Первый человек в Риме - Маккалоу Колин (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Придя в детскую, она увидела маленькую Сервилию голодную, кричащую, всю в слезах. Ливия села и в течение пятнадцати минут кормила малышку, чье расписание кормлений было нарушено в этот важный для всех день.
— Тебе лучше подыскать для нее кормилицу, — сказала она няне, уходя. — Я хочу несколько месяцев отдохнуть, пока не родится новый ребенок. А когда он появится на свет, немедленно приведешь к нему кормилицу. Кормление грудью, очевидно, не мешает зачатию, иначе я не была бы опять беременна.
Она тихо вошла в столовую, как раз когда подавали главное блюдо, и села как можно незаметнее на стул с высокой спинкой, напротив Цепиона Младшего. Все, казалось, были увлечены едой. Ливия Друза поняла, что тоже голодна.
— С тобой все в порядке? — спросил Цепион Младший чуть встревоженно. — У тебя больной вид.
Удивленная, она посмотрела на него, и впервые за все эти годы он не вызвал в ней отвращения. Да, у него нет огненно-рыжих волос. Да, глаза у него не серые. Он не рослый и широкоплечий. И уж конечно, он никогда не превратится в царя Одиссея. Но он ее муж. Он предан ей. Он отец ее детей. Он — чистокровный римский патриций, как со стороны отца, так и со стороны матери.
Она улыбнулась ему, и на этот раз улыбка затронула ее глаза.
— Думаю, это из-за тяжелого дня, Квинт Сервилий, — мягко отозвалась она. — Сама я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
Ободренный результатом суда над Цепионом, Сатурнин повел себя так высокомерно, что потряс Сенат до основания. Почти сейчас же после суда над Цепионом Сатурнин сам выдвинул в Народном собрании обвинение против Гнея Маллия Максима за «потерю своей армии». И с тем же результатом. Маллий Максим, потерявший своих сыновей в битве при Аравсионе, теперь был лишен римского гражданства и всего имущества и отправлен в ссылку — более разбитым, чем жадный до золота Цепион.
Потом, в конце февраля, вышел новый закон Апулея, lex Appuleia de maiestate, по которому суды по делам измены изымались из ведения центурий и превращались в специальный суд с присяжными исключительно из числа всадников. Сенат в таком новом суде вообще не участвовал. И все же во время обязательных дебатов сенаторы не сказали о законопроекте ничего плохого и даже не пытались противиться его превращению в закон.
Суды по делам измены не могли заинтересовать Сенат и народ так сильно, как выборы Великого Понтифика, проходившие в это же самое время. Смерть Луция Цецилия Метелла Далматика пробила настоящую брешь в Коллегии понтификов и образовала не одну, а целых две вакансии. Поскольку эти две должности были заняты одним человеком, появились люди, которые утверждали, что нужны только одни выборы.
— Но, — возразил Скавр, принцепс Сената, дрожащим голосом, дрожащими губами, — это будет возможно лишь в том случае, если человек, выбранный рядовым понтификом, будет также кандидатом на должность Великого Понтифика.
Наконец было решено, что сначала следует избрать Великого Понтифика.
И Скавр, принцепс Сената, и Метелл Нумидийский выдвинули свои кандидатуры на эту должность, как и Катул Цезарь, и Гней Домиций Агенобарб.
— Если выберут меня или Квинта Лутация, тогда потребуется второй тур для выбора рядового понтифика, поскольку мы и так состоим в Коллегии понтификов, — сказал Скавр уже уверенным голосом.
Новый закон оговаривал, что жребием назначаются семнадцать из тридцати пяти триб, и только они принимают участие в голосовании. Жребии определили голосующие трибы. Все это было проделано с хорошим настроением, с ожиданием лучшего, в обстановке полной терпимости. Никакого насилия на Форуме в тот день! Многие, не только Скавр, радостно посмеивались. Ничто так не взывало к чувству юмора римлян, как остроумная перебранка самых благородных граждан.
