Война за проливы. Призыв к походу - Михайловский Александр (книга регистрации txt) 📗
– Товарищ Ульянов, – сказал император Михаил, – возможно, отчасти вы правы. Дилемма «социализм – капитализм» решается не формой собственности на средства производства, а тем, на какие цели тратится полученная прибавочная стоимость. Переход к социализму будет означать, что наши подданные начнут получать от государства всеобщее образование (в перспективе – общее среднее), а также всеобщее медицинское обеспечение; государство также обязуется вести контроль за снижением уровня цен и проводить иную политику, направленную на улучшения благосостояния населения.
– Ну хорошо… – Ильич почти добежал до лестницы, ведущей на верхний этаж библиотеки, потом вернулся обратно. – Допустим, вам все удалось и эта хитрая экономическая конструкция заработала, сводя в ваши руки ниточки управления страной. Будучи хорошо отстроенной, такая система сможет работать почти бесконечно долго. Единственный ее недостаток в том, что, сохраняя отжившие свое аристократические титулы, а также потомственное и личное дворянство, она игнорирует принцип справедливости, а следовательно, и не является социалистической.
– Является, – твердо заявил Михаил, – сейчас, когда у меня есть гвардейские части, составленные не из дворян (я имею в виду морскую пехоту), я могу решительно заявить, что отменяю указ императора Петра Федоровича о Вольности Дворянской, и повелеваю с первого января будущего 1909 года считать дворянином только того, кто состоит или состоял прежде на действительной военной или гражданской службе. Подтвердить потомственное дворянство можно будет получением тех же чинов, достижением которых рожденные в подлом сословии получают дворянство личное… Вот вам и справедливость. Хочешь носить звание российского дворянина – служи. Не хочешь служить – шагом марш в мещане. Третьего не дано. Дворянские привилегии надо заслужить, и при этом желательно кровью… Я понимаю, что сопротивление этому моему указу будет диким, но операцию по отделению агнцев от говнищ проделать необходимо.
После этих слов в Готической библиотеке настала мертвая тишина. И Ильич, и Коба пытались мысленно проанализировать тот мир, на жизнь в котором их обрек император Михаил. Получалось, что работы у всех у них будет великое множество, а времени для отдыха совсем мало, потому что новая политика потребует от всех них особо тщательной и напряженной работы. Все же прочее можно будет сказать по прошествии года, двух или даже пяти, когда новая система будет обкатана во всей своей красе.
Уже в конце, когда аудиенция была окончена и гости принялись прощаться, император Михаил попросил чету Джугашвили задержаться на полуденное чаепитие. Мол, императрица Мария Владимировна изъявляла желание встретиться с первой своей наставницей в деле европейского этикета и заодно закадычной подругой, которая в свое время приняла ее как родную. Мол, посидеть, попить чайку и поговорить на такие темы, которые, в общем-то, поднимаются между людьми, которые довольно близки между собой. Товарищ Ульянов все правильно понял, откланялся и ушел (тем более что подобное времяпрепровождение было для него египетской пыткой). А вот Коба и Ирина Владимировна остались и последовали за императором туда, где все было приготовлено для чайной церемонии, и ждала русская императрица, дочь императора Муцухито, которая весьма серьезно относилась к подобным вещам.
Полчаса спустя, Санкт-Петербург. Зимний дворец. Японская гостиная.
Присутствуют:
Император Всероссийский Михаил II;
Императрица Мария Владимировна (Масако Муцухитовна);
Председатель Союза фабрично-заводских рабочих Иосиф Виссарионович Джугашвили
Главный редактор газеты «Правда» Ирина Владимировна Джугашвили-Андреева.
