Женихи из Брэнсона - Леонидова Людмила (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
В тот вечер, взглянув на себя в зеркало, Маша ужаснулась. Давно не видавшие стрижки волосы непослушно торчали в разные стороны, неразглаженные морщины молили о креме. Сношенные туфли и застиранная блузка завершали образ ученой крысы. Хлопнув дверцей пустого холодильника, Олег ушел в «ночное», а Маша, озверев от несчастной жизни, позвонила подруге.
— Могу пригласить на прием, — предложила та.
— Что за прием? — поинтересовалась Маша.
— Презентация книги моего шефа.
— Где?
— В концертном зале «Россия».
— Небедный шеф, — присвистнула Маша.
— Богатые спонсоры, — уточнила подруга.
— А мне не в чем, — вздохнула Мария.
— Материальную помощь обедневшие доктора наук принимают?
— Доктора наук принимают любую помощь.
Через час Маша сидела в парикмахерской, и мастер умелой рукой стриг, причесывал, взбивал гель, а спустя еще полчаса прямо из шикарного магазина они ехали на прием.
— Преображение! — всплеснула руками подруга, подводя Машу к большому зеркалу в холле.
Перед Машей предстало отражение в виде двух светских львиц. Шелковые платья с высокими плечами. У Маши — голубое с приличным делькольте на спине, у подруги — бордо с высоким разрезом спереди.
Поднявшись эскалатором на самый верх, женщины попали в красиво украшенный зал. Хрустальные люстры заливали ярким светом пышно накрытые столы: икра, лососина, шампанское.
— Я чувствую себя Золушкой, попавшей на бал, — ахала Маша.
— Давно бы пора, — укоряла подруга, — а то сидишь в своем институте, как…
— …Крыса ученая, — подсказала Маша, и от выпитого шампанского им стало необычайно весело. Дамы весело расхохотались.
— Ну какая же ты крыса? — аккуратно подтирая платочком глаза, чтобы не растеклась тушь, продолжала заливаться подруга, — ты настоящая королева. Одни волосы чего стоят!
Модный парикмахер потрудился на славу, повозившись с непослушными волосами королевы. Открытая шея молодила, а пышность затылка подчеркивала необычный цвет и структуру волос.
— Машка, это ты? — К подругам подкатился плотный мужчина с новомодном клетчатом пиджаке.
— Петя! А ты как тут оказался? — весело воскликнула Маша.
Подруга сделала круглые глаза и прошептала ей на ухо:
— Это наш спонсор, откуда ты его знаешь?
— Мы с Петей учились на одном курсе. Потом я пошла в аспирантуру.
— Я тоже пошел.
— Да-да, — припомнила Маша. — А я еще в до-кто-ран-туру. — От выпитого язык стал заплетаться.
— Вот туда я не пошел.
— И правильно сделал, — оценивающе взглянув на бывшего сокурсника, заключила Маша, — а то бы тоже стал ученый крыс.
— Э, дамы, может, мы поедем отсюда, развлечемся? — предложил Петр.
— Конечно, поедем, — согласилась Маша.
После этого вечера ее жизнь в корне изменилась. Петр пригласил Машу на хорошо оплачиваемую работу. Расчетливый предприниматель, он умело заключал сделки. Заказы сыпались как из рога изобилия. Фирма процветала и расширялась, за короткий срок превратившись в предприятие, не уступающее по размерам бывшему Машиному институту. В ведении доктора наук Марии Петровны был большой штат сотрудников. Она самостоятельно руководила целым подразделением.
Старые платья отправились в мусорные корзины. Строгие офисные костюмы и блузоны выстроились в ряд в новом шкафу по соседству с разнообразными туфельками, галошками, мокасинами, ботиночками.
Маша затеяла евроремонт. Пластиковые окна пришли на смену старым, которые самопроизвольно закрывались и открывались, вопреки желанию их владельцев. Итальянский кафель в ванной и кухне блистал. Джакузи булькала и недовольно урчала, не желая обмывать Олега после ночных гулянок. Советский антиквариат — «софа-юбилейная» — уступила место первой в ее жизни настоящей кровати.
С Петей они почти не виделись. Тот редко появлялся в офисе. Частые командировки и интенсивная деятельность бизнесмена не оставляли свободного времени. Иногда, выкроив минутку, Петр заскакивал к Маше:
— Может быть, перекусим?