Естественно, Гней Домиций Агенобарб был героем дня. Никто не был особенно удивлен, когда Гней Домиций Агенобарб был выбран Великим Понтификом. Тем самым вторые выборы автоматически сделались ненужными. Торжествующий, среди радостных криков и летающих цветочных гирлянд, Гней Домиций Агенобарб идеально отомстил тем, кто отдал жречество его умершего отца молодому Марку Ливию Друзу.
Скавр просто катался от смеха, когда огласили результаты выборов. К большому неудовольствию Метелла Нумидийского, который не видел в этом ничего смешного.
— Право, Марк Эмилий, ты невыносим! Это же безобразие! — проблеял он. — Эта злобная, раздражительная пиписка — и Великий Понтифик? После моего дорогого брата Далматика? Его предпочли мне! И тебе! — Он стукнул кулаком по носу корабля вольсков, который дал ростре свое имя. — Если и наступит когда-нибудь время, когда я начну презирать римлян, то это будет тот день, когда их извращенное чувство юмора полностью одержит верх над здравым смыслом! Я еще могу простить им, что так легко был принят закон Сатурнина, но только не это! По крайней мере, в законе Сатурнина отражены глубоко укоренившиеся убеждения народа. Но этот фарс! Обыкновенная безответственность! Я хочу в ссылку, к Квинту Сервилию. До такой степени мне стыдно.
Но чем больше ярился Метелл Нумидийский, тем больше веселился Скавр. Наконец, схватившись за бока и глядя на Метелла сквозь выступившие от смеха слезы, он с трудом вымолвил:
— О, перестань вести себя, как старая весталка при виде пары волосатых яиц и торчащего члена! Это же весело! И мы заслуживаем всего, что он нам всыпал!
И он опять расхохотался. Издав звук, похожий на писк придавленного котенка, Метелл Нумидийский зашагал прочь.
В сентябре Публий Рутилий Руф получил одно из редких писем Гая Мария:
Знаю, что должен писать чаще, дружище, но дело в том, что я неудобный корреспондент. Теперь твои письма — как кусок пробкового дерева, брошенного утопающему. В них весь ты — никаких выкрутасов, ничего лишнего, никакого формализма. Вот тебе! Мне даже удалось блеснуть стилем, но какой ценой — ты не поверишь.
Несомненно, ты посещал Сенат и претерпевал все причитания нашего Свинки по поводу стоимости содержания армии неимущих, которая второй год бездельничает по ту сторону Альп? И еще насчет того, что я собираюсь в четвертый раз стать консулом? Но я должен это сделать. Иначе потеряю все, чего хочу добиться. Потому что следующий год, Публий Рутилий, будет годом германцев. Я чувствую это нутром. Да, признаю, у меня еще нет реальной основы для подобного утверждения, но когда Луций Корнелий и Квинт Серторий вернутся, я уверен, они скажут именно это. С тех пор как они приходили в прошлом году и приводили Копиллу, я ничего о них не слышал. И хоть я и рад, что моим двум народным трибунам удалось осудить Квинта Сервилия Цепиона, мне все еще жаль, что я не смог сделать этого сам, предъявив Копиллу как свидетеля. Ну да ладно. Квинт Сервилий получил по заслугам. Жаль, однако, что Рим никогда не увидит золота Толозы. Этими деньгами можно было бы оплатить много армий из неимущих.
Жизнь проходит здесь, как обычно. Теперь Домициева дорога совсем новенькая от Немауза до Окела, что намного облегчит переходы легионов в будущем. Дорога была совершенно запущена. К некоторым ее участкам не прикасалась рука строителя с тех самых пор, как папаша нашего нового Великого Понтифика был здесь проездом лет двадцать назад. Наводнения, морозы, ливни почти совсем разрушили покрытие. Если дорогу выложить одним только камнем, то основание дороги будет вечным. Но ведь нельзя ожидать, чтобы по большим булыжникам благополучно прошла армия, проехали повозки, процокали кони. Ведь так? Поэтому надо на камни насыпать песок, гравий, каменную пыль, все разровнять, чтобы поверхность была гладкая, как яйцо. А потом поливать ее водой, пока она не уплотнится и не станет как цемент. На все нужны время и заботы. Поверь мне, сейчас Домициева дорога делает честь моим людям.
