Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия (СИ) - Тутынин Антон (читать книги txt, fb2) 📗
«Люсиль! Чёрт побери!» — тревожная мысль засела в мозгах словно заноза.
* * *
Пленники всё также сидели на земле, сбившись в кучу. Из центра поляны их даже в туалет не отпускали, отчего люди были вынуждены гадить под себя. Тех, кто этим возмущался уже лишил жизни, и оставшиеся в живых не желали повторения этой участи. Если бы не надежда на скорое возвращение борона, они бы давно потеряли всякую надежду, перестав бороться. Просто бросились бы на мечи, да прекратили уже эти издевательства! Но особенно тяжело было девочкам старше двенадцати лет…
— Иди ка сюда, кроха! — схватив за волосы юную деву, буквально выдернув ту из рук матери, один из воинов барона потащил добычу в ближайшие кусты. Дёрнувшуюся было женщину он походя угостил ударом ноги в лицо, пресекая всяко сопротивление. Схватившись за окровавленное лицо, та рухнула совсем без сил заливаясь плачем, больше не чувствуя в себе моральных сил противостоять воину.
Наконец-то пришла его очередь повеселиться!
— Кья-я! Дяденька отпустите! Нет! Мама! Мама! — та же едва поспевала передвигать ноги, чтобы не висеть на собственном скальпе, заливаясь слезами.
— Ха-ха, да ты не боися, дядя тебе пряничек даст, — пробасил тот мерзко лыбясь чёрными зубами.
Тут же наблюдавшие за представление товарки разразились мерзкими смешками.
— Отпусти Ганю, выблядок!
— Гра-а!
Естественно далеко не все могли стерпеть подобное надругательство над детьми. Особенно мужики. Всех более-менее крепких да с гонором зарубили ещё в первый день, оставив в живых двух пожилых стариков, что были одной ногой в старости. Но и они были не железные.
— Ха! Кхе… — замахнувшись неумело на насильника, первый получил сперва кулаком в челюсть, после чего ему в живот вонзился нож, что всегда висел у воина на поясе, распоров брюхо. Он даже девку из рук не выпустил.
А второй добежать и вовсе не успел, получив стрелу в спину. Пленников охраняли минимум пятеро человек и днём, и ночью. Всё чтобы исключить побег и возможность передать весточку в другие деревни! Чтобы только не спугнуть барона.
Убитые же таки остались лежать на земле где упали, пугая женщин и детей ещё больше кровью и выпущенными кишками. Когда погибли последние взрослые мужчины деревни, атмосфера среди выживших упала до уровня морских глубин. Бабы, осознавая всю тяжесть их положения и свою беспомощность, комкали в руках тряпки, пытаясь в них закутать своих детей. Особенно тяжело приходилось новорождённым, вынужденным, как и все ночевать под открытом небом. Трое малышей наверняка уже простудились! Сопли и температура, мешавшие им нормально дышать были тому подтверждением. Из-за чего дети ужасно плохо спали, всё время срываясь на плачь.
Вот и сейчас, проснувшись из-за громкого шума одна из крох начала заливаться слезами, что очевидно не понравилось одному из подвыпивших воинов. Сменившись на посту, он уже вовсю отдыхал, и оприходовал свою ежедневную норму вина, пребывая навеселе. А пришёл сюда по-видимому всё для того же — в поисках женской ласки…
— Да заткни ты ублюдка своего! И без него голова пухнет!
— Простите! Простите… она простыла. Уснуть не может никак. Простите, я её сейчас успокою! — начала женщина в возрасте лихорадочно распахивать грубую ткань на груди, чтобы достать грудь. Но малышка отказалась от молочного сосочка, просто потому что не могла дышать из-за насморка. Выплёвывая раз за разом грудь, она продолжала плакать, срываясь уже на истерику.
— А-а-а, да что ж это такое?! — выхватив из рук женщины свёрток, мужчина отошёл в сторону. Мать ребёнка только и осталось что с ужасом наблюдать за происходящим, не чувствуя никаких сил в ногах.
— Маля! — дёрнулся было её старший брат лет шести, но женщина, как и раньше вцепилась в него мёртвой хваткой, удержав рядом с собой.
— Гирго, на ка, подкинь! — пьяный дружинник, больше смахивающий своими повадками на бандита-мародёра, передал кричащую девочку подельнику, отойдя на десяток шагов назад, — Как думаешь, попаду с первого раза? Ах-ха-ха! — вынув меч из ножен, он пару раз взмахнул им, проверяя баланс, после чего встал в стойку.
— Давай на счёт три. Раз, два, три!
