По воле судьбы - Маккалоу Колин (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Помпей, вставай, — сказал Фавоний, кладя руку на серебряную кирасу.
Помпей не сказал ни слова, не шевельнулся.
— Помпей, вставай! — крикнул Лентул Спинтер. — Все закончилось, мы проиграли.
— Цезарь идет, ты должен бежать! — дрожа, прокричал Лентул Крус.
Помпей опустил руки, поднял голову.
— Бежать? Куда? — спросил он безразлично.
— Я не знаю! Куда-нибудь! Пожалуйста, Помпей, пойдем с нами, пойдем! — умолял Лентул Крус.
Взгляд Помпея наконец прояснился, и он увидел, что все трое облачены в греческие одеяния: хламиды, широкополые шляпы, ботинки, туго стянутые на лодыжках.
— Вы переоделись? — спросил он с удивлением.
— Так лучше, — сказал Фавоний, держа в руках комплект такой же одежды. — Пойдем, Помпей, вставай! Я помогу тебе снять доспехи.
Помпей встал и позволил превратить себя из римского полководца в греческого купца. Переодетый, он изумленно оглядел свой шатер, потом, казалось, пришел в себя. И, усмехнувшись, последовал за легатами.
Они выбрались из лагеря через ближайшие к дороге на Лариссу ворота и ускакали. Тридцать миль не дистанция, чтобы менять лошадей, и все же те были в мыле, когда пересекали городскую черту.
Однако весть о победе Цезаря при Фарсале опередила беглецов. Ларисса, преданная делу Помпея, заволновалась. Смущенные горожане бродили туда-сюда, вслух гадая, что ждет их, когда придет Цезарь.
— Он ничего вам не сделает, — сказал Помпей, спешиваясь на рыночной площади и снимая шляпу. — Спокойно занимайтесь своими делами. Цезарь не тронет вас.
Конечно, его узнали, но, хвала всем богам, не ругали, не упрекали. Помпей, окруженный плачущими и предлагающими помощь сторонниками, задумался. «Что я сказал однажды Сулле на дороге у Беневента, когда он напился? Что народ больше поклоняется восходящему, чем заходящему солнцу. Да, именно так я ему и сказал. Солнце Цезаря на восходе. А мое зашло навсегда».
Вокруг него собрался полуэскадрон в тридцать конников, предлагавших себя ему в провожатые при условии, что он двинется на восток. Все это были треверы, из тех, кого Цезарь некогда послал в дар Деиотару, вполне резонно рассчитывая, что из такой дальней дали эти бунтовщики уже не вернутся домой. С очень многими так и случилось. Они овладели греческим, обзавелись семьями. Деиотар взял всех на службу и обласкал.
Сев на свежих коней, Помпей, Фавоний и оба Лентула выехали из Лариссы через ворота на Фессалонику и затерялись среди многочисленных конных групп. На реке Пеней стояла баржа, везущая в Диум овощи, ее капитан согласился взять четырех пассажиров. Поблагодарив галльских всадников, Помпей и его три товарища поднялись на баржу.
— Так разумнее, — сказал Лентул Спинтер, пришедший в себя быстрее остальных. — Цезарь не будет искать нас среди овощей.
В Диуме им опять повезло. Там только что разгрузило просо и нут прибывшее из Италийской Галлии судно. Капитаном на нем был римлянин по имени Марк Петиций.
— Тебе нет нужды называть себя, — сказал он, крепко пожимая руку Помпею. — Куда ты хочешь плыть?
На этот раз Лентул Крус не дал маху. Прежде чем бежать из лагеря, он прихватил с собой все серебряные денарии и сестерции, какие только сумел найти в своих сундуках. Вероятно, во искупление той оплошки с казной.
— Назови свою цену, Марк Петиций, — с важным видом произнес он. — Помпей, куда поплывем?
— В Амфиполис, — сказал Помпей наобум.
— Хороший выбор! — радостно воскликнул Петиций. — Там я возьму груз ликерной рябины. В Аквилее ее не достать.
У Цезаря победа при Фарсале вызвала смешанные ощущения. Его собственные потери были минимальны. Но шесть тысяч убитых легионеров Помпея ввергли его в тихую меланхолию.
— Иначе было нельзя, — печально сказал он Антонию. — Они считали, что я — ничто. И они сделали бы меня ничем, если бы не мои парни.
— Они у тебя молодцы, — сказал Антоний.
— Все, как один. — Цезарь сжал губы. — Кроме девятого.
Большая часть армии Помпея скрылась. Цезарь не стал никого преследовать. Уже на закате он наконец нашел время осмотреть вражеский лагерь. И воскликнул:
— О боги! Неужели они ни на йоту не сомневались, что победят?
