ведь до сих пор Люк оставался неуловимым.

— Ковингтон — этот парень из ФБР — говорил мне, что на прошлой неделе Люка чуть не схватили. Они его окружили невдалеке от места, где стоял город. Сотня человек, в том числе шестеро ищеек, пытались выкурить его из леса.

— И как Люк сумел уйти?

— Толком никто не знает. Он затаился и ждал захода солнца. Ковингтон считает, что те ребята не проявили должной прыти. Скорее всего, Люк дополз до болота, оттуда выбрался на реку и нырнул в прилив. На реке стояли патрульные катера, но брату удалось проскользнуть.

— Так им и надо. Мне всегда нравились фильмы, где хорошие парни убегают от преследователей.

— Тут еще следует разобраться, кого считать хорошим парнем. Когда Люк почувствовал, что кольцо сжимается, он рванул заряд динамита. Собаки испугались, да и людям стало не по себе.

— Кому-нибудь досталось?

— Тополю. Дерево разнесло в щепки. Каким-то чудом никто не пострадал.

Я подал Саванне чашку кофе.

— Том, а что ты скажешь Люку, когда он здесь появится? Ведь он верит в то, что делает. Считает это справедливым и нравственным. Чуть ли не своей миссией. Какими словами ты будешь убеждать Люка?

— Постараюсь во всех подробностях расписать ему, как скверно всем нам будет на его похоронах. Напомню о женщине, которая могла бы выйти за него замуж, а так останется одинокой. О детях, которые могли бы у них родиться. Добавлю, что один человек не может всю жизнь воевать с государством. Поинтересуюсь, чего он достигнет, если его убьют, а строительство все равно продолжится.

— У Люка не было даже временной подруги, — возразила Саванна. — Сомневаюсь, что все эти сладкозвучные речи о жене, потрескивающем камине, шлепанцах и паре светловолосых малышей способны выманить его из лесу. Для некоторых из нас жизнь американского среднего класса равнозначна смертному приговору.

— Ты считаешь мою жизнь смертным приговором?

— Для меня, Том, это так. И для Люка, возможно, тоже. Прости, я не хотела задевать твои чувства…

— Слава богу, сестрица. Даже не могу представить, сколько твердости тебе понадобилось бы, чтобы по-настоящему меня задеть. Мы, американский средний класс, обреченный на смертный приговор… мы весьма блеклые люди с атрофированными эмоциями. Нас не так-то легко выбить из колеи.

— Ты уже начинаешь заводиться, — засмеялась Саванна.

— Я оставляю за собой право заводиться, когда меня называют живым мертвецом.

— Не моя вина, что ты несчастлив.

— Мне тяжело выдерживать твою снисходительность, — признался я. — Меня просто бесит, с каким оттенком превосходства ты рассуждаешь о жизненном выборе каждого из нас. Это типично нью-йоркская болезнь. Думаю, ею страдаешь не только ты, но и все прочие эмигранты из провинциальных городишек, кто с юности рвался на Манхэттен.

— Если честно, все самые яркие, самые лучшие южане из тех, кого я знаю, рано или поздно перебрались в Нью-Йорк. Юг требует от тебя, чтобы ты отказался от своей сути.