Кстати, мы еще проложили новую гать по болотам Родана от Немауза до Арелата. И еще только что закончили копать новый судоходный канал от моря до Арелата, чтобы обойти болота, грязевые отмели и наносные песчаные острова. Все влиятельные греческие акулы в Массилии готовы целовать мою задницу в знак благодарности. Противные лицемеры! Нет, чтобы в знак этой самой благодарности снизить цены на поставки моей армии!
Я расскажу тебе, что произошло с Гаем Лусием. Я уверен, что до тебя доберется искаженная версия, — впрочем, как и все прочие рассказы обо мне и моих близких. Ты помнишь сына сестры моей свояченицы? Он пришел ко мне как военный трибун. Только оказалось, что он совершенно не так представлял себе службу. Две недели назад мой начальник военной полиции пришел ко мне с очень плохой вестью. Гай Лусий был найден мертвым в бараке для рядовых солдат, аккуратно разрезанный мечом от горла до живота. Виновный сам признался в содеянном. Приятный молодой парень. Его центурион был очень хорошего мнения о нем. Оказывается, Лусий был гомосексуалистом и ему понравился этот легионер. Лусий непрерывно преследовал парня, и это уже стало предметом шуток в центурии. При виде его все жеманничали, всплескивали руками, хлопали ресницами. Бедный молодой человек не мог этого вынести. Результат — убийство. Я должен был судить его полевым судом. Должен сказать, что мне доставило огромное удовольствие оправдать легионера, похвалив его, повысив в должности и вручив кошелек, полный денег. Вот, гляди! Опять я блеснул литературным стилем.
Этот инцидент и мне сослужил неплохую службу. Во-первых, я смог доказать, что Лусий не был моим кровным родственником. Во-вторых, это был шанс показать солдатам, что их военачальник следит за тем, чтобы справедливость торжествовала. Никакого предпочтения членам моей семьи! Я считаю, что для гомосексуалиста тоже где-нибудь найдется работа, но в легионах им не место. Это определенно. Ты согласен, Публий Рутилий? Можешь вообразить, что мы сделали бы с таким Лусием в Нуманции? Он не отделался бы легкой смертью! Он долго визжал бы от страха. Хотя в конце концов человек взрослеет. Я никогда не забуду, как был потрясен, услышав на похоронах Сципиона Эмилиана все те вещи, которые о нем болтали. Он никогда не говорил со мной грубо, поэтому я до сих пор ни в чем не уверен. Странный человек. Думаю, подобные истории возникают, когда мужчины не имеют детей.
Хватит об этом. Я еще внес в этом году некоторые изменения в метательные копья. Думаю, новая версия скоро станет общепринятой. Если у тебя найдутся свободные деньги, купи несколько акций одной из фабрик, где они будут изготавливаться. Или сам организуй такую фабрику. У тебя же есть здание, и цензоры не смогут обвинить тебя в занятиях, не связанных со званием сенатора.
Вот какие изменения я внес. Я изменил способ соединения железной части копья с деревянным древком. Метательное копье, пилум, — такое эффективное оружие по сравнению со старой гастой! Но, несомненно, оно дороже в изготовлении. Маленький, хорошо заостренный наконечник вместо большого листового, длинное железное древко, а потом деревянная часть, сделанная так, чтобы удобнее было метать. С годами я заметил, что враги любят держать пальцы на метательном копье и намеренно провоцировать наших неопытных солдат, чтобы те начинали бросать копья, когда могут попасть лишь в щиты врагов. А тогда, завладев нашими копьями, враги смело отправляли их обратно.
Я разработал способ слабого соединения железного древка с деревянной частью легким шплинтом. Как только пилум ударяется обо что-то, он ломается в месте соединения, так что враг не может метнуть его в нас или прихватить с собой. Более того, если в конце сражения поле битвы остается за нами, оружейники могут обойти поле, подобрать сломанные части и снова их соединить. Экономия денег и спасение жизней. Вот и все новости. Прощай.
