Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич (читать книги бесплатно .TXT) 📗

Представь себе, на днях маленький адмирал просил Граббе предоставить ему для поездок верхом спокойную казачью лошадь; он в восторге от своих прогулок, чувствует себя прекрасно и лучше спит. Но он всегда выезжает и возвращается таким образом, чтоб мы его не видели на его прогулке, чудак!

Сейчас я должен идти на доклад.

Подумай, Алексеев сказал мне, что я могу съездить на неделю домой! Около 30-го или 31-го сюда прибывают все главнокомандующие, как я тебе уже, кажется, писал раньше. Я очень радуюсь этому неожиданному счастью. Да благословит тебя Бог, мое Солнышко, моя любимая дорогая женушка, моя детка! Нежно тебя и детей целую.

Навеки твой старый муженек

Ники.

“Династия переживает тяжелые испытания”

В конце марта Царь снова отправляется в действующую армию, где идут последние приготовления к наступлению. Живет он в поезде: Каменец-Подольск, Хотин, Проскуров, а затем ставка. На Кавказском фронте русские войска взяли Трапезунд.

Государь уезжает из Царского Села с тяжелым сердцем. Предательское поведение Хвостова и Белецкого, интриги министров, непрекращающаяся клевета на Распутина, оскорбительные слухи о каких-то особых отношениях Царицы и Распутина, о пьянстве и распутстве самого Царя. Не улучшает настроение Царя моральный климат, сложившийся среди членов Дома Романовых, в частности, желание сестры Ольги развестись со своим мужем принцем Петром Ольденбургским и выйти замуж за его адъютанта Куликовского.

Ц.С. 26 марта 1916 г.

Мой родной, драгоценный, любимый!

Поезд снова унесет тебя от нас, когда ты будешь читать это письмо. Эта неделя пролетела. Какой неожиданной радостью был твой приезд! Ты должен сказать Алексееву, вместе с приветом от меня, что я думаю о нем с благодарным сердцем. Я рада, что Дмитрий сопровождает тебя теперь, это сделает поездку веселее и менее одинокой. Мысль, что ты снова уехал совершенно один, — очень тяжела. Если я каждый раз чувствую это одиночество так ужасно, хотя милые дети со мной, то что же должен чувствовать ты в ставке совершенно один! Приближается Пасха и Страстная неделя, ты будешь грустить, стоя в церкви совершенно один во время этих чудных служб. Да поможет тебе Бог, мой любимый! — Тебе никогда нельзя приехать сюда без того, чтоб не вышло какой-нибудь огорчительной и беспокойно-мучительной истории. Теперь нас угнетают намерения и планы бедняжки Ольги на будущее [797], и я не могу тебе выразить, как велико мое страдание за тебя. Твоя славная родная сестра делает такие вещи!

Я все понимаю и не упрекаю ее за ее стремление прежде всего к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, — когда это касается самых близких, это еще больнее. Она — дочь и сестра Государей! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, — это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример [798] — Павел, Миша и Ольга, не говоря о еще худшем поведении Бориса, Андрея и Сергея. Как можем мы удержать остальных от подобных браков? Как нехорошо, что она ставит тебя в такое ложное положение, и меня огорчает, что новая печаль легла на тебя благодаря ей! Что бы сказал твой отец обо всем этом? Мы были слишком добры и слабы по отношению к семье, а должны были бы во многих случаях приструнить молодых. Пожалуйста, если только будет возможно, найди случай поговорить с Дмитрием о его похождениях в городе, в такое время. Может быть, это нехорошо, но я надеялась, что Петя не даст развода. Это может показаться жестоким, я не хочу быть такой, так как нежно люблю Ольгу, но я прежде всего думаю о тебе и о том, что она заставляет тебя нехорошо поступать.

Чудное солнце. Надеюсь, оно будет светить и на твоем пути. Пожалуйста, передай от меня привет графу Келлеру, спроси о его сыне (от второго брака), — он одно время был с ним, я знаю.