Однажды после одного такого «перекуса» ему удалось затащить ее на свою престижную дачу. «Фазенда», как называл ее Петр, раскинулась на нескольких гектарах к западу от Москвы. Там, среди сосен и берез, спрятался старинный деревянный особняк. Дом был устроен в лучших русских традициях, с роялем в музыкальной комнате, библиотекой и террасой. Комнаты для отдыха располагались на втором этаже. Там, на металлической кровати с панцирной сеткой, они в первый раз переспали. Просто так, без любви, чтобы отвлечься от нудных будней, по немому обоюдному согласию. Петр обладал всеми качествами любовника: импозантный, богатый нувориш, щедрый на подарки и знаки внимания. Неизвестно почему, но Маша не отвергла его. Наверное, потому, что все было как бы по правилам игры: ужин в дорогом ресторане с оркестром, шампанское, танцы.
Наутро, запихнув кружевные трусики в сумочку, она вышла на шоссе и поймала попутную машину. Взглянув на вечерний наряд дамы не первой молодости, водитель спросил:
— До ближайшего метро устроит?
— Устроит, — обрадовалась она и уже через полчаса, стоя под душем в своей ванне, старательно смывала этот грех. «Заниматься любовью без любви — интересное словосочетание», — философствовала Мария.
А Петр, проснувшись в пустой постели, даже не позвонил. Зато через некоторое время вновь ворвался в ее жизнь.
Постепенно она привыкла к его неожиданным наскокам. После ее приезда из Америки Петр сделал ей предложение.
Мария посмотрела на него с удивлением: с чего бы это? Наверное, у них с Оксаной был очень уж западный вид. И энергию, такую американскую, что ли, они излучали просто килограммами. А Петр это обожал.
«Вот, оказывается, чего мне не хватало, для того чтобы стать женой нового русского», — иронично размышляла Маша.
Но теперь, сравнивая этих двух мужчин, она точно знала: такой, как Петр, ей не нужен, даже если бы с Джоном что-нибудь произошло, скажем, он ушел бы к Кейт.
Как всегда, мучаясь вопросом, что положить в чемодан для недельной командировки, она не переставала думать о Джоне. Может быть, соперница хищно пасла его, пока Маша находилась в Брэнсоне, а теперь, как тигрица, бросилась на добычу, оставленную без присмотра. От таких мыслей Маше становилось тошно.
— Тетьмаш, ну ты что, мой наряд помнется, — запротестовала племянница, увидев, что дорожные вещи Марии лежат на кровати рядом с белоснежной пеной кружев свадебного туалета. — На дверку шкафа повесь, — посоветовала Маша и, вспомнив о просьбе племянницы, согласилась. — Ладно, поживи здесь, только чтобы в доме был полный порядок.
— Ой, тетечка! — взвизгнула Оксана, повиснув у нее на шее. — Полная генеральная уборка, кафель и ванную отдраю до блеска, — поклялась девушка.
— Только если позвонит Джон, скажи… а впрочем, я потом сама скажу.
— Нет, я не снимаю квартиру, просто живу у тети Маши. — Прижимая телефонную трубку к уху, Оксана прыгала со сковородкой в руках. — Ох, черт, фирменные обои испачкала! Ты ложишься спать? А я только проснулась. Вот жарю яичницу. Что буду делать? Думать о тебе, правда-правда! А что с Джоном? Его нет в Брэнсоне? Как это под следствием? Нет, тетя ничего не вспоминала. Постой, она просила ему что-то передать. Но я забыла. У меня дырявая голова. Нет, я не поранилась, никакой дырки в голове у меня нет. Просто у нас так говорят. Рой, мне сшили такое красивое свадебное платье. Оно висит на дверце шкафа. Просыпаясь по утрам, я представляю наше венчание. Хочешь посмотреть? Я бы тебе поднесла его к трубке, но боюсь, что испачкаю так же, как тетины обои. Да, они тоже белые. Я тебя целую.
Оксана положила трубку и, взяв мокрую тряпку, попробовала оттереть обои. Жирное пятно от яичницы стало еще выразительнее. «Немоющиеся обои — это очень плохо», — бубнила она про себя, размазывая пятно до размеров солнца. В дверь позвонили.
Подойдя к входной двери, Оксана увидела в глазок огромный букет роз. Она открыла дверь, и вслед за букетом появился Петр. Он был в до блеска начищенных ботинках с обрубленными носами по последней моде, светлом костюме и желтом галстуке.
