Форрест Гамп - Грум Уинстон (книги хорошего качества .TXT) 📗
Весной у нас появилось объявление, что состоится турнир по пинг-понгу, и победитель поедет на всеармейские соревнования в Вашингтон. Я записался, и легко выиграл турнир, потому что мой единственный противник то и дело ронял ракету, потому что ему оторвало пальцы на войне.
На следующей неделе меня отправили в Вашингтон. Турнир проходил в госпитале Уолтера Рида, и все раненые могли следить за соревнованиями. Первый тур я выиграл легко, и второй тоже, а в третьем мне попался маленький хитрющий парнишка, он так закручивал мячи, что мне пришлось нелегко. Он начинал выигрывать у меня, и когда счет стал 4:2 в его пользу, я решил, что проиграю, но тут внезапно посмотрел на зрителей и кого я увидел! В кресле-каталке сидел лейтенант Дэн из госпиталя в Дананге!
Когда объявили перерыв между играми, я подошел к Дэну поближе, пригляделся, и увидел, что у него теперь совсем нет ног.
— Им пришлось отрезать их, Форрест, — сказал он, — но в остальном у меня все в порядке.
С лица у него сняли повязки, и стало видно, как сильно он обожжен и изранен, после того, как его танк сгорел. И, кроме того, от него по-прежнему отходила одна трубка, другим концом уходящая в бутылку, прицепленную к его креслу.
— Они сказал, что это пока останется, — сказал Дэн, — они думают, что мне это не повредит.
Потом он наклонился ко мне и глядя мне прямо в глаза сказал:
— Форрест, я верю, что ты способен добиться всего, чего желаешь. Я следил за твоей игрой и считаю, что ты можешь выиграть у этого парня, потому что ты чертовски хорошо играешь. Тебе суждено быть победителем!
Я кивнул, и вернулся к столу, так как прозвенел гонг. После этого я не потерял ни одного очка, и выиграл финал турнира.
В Вашингтоне я пробыл три дня, и мы много разговаривали с Дэном. Я катал его на коляске в сад, где было много солнца, а вечером играл для него на гармонике, как для Баббы. Он много говорил, о разных вещах, вроде истории и философии, а как-то стал рассказывать о теории относительности Эйнштейна и что она значит для Вселенной. Ну, я взял листок бумаги и написал ему все, что я об этом знаю, все формулы, потому что мы проходили их на Промежуточном свете в университете. Он посмотрел на листок и сказал:
— Форрест, ты по-прежнему не перестаешь меня удивлять!
Как-то раз, когда я как обычно швырял уголь в топку, в котельной появился какой-то парень и Пентагона, вся грудь которого была увешана медалями, и сказал мне, улыбаясь:
— Рядовой Гамп, рад сообщить вам, что вы стали участником команды по пинг-понгу США, которая поедет в Пекин соревноваться с китайскими коммунистами. Это большая честь, так как впервые за двадцать пять лет наша страна вступила хоть в какие-то отношения с китайцами, и дело не просто в каком-то там пинг-понге, это важный дипломатический маневр, и ставкой является будущее всего человечества. Вы хорошо понимаете, что именно я имею в виду?
Я только пожал плечами и кивнул, но почему-то слегка струхнул. Ведь я всего лишь бедный несчастный идиот, как же мне теперь решать судьбы всего человечества?!
~ 9 ~
И вот я снова обогнул полмира, чтобы на этот раз оказаться в Пекине.
В нашей команде по пинг-понгу собрались самые разные парни, и ко мне они относились очень хорошо. Китайцы тоже оказались неплохими ребятами, совсем не похожими на тех косоглазых, что были во Вьетнаме. Вопервых они были очень чистые, и к тому же вежливые. Во-вторых, они не стремились меня пристрелить.
Кроме того, Госдепартамент послал вместе с нами парня, который должен был учить нас тому, как вести себя с китайцами, и вот он-то был самым неприятным из всех. Прямо скажу, это был порядочный кусок дерьма. Звали его мистер Уилкинз, он всегда носил с собой дипломат, и его волновало только то, начищены ли его туфли и выглажены ли брюки. Не сомневаюсь, что просыпаясь по утрам, он первым делом протирал свою задницу.
Этот Уилкинз вечно ко мне придирался.
