Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы - Анисимков Валерий Михайлович (читаем книги онлайн TXT) 📗
«Привлекай к себе и воспитывай молодежь на идеалах арестантского прошлого». Закономерным является то, что всякая человеческая деятельность, в том числе и антиобщественная, имеет своих героев, имена которых становятся историческими, которым подражают последователи. Иными словами, каждое поколение людей воспроизводит из прошлого представления об идеале – это традиция всех социальных групп, сообществ, слоев. То есть в собственной жизни человек проектирует самого себя в будущем – как свой идеал, как модель своего желаемого будущего, заимствуя их из прошлого. Нечто похожее происходит и в криминальной среде, где уголовные элементы разных поколений в местах лишения свободы формировали свой идеал. Например, в середине XIX столетия в преступном мире идеальным преступником считался «иван». В нем заключенные видели человека, испытавшего на своем веку различные лишения, много видавшего, потому – опытного и надежного[73]. Популярным героем и моделью для подражания у криминальных лиц 30?х гг. и второй половины XX столетия становится «вор» («вор в законе»). «Вор» – тип человека «чисто кристальной души», неукоснительно следующий «воровским законам» и посвятивший себя и всю свою жизнь «воровским идеалам». Колоритным представителем «воров» был некий Владимир Петрович Бабушкин (по кличке «Васька?Брильянт»). Получив первый срок в 1944 г. в возрасте 16 лет, он к 1950 г. имел уже 5 судимостей и с этого года больше не покидал места лишения свободы. Отбывая наказания в дальнейшем, он еще 5 раз привлекался к уголовной ответственности за участие в убийствах и действиях, дезорганизующих работу исправительно?трудовых учреждений. С 1961 г. – особо опасный рецидивист, сменил более 40 учреждений, объехал многие регионы страны и везде пользовался непререкаемым авторитетом среди отрицательной части осужденных. В 1985 г., пребывая в едином помещении камерного типа Усольского УЛИТУ, умер в возрасте 57 лет, став еще при жизни «живой легендой» в преступном мире.
На примерах подобных личностей воспитываются молодые люди, отбывающие наказание. В местах лишения свободы молодежь усваивает строгие традиции «блатной жизни». Их привлекает иллюзия независимости этого мира, подчинение ему других. Процесс пестования подрастающего поколения сложный и длительный. Нужна и теоретическая подготовка, и практическая. Для стремящихся стать «истинными арестантами» устанавливается своеобразный кандидатский стаж, в течение которого молодой человек не только всесторонне обрабатывается, но и всесторонне проверяется и растлевается.
Каждый член группировки в отношениях друг с другом должен быть честным, справедливым, не лгать, помогать осужденным, оказавшимся в трудных условиях (например, угодившим в ШИЗО – штрафной изолятор, больницу), для чего в среде таких осужденных существует обычай – сбор «общака».
Все должны помогать своим во всем. Это установление обязывает «блатарей» вести преследование лиц, нанесших ущерб их сообществу. Если даже вред причинили не тебе, а кому?то из своих – ты обязан помочь отомстить. Ведь тот, кто причинил зло авторитету, причинил зло и всему преступному миру, а значит и тебе. С целью осуществления возмездия над отступниками в местах лишения свободы ходят записки («малявы»), предписывающие совершение насилия над тем или иным осужденным. В качестве иллюстрации приведем содержание одной из них: «Здорово всем достойным арестантам! Эту маляву отправляю с М. из Владимирской тюрьмы. В Новочеркасск приехал мент П. Этот мусорюга – шакал, он назвался светлым именем вора и вводит в заблуждение достойных арестантов… Этот удав воду мутит, работает на мусоров. Выполните свой долг и поступите с ним как полагается. Дайте этой маляве ходу, чтобы как можно больше ознакомились с ней. Еще указываю имена ссученных, таких как Д., К. При встрече не упустите их из рук и поступайте, как подобает достойным арестантам. Вор Г.».[74]
Если же сам себя осужденный поставил в затруднительное положение, например был задержан с поличным на месте преступления, то он не должен указывать на виновность других соучастников. В этом тоже проявляется их корпоративная честность. В отношениях со своими вор должен быть честен. С другими – пожалуйста! Оправданы любой обман, любые кровавые насилия.