Надеюсь пойти в церковь сегодня вечером, в твое отсутствие будет утешеньем молиться за тебя вместе с другими. Я ненавижу прощанья и эти ужасные разлуки. Ты снова согрел меня своими нежными, любящими ласками, они успокаивают вечно больное сердце. Вся моя глубокая, горячая, непрестанная любовь окружает тебя и все горячие, пламенные молитвы, — сердце и душа не разлучатся вовеки. Мой родной, моя жизнь, мое Сокровище! Бог да благословит и защитит тебя и да пошлет тебе успех во всех начинаниях, да спасет и сохранит тебя от всякого зла! Страстно прижимаю тебя к сердцу, с бесконечной нежностью целую глаза, губы, лоб, грудь, руки, все, что мне принадлежит и что я нежно люблю.

Прощай, Солнечный Свет, счастье мое. Бог даст, разлука не будет слишком долгой.

Главное — это пустота, когда тебя здесь нет, вечера унылы, и мы стараемся рано ложиться спать.

Навсегда твоя, мой Ники, верная женушка

Твоя родная.

Аликс.

Ц.С. 27 марта 1916 г.

Мой родной голубчик!

Чудно греет солнце, надеюсь, там такая же погода. Какое грустное чувство было у меня, когда я проснулась сегодня утром и повернулась, чтоб поцеловать тебя, а твое место оказалось пустым! “Мне это совсем не нравится”. Вечер был печален, мы раскладывали пасьянсы и разговаривали.

Была у всенощной и горячо молилась за моего дорогого, с которым только что рассталась в сильном горе. Батюшка говорил проповедь о Марии Египетской.

Бэби с воркотней писал свой дневник. Все они отправляются сегодня после обеда в Анин лазарет послушать пение и посмотреть фокусников; она хотела, чтоб и я пришла, но я не в настроении для этого. После обедни должна это докончить, посмотреть некоторые картины Стреблова [799], переодеться и поехать в лазарет Большого Дворца, где я не была около 4-х месяцев, — затем ехать кататься, так как говорят, что дороги стали лучше. Иза завтракает с нами. Теперь мне надо скорее вставать. Вечно спешу, поэтому письмо будет коротким.

Продолжаешь ли ты читать книгу? О, мое сокровище, как мне грустно без тебя и как я тоскую по тебе! Осыпаю тебя нежными поцелуями. Бог да благословит и хранит тебя! Дети целуют тебя несчетное количество раз.

Мой любимый ангел, навеки твоя старая

Женушка.

Царское Село. 28 марта 1916 г.

Мой родной, бесценный!

Опять чудное утро, дивное солнце. Я рада, потому что снег стает быстрее, и дороги будут лучше. Вчера мы прокатились в Павловск. Я так отвыкла от езды в большом экипаже и вообще от быстрой езды, что у меня разболелась спина, и появилось неприятное чувство (сердцебиение и почки), но через некоторое время это, наверное, пройдет. Я очень редко ездила эти последние годы.

В Анином лазарете было очень мило, представь себе, я все-таки заехала на часок, — я смотрела на все с некоторым интересом, в то время как сердце и душа были далеко от всего этого. Двое маленьких детей замечательно хорошо играли на цимбалах, деревянном инструменте с деревянными молоточками. Затем пела m-me Белинг, у нее, правда, очень миленький голосок. Солдаты были в восторге. Нини сидела рядом со мной и похожа была на гусыню.

Я принимала Кочубея по поводу подарков для пластунов от Бэби — он даст деньги, и тогда наш склад все приготовит к 6-му мая, так как к Пасхе не успеют.

Сегодня я приму священника со “Штандарта”. Он приезжал сюда на время говения матросов и теперь едет назад в Режицу. Затем Шагубатов [800] желает представиться. В Большом Дворце вчера я видела 4-х Александр. и 2-х Крымцев, а также одного солдата из твоего 1-го Сибирского полка, — я его видела раненым в прошлую войну. Он сказал, что неделю или две тому назад потери в твоем полку были огромны, убиты или ранены опять почти все офицеры — такой кошмар!