Чаепитие в голубой гостиной напоминало классическую японскую чайную церемонию только общими чертами. Японская гостиная, появившаяся в Зимнем дворце одновременно с дочерью императора Муцухито, была стилизована под традиционный чайный домик тясицу. Обслуживали гостей девушки-японки, настоящие красавицы, с густо набеленными кукольными личиками. Нет, это были не гейши и не девушки из знатных семей, а так, серединка на половинку. Эти служанки были набраны по объявлению из молодых бездетных вдов минувшей войны. Потом кандидатки прошли жесточайший отборочный конкурс на скромность и добродетельность, и были обучены японскому и европейскому этикету, игре на различных музыкальных инструментах. Одним словом, эти девушки показали себя достойными составить компанию дочери императора, навсегда уезжавшей в далекую чужую страну.
Первым делом три японки в кимоно уселись в уголке, взяли в руки традиционные японские музыкальные инструменты биву, котту и сямисен, и начали наигрывать простую и непритязательную мелодию, которая успокаивала присутствующих и настраивала их на философский настрой мыслей. Тем временем две другие служанки молча и с поклонами принесли императорской чете и их гостям чаши с горячей водой для омовения рук, а потом и легкие закуски (по-японски «кайсэки»), предназначенные не столько утолить голод гостей, сколько доставить им эстетическое наслаждение своим видом. Товарищ Коба (для однопартийцев), он же Сосо (для своих), он же Иосиф Джугашвили (официально), за последние четыре года вполне пообтерся на подобных церемониях и не выглядел белой вороной даже на официальных приемах. «Общество» знало, что молодой император почему-то благоволит этому дикому абреку и революционному смутьяну, и хоть нехотя, но расступалось, давая ему место в своих рядах. Тем более что выглядел на этих мероприятиях господин Джугашвили (когда захочет) так, будто он и в самом деле самый настоящий тайный грузинский князь царского рода.
Пока гости под звуки музыки наслаждались закусками, началась подготовка к самой чайной церемонии, то есть приготовление крепкий зеленого чая маття. Пока одна служанка растирала в порошок тщательно высушенные листья зеленого чая, другая принесла исходящий паром котелок, температура воды в котором соответствовала восьмидесяти градусам. Чуть больше – и чай приобретет ненужный резкий привкус, чуть меньше – и напиток просто не заварится. Всыпав растертые в порошок листья в специальную чашу, одна из служанок залила его горячей водой, в то время как другая принялась взбивать получившуюся смесь бамбуковым венчиком.
И вот маття готов, и служанка с поклоном подает чашу с напитком хозяину дома. Тот отпивает маленький глоток и передает чашу супруге; та, отпив свою долю, с благосклонной улыбкой передает гостю, тот своей жене, после чего круг начинается сначала. И все это под навевающую расслабление и отрешающую от повседневной суеты бесхитростную мелодию, наигрываемую тремя музыкантшами.
– Чай, конечно, хорош, – в очередной раз передавая чашку жене, сказал Коба, – но скажи мне, батоно Мишико, неужели у тебя и у меня нет более важных дел, кроме как исполнение никому не нужных восточных ритуалов?
– Это тоже важное дело, дорогой Сосо, – вместо мужа, улыбаясь кончиками накрашенных губ, ответила императрица, – скажи ему, Майкл; твои слова для этого человека будут иметь гораздо больший вес, чем лепет неразумной женщины.
– Мы начали замечать, дорогой Сосо, – сказал император Михаил, – что ты начал тонуть в повседневной рутине. Это значит, что, с одной стороны, ты перерос свое нынешнее положение и перестал расти над собой, с другой стороны – что тебе требуется заглянуть внутрь себя и понять, каким путем двигаться дальше. Скажу тебе откровенно. Ты, конечно, еще не тот Великий Канцлер, которого я надеюсь увидеть рядом с собой лет через десять, но уже и не председатель Общества фабрично-заводских рабочих. Там у тебя все уже налажено, организовано, и для продолжения движения в избранном направлении на должности председателя требуется талантливый исполнитель. Ну чем плох будет в этой роли товарищ Калинин? А ты из всего этого уже вырос, как мальчик из коротких штанишек, и тебе требуется решить, чем будет лучше заняться дальше. Пойми – сейчас, когда от нас требуется предельное напряжение сил, такому человеку, как ты, совсем не время отсиживаться на маленькой и спокойной должности…