— Гамп, — говорил он, — если китаец тебе кланяется, ты должен кланяться в ответ. Гамп, нужно держать себя прилично на публике. Гамп, почему у тебя на брюках пятна? Фи, Гамп, ты ведешь себя за столом, как свинья!
Вот в этом он, наверно, был прав. Эти китаезы едят двумя такими маленькими палочками, просто невозможно с их помощью засунуть в рот хоть сколько-нибудь еды, так что большая ее часть оказывалась на моих брюках. Неудивительно, что я не видел ни одного толстого китайца. Мне кажется, им следовало бы все-таки научиться есть вилками и ложками.
Ладно, мы сыграли в этими китаезами кучу партий в пинг-понг. У них было несколько неплохих игроков, но мы держались. Вечерами они обязательно находили нам какое-нибудь дело — то банкет, то концерт. Однажды мы должны были ехать в какой-то ресторан под названием «Пекинская утка», и когда я спустился в вестибюль отеля, Уилкинз мне говорит:
— Гамп, отправляйся в номер и надень другую рубашку. Эта выглядит так, словно ты кидался тортами.
Потом отвел меня к портье, говорившему по-английски, и сказал ему написать для меня записку по-китайски, что мне нужно ехать в ресторан «Пекинская утка». Эту записку я должен был отдать шоферу такси.
— Мы поедем вперед, — сказал Уилкинз, — а ты дашь эту записку шоферу, и он тебя отвезет, куда нужно. — Так что я спокойно вернулся в номер и надел новую рубашку, как и говорил Уилкинз.
Ладно, перед отелем я нашел такси, и шофер меня повез. Я начал было искать записку для него, и тут понял, что наверно забыл ее в старой рубашке, только к этому времени мы были уже далеко от отеля. Шофер все время поворачивался ко мне и что-то спрашивал, наверно, куда мне ехать, а я отвечал ему — «пекинская утка, пекинская утка», а он только пожимал плечами и возил меня по городу.
Так шло примерно с час, и должен сказать вам, что Пекин я таки повидал. Наконец, я постучал по его плечу и когда он повернулся, начал махать руками, как крыльями, говоря: «пекинская утка!». Тут он широко улыбнулся, закивал головой и мы рванули. И с тех пор, как только он ко мне поворачивался, я начинал махать руками. Примерно через час мы остановились, и когда я выглянул в окно, то оказалось, что мы приехали к аэропорту!
Ну, было уже поздно, а я ничего не ел, и довольно-таки проголодался. Так что, как только мы проехали мимо какого-то ресторана, я сказал ему остановиться и выпустить меня. Я ему дал пачку этих странных китаезных денег, которые нам всем выдали, он что-то взял, а остальные отдал мне.
Я вошел в ресторан и почувствовал себя так, словно я на Марсе. Ко мне подошла девушка и как-то странно посмотрела на меня, и дала меню. Меню было на китайском языке, но подумав, я ткнул пальцем последовательно в пять-шесть блюд, рассчитывая, что уж одно из них наверняка окажется съедобным. На самом деле, они все оказались вполне съедобными. Я поел, заплатил и вышел на улицу, чтобы найти свой отель. Однако проходив по улице несколько часов, я так ничего и не нашел, и тут меня поймали.
Оказался я в тюрьме. Потом появился большой китаеза, говоривший по-английски, и он стал задавать мне разные вопросы и угощал сигаретами, точь-в-точь как в кино, а на следующий день меня наконец выпустили. Мистер Уилкинз пришел в тюрьму и примерно час проговорил с китаезами, и они меня отпустили.
Мистер Уилкинз был вне себя.
— Гамп, ты понимаешь, что они приняли тебя за шпиона!? — сказал он. — Ты понимаешь, что мог свести на нет все наши усилия?! Ты что, сошел с ума?
Хотел я ему ответить, что я самый обычный идиот, да не стал. В общем, мистер Уилкинз купил у уличного торговца большой воздушный шарик и привязал его пуговице на моей рубашке, чтобы найти меня «в любой момент». И еще он приколол мне на грудь табличку, где было написано, кто я и где живу. Я чувствовал себя круглым дураком.
Однажды нас всех погрузили в большой автобус и повезли к большой реке, на берегу которой стояло множество китаез в форме, так что мы поняли, что тут находится самый главный китаеза, Председатель Мао.