Сверкающая вспышка вонзилась сперва в Гирго, уже начавшего замахиваться ребёнком для броска, отрезав его руки у самых плеч, и развалив его тело надвое. После чего на куски развалился и сам пьяница, вместе со своими подельниками, что стояли вокруг пленных.
Тут же на поляне остановился всадник на чёрной лошади, чьи копыта, грива и хвост пылали яростным жаром.
— И-и-го-о-й! — встав на дыбы, кобыла заржала, начав после бить в гневе копытом о землю.
— Семь, — подсчитав убитых, всадник слез в жуткой лошади, подобрал ребёнка, всё также заливавшегося плачем, после чего покрыл его белым пламенем. — Теперь она здорова, — отдав еле живой от ужаса женщине девочку, спасённую им в последний момент уже второй раз за неделю, барон Кёнинг нахмурился, а волосы его загорелись сами собой, обратившись в живой костёр. Увиденное вызывало в нём лишь гнев! В первую очередь на самого себя, хоть он понятия не имел как мог бы предвидеть нечто подобное…
— Это чё тут?! — из кустов вывалился ещё один бородач, на ходу застёгивая штаны. Но даже шагу ступить не успел, как его голова отделилась от тела после очередной вспышки. Место среза при этом дымилось, а кровь так и осталась внутри убитого, как и у остальных кто только что лишился жизни.
— Восемь… Сколько их было всего? — задал он вопрос своим смердам. Но те, едва живые от страха, голода и недосыпа, только молчали, сжимая детей и сверкая в его сторону затравленным взглядом. Лишь одна женщина, что недавно получила по лицу ногой, пересилила себя, убежав спотыкаясь в сторону тех самых кустов.
Проводив её взглядом, Вальтер вздохнул.
— Два… десятка…
Услышал он едва слышный детский голос. Барон подошёл ближе, уткнувшись взглядом в заплывшее фиолетовое лицо. Но даже сквозь побои он узнал парня.
— Рико… как же ты так? — парень был не просто избит. Обе его руки были сломаны, а ноги обожжены.
— Ба…тю… защищал… — прохрипел непонятно как ещё живой парень, лежавший на холодной земле уже вторые сутки.
— Где Марк?
— Убили… его… Он… одного… сам зарезал… — прохрипев последние слова мальчик, оказавшийся волею злого рока одним из старших мужчин в деревне, потерял от боли сознание.
— Значит девять. Сидеть здесь, никуда не рыпаться! — грозно сверкнув на баб глазами, он пошёл в сторону избы. Секреты он зачистит позже, а пока и Щепки хватит, — Защищай их, — бросив приказ своей огненной лошади, Вальтер скрылся внутри.
Глава 11
— Что там за шум? Барона наконец прирезали? Или опять парни хулиганят? — баронет Курт Хасельхоф завтракал. К сожалению, приходилось этим делом заниматься самостоятельно просто из опасности быть отравленным — эта наука считай с молоком матери была впитана юным наследником. А потому вяленое мясо, солёная рыба, овощи, разбавленное вино и хлеб — вот и вся нехитрая снедь.
— Сейчас гляну, — дядька Жигор встал чуть раньше и уже успел кой чего перехватить, так что как обычно рвался поскорее в дело. Не любил старый вояка бездельем маяться, норовя всех вокруг делом занять, за что его барон и ценил.
Жигор подошёл к двери, нагнулся, чтобы протиснуться через низкий дверной проём, и вдруг остановился.
— Ты ещё кто?! — но ему так никто и не ответил. Вместо этого воин дёрнулся, словно пытаясь выхватить меч, но тут же разлетелся кровавыми брызгами по всей горнице! Грохот был такой, что Курта опрокинуло из-за стола и даже уши заложило, а из спины дядьки в сторону противоположной стены ударил настоящий фонтан из мяса и крови, заляпав всё вокруг красными каплями. Само тело тоже влетело внутрь, только вместо трупа были уже какие-то ошмётки туловища вперемешку с изорванной кольчугой, а ещё болтающиеся на них конечности вместе с головой. Всё это баронет как следует рассмотреть не успел, оценив лишь мельком придя тем не менее в ужас, потому что пока он вставал, перед ним уже вырос во весь свой небольшой ещё рост юноша лет шестнадцати. Только вот глаза его светились словно угли, а голова натуральным образом пылала огнём! Едва соображая от шока, весь заляпанный кровью ещё недавно живого дядьки Жигора, баронет буквально трясся от страха. Он слышал о многих демонах, но ни разу не видел вживую кого-то страшнее сикерта, считая, что те рассказы просто были преувеличены. А теперь, стоя прямо перед одним из них, благородный мог едва ли нормально дышать, лихорадочно думая о спасении.