Сообразуясь со своей антиобщественной деятельностью, рассматриваемая категория правонарушителей строго оберегает тайны сообщества. Никто из недостойных не посвящается в дела группировки. Кроме того, они и своему окружению чаще всего не доверяют. А поэтому в их среде культивируются следующие установления: «следи друг за другом», «проверяй каждого новичка», «будь непримиримым и беспощадным к предателю», «сделай казнь над ним наглядным уроком для всех, чтобы другим неповадно было».
Регламентирован естественными законами даже досуг «авторитета»: он обязан уметь играть в карты, кости и другие всевозможные «тюремные» игры. Это не просто часть досуга – это способ поставить другого в зависимое положение, проверить. И все «честно», все по «закону» и «правилам?заповедям».
Статус лица в группировке авторитетов также строго зафиксирован традициями и обычаями. Все должны подчиниться воле неформального лидера, никто не имеет права предъявить к нему претензии. Если ты показываешь себя примерным «арестантом», многое сделал для поднятия авторитета своей «касты» – тебя поощрят и всегда защитят. Если же ты навредил сообществу – будешь уничтожен либо морально, либо физически. Третьего в их мире не дано.
Описанные традиции и обычаи – лишь фрагментарная иллюстрация всего их разнообразия. Они были сформированы и сохранены «авторитетами» уголовной среды на протяжении многих десятилетий и не претерпели сколько?нибудь значительных и принципиальных изменений. На данное обстоятельство указали в своих исследованиях А. И. Гуров, Ю. А. Вакутин, С. Я. Лебедев, Н. М. Якушин и другие криминологи.
Вместе с тем длительность существования антисоциальных традиций и обычаев сама по себе еще не определяет их современное значение: жизнеспособность изучаемых явлений коренится в их дальнейшем развитии последующими поколениями привычных нарушителей в местах лишения свободы в новых условиях. В самом деле, преступная среда, воспринимая одни элементы своего асоциального наследия, в то же время отвергает другие, которые противоречат складывающимся новым отношениям. Так, в криминогенных группировках «авторитетов» прослеживаются постоянные изменения установлений, запретов на протяжении всей истории существования сообщества. Например, если по одной из традиций 30?х гг. «блатарь» должен был воровать в течение ряда лет, обучаться преступному ремеслу под руководством опытных преступников, то сейчас эти жесткие критерии не выдерживаются.
Антисоциальная сущность рассматриваемых феноменов проявляется прежде всего в том, что они являются проводниками определенного опыта предшествующих поколений преступников; они поддерживают в состоянии стабильности изначальную ориентацию привычных правонарушителей на ведение паразитического образа жизни, что, в свою очередь, продуцирует самые разнообразные формы их противоправного поведения; обеспечивают группировки «авторитетов» уголовной среды всем необходимым (едиными оценками, идеалами, нормами) для их образования, консолидации и противоборства с правоохранительными органами; служат средством защиты указанных формирований от вмешательства со стороны и сокрытия противоправного поведения. Образно говоря, каждое поколение «авторитетов» уголовной среды в местах лишения свободы с необходимостью воспринимает, заимствует ряд устойчивых и прочных антисоциальных установок, искаженных ценностей из прошлого. Провозглашение ими устоявшихся принципов производится с целью утверждения в своей среде и ее защиты. В этом смысле они выбирают не только свое будущее, но и прошлое: совершение преступлений и вместо нормальной жизни – образ жизни антиобщественный.
Рассматриваемые элементы подкультуры не только стабилизируют данный образ жизни, но и стимулируют его восприятие новыми поколениями правонарушителей, вызывая у них потребительские взгляды и соответствующие им мотивы поведения.