Все палатки были чисто прибраны и украшены, включая палатки простых солдат. Несомненно, готовился большой праздник. Груды овощей, тазы свежей рыбы, заботливо помещенные в тень, сотни тушек ягнят, несчетное число горшков и кувшинов с тушеным мясом, с моченым нутом, с кунжутом в масле и с маринованным чесноком. А еще кадки с оливками, медовые пряники, хлеб, колбасы и сыр.
— Поллион, — сказал Цезарь своему младшему легату Гаю Асинию Поллиону, — нет смысла перетаскивать все это в наш лагерь. Веди всех наших сюда. Пусть порадуются угощению, которое приготовил для них неприятель. — Он ухмыльнулся. — Праздник будет сегодня. К завтрашнему утру все испортится. Мне не нужны больные солдаты.
Содержимое офицерских шатров повергло всех еще в больший шок. По иронии судьбы Цезарь в последнюю очередь дошел до пристанища Лентула Круса.
— Тень гифейского дворца на море! — покачав головой, сказал он. (Никто не понял, что это значит.) — Неудивительно, что он не озаботился такой малостью, как казна! Если бы я не заглянул в нее, то подумал бы, что Крус ее просто ограбил.
Всюду золотая посуда, ложа покрыты тирским пурпуром, подушки расшиты жемчугом, а в спальном отделении обнаружилась ванна красного мрамора на металлических львиных лапах. В кухонном отделении теснились бочки со снегом, набитые доверху всяческими деликатесами: креветками, морскими ежами, устрицами, кефалью, разными видами дичи. Тесто для хлеба уже поднялось, горшки с соусами выстроились на полках, ожидая, когда их поставят на печь.
— Хм, — хмыкнул Цезарь. — Видимо, здесь будем праздновать мы. Ладно, Антоний. Сегодня ты можешь есть и пить, сколько твоя душа пожелает. Но, — он усмехнулся, — завтра вернешься к прежней диете. Я не могу жить во время кампаний, как Сампсикерам. Кстати, откуда у Круса снег? Уж не с горы ли Олимп?
В сопровождении Кальвина он вернулся в шатер Помпея, чтобы разобраться с его канцелярией.
— Бумаги неприятеля следует предавать сожжению перед войском. Помпей однажды сам проделал такое — в Оске, после гибели Квинта Сертория. Но дураком будет тот, кто их не просмотрит.
— Ты сожжешь их? — улыбаясь, спросил Кальвин.
— Непременно! И прилюдно, как это сделал Помпей. Однако сначала я их прочту. Мы сделаем так: я бегло просмотрю все и буду передавать тебе то, что стоит прочесть внимательней.
Среди многих десятков интересных бумаг было и завещание Птолемея Авлета.
— Ну-ну! — задумчиво промолвил Цезарь. — Пожалуй, этот документ я не сожгу. В будущем он очень может мне пригодиться.
На другой день все поднялись довольно поздно, в том числе и сам генерал. Он почти до рассвета читал бумаги Помпея, сундук за сундуком. Много полезнейшей информации.
Пока легионы занимались сожжением тел и всем прочим, Цезарь с легатами выехал на дорогу и неспешно поехал к Лариссе. Там его поджидала основная масса римских легионеров Помпея. Двадцать три тысячи человек стали просить у него прощения, и Цезарь простил их. А потом предложил всем желающим поступить в его войско.
— Зачем, Цезарь? — спросил удивленно Публий Сулла. — Мы же выиграли войну!
Светлые, бередящие душу глаза с холодной иронией остановились на племяннике прежнего диктатора Рима.
— Чушь, Публий! — сказал ровный голос. — Война не кончилась. Помпей все еще на свободе. И Лабиен, и Катон, и все адмиралы Помпея вместе с флотом! И десяток других весьма опасных людей. Эта война не закончится, пока я не подчиню их себе.
— Себе? — нахмурился Публий Сулла, потом улыбнулся. — А-а! Ты хочешь сказать — Риму.
— Я и есть Рим, Публий. И Фарсал это доказал.
Для Брута Фарсал стал кошмаром. Не ведая, учел ли его душевные муки Помпей, он все же был благодарен, что тот отправил его к Лентулу Спинтеру, к реке, где густели осока и камыши. Они внушали спокойствие, пускай эфемерное, ибо Бруту дали коня и сказали, что он отвечает за действия крайних когорт. Брут в стальных доспехах сидел на коне и смотрел на рукоять своего меча, безотрывно, завороженно, будто мелкий грызун на змею.
