Ледяная царевна - Лузина Лада (Кучерова Владислава) (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Ей следовало все же пробраться – протиснуться к базару, походить по ярмарке, купить себе знаменитый «веселый пряник»…
Мир Красавицкий материализовался из воздуха с расписным потешным пряником в руках.
– Держи, – протянул он ей гологрудую пряничную деву-русалку, – остальные были уж совсем неприличными… Скажи, удобно со мной? Став человеком, я не буду слышать твои чувства. Не смогу принести что-то за пять секунд, перейти любую преграду…
Маша приняла пряник, но не приняла аргумент и демонстративно откусила русалке пышнокудрую голову.
– Как тебе тут?
– Ничего не вижу, – пожаловалась она.
– Давай… – Он легко приподнял ее, посадил себе на плечи, и она увидала гудевшую роем золотоносных велесовых пчел легендарную подольскую ярмарку, где гуляли еще Гоголь, Шевченко, Мицкевич и Оноре де Бальзак.
Сотня ярких балаганов с артистами, циркачами и фокусниками, палатки и шатры с красными китайскими фонариками, увешанные сосульками деревянные крыши рундуков, где продавались бумажные лаврские иконки и неприличные пряники, литографические виды Киева и «киевское сухое варенье», пиво и памятные тарелки, коляски, корзинки, крестики, межигорский фаянс, фарфоровые статуэтки Папы Римского, мыло с кумариновой отдушкой.
Фонтан «Самсон» все так же стоял в том же месте – как солдат на часах времени. Слева прижимался к земле еще одноэтажный Гостиный двор, в нем, как и в помпезном нарядном Контрактовом доме напротив, можно было купить иные, дорогие товары: изящную бронзу и фарфор, бесценные бухарские шали, китайские безделушки, тончайшие датские перчатки и точнейшую немецкую оптику, крепкое венгерское вино, волшебные уральские камни, игривые соломенные шляпки, кинжалы, сабли, украшения, специи…
Маша откусила русалке кусочек медового хвоста, проглотила, посмотрела налево, открывая рот для второго укуса, и… позабыла закрыть.
Такой феерической пробки она не видела даже в час пик XXI века. Крестьянские сани и стоящие на санях кареты-гринджолы, возы и обозы, кичи и брички, балагулы и фурманки… Казалось, что в экипажах, верхом и пешком – весь мир устремился сюда, на Подол, в Киев, дабы продать тут свой товар, свои умения… или украсть чужой кошелек. Продать душу или души своих крепостных.
Коммерсанты, фабриканты, дельцы, купцы и простые торговцы с Подолья, Волыни, Киевщины, Полесья, Черниговщины, из Варшавы, Львова, Вильно, Парижа, из Китая, Кавказа и Персии, из Австро-Венгерской империи и германских королевств, из Италии, Швейцарии, Сардинии, Греции спешили в Киев, и число жителей Города увеличивалось вдвое за счет контрактовичей, а стоимость гостиничных номеров и квартир взлетала выше, чем в Санкт-Петербурге.
Из трех губерний Юго-Западного края, хуторов и имений Правобережья и Левобережья в Киев съезжались помещики, копившие деньги весь год, чтобы один зимний киевский месяц сорить деньгами направо и налево. Ехали на многих обозах всей семьей, с челядью, собаками, с собственной мебелью… Зачем?.. Чтобы прожить тут всего месяц?
Нет, нет… чтобы жить, жить по полной хотя бы месяц в году! Изъяв себя и домочадцев из пыльной коробки провинции, отряхнув с себя сонную пыль… Сколько людей – как ящик с елочными игрушками – доставали себя на свет только раз в год, хорошились, хорохорились, мечтали, рисковали, играли в карты, влюблялись и выгодно выдавали дочерей… Завидных женихов и невест разбирали на Контрактах еще быстрей, чем веселые пряники. Здесь наскоро завязывались брачные узы и затягивались петли на шеях разорившихся. Здесь покупали, не думая, расплачивались, не считая, закупали вперед на год кофей и чай, мыло, белье и кольд-крем, аптекарские порошки и кружевные косынки, цилиндры, одежду, сметали из киевских галантерей весь товар и проматывали состояния – вот оно, истинное жертвоприношение древнему богу!
И, щурясь, как довольный кот, подольский Велес смотрел, как спешат к нему на поклон господа контрактовичи… Их сиятельства, и дворяне, политики, богатые помещики и помещичьи сынки-балагулы, нежные панночки, гоноровые шляхтичи, зеваки, ротозеи, кутежники и картежники, игроки с нервными пальцами, аферисты и арфисты, писатели, поэты, артисты…
О великий бог торговли и покровитель поэзии, пшеничный Велес, именно на твоем золотом навозе вырос в Киеве первый светский театр!
Богатая публика жаждала развлечений – и на втором этаже Контрактового дома загремели балы, загорелись три стеклянные люстры и тридцать три пары кинкетов, зазвучала мазурка… Там давали концерты и выступал Ференц Лист (проигравший в пух и прах все свои гонорары на тех же Контрактах), там разыгрывали первые спектакли…
«Бог торговли и искусства – не очень логичное сочетание», – как ошибалась бессребреница Маша!
Бесконечные маскарады, музыкальные утренники и вечера, благотворительные обеды, концерты, театральные представления – балет Мадридского королевского театра и немецкий театр марионеток, ужасающий полунегр-полумулат Айра Олдридж в роли Отелло и сладкоголосая дива Каталани, «ученик» Паганини скрипач Конотский и «соперник» Паганини Липинский – развлечения сыпались на многочисленных гостей снегопадом, шли беспрерывно с утра до вечера, с вечера до утра…
Эх, когда в Киеве последний раз была подобная ярмарка?
Будет ли еще когда-то?.. Если большинство из живущих даже не слыхали о той великой велесовской странице великого Города. Никогда не замечали кажущийся нынче таким скромный ампирный желтенький дом в четыре колонны на маленькой Контрактовой площади.
По его ступеням как раз поднимался облаченный в шубу богатый шляхтич и следовавший за ним гайдук почтительно нес тяжелый, уже открытый бочонок с серебром. Шляхтич приостановился купить у торговца узорную шаль, зачерпнул и отсыпал пригоршню серебра, не считая. Рядом с Контрактовым домом на белых конях гарцевали сверкающие касками жандармы, охраняя и шляхтичей, и купцов, и их шали, и их серебро…
– И, кстати, – подал Мирослав голос снизу, – нужно сказать, если Велес и есть настоящий Дед Мороз, то нечего гнать на коммерциализацию Рождества и Нового года. Это, можно сказать, законное жертвоприношение богу прибыли! И чтобы умилостивить этого зимнего бога, не нужно никого убивать… достаточно просто купить, наконец, друг другу подарки.
Мир шутил. И Маша улыбнулась, ей, несомненно, понравилась его версия.
Велес – бог творческого и денежного роста. Бог прибыли – любимейший бог Кати…
Улыбка застыла – в кармане зазвонил телефон. Экран высветил Катино имя.
– Я разорена. Выручай! У меня на руках труп, – хрипло сказала старшая из Трех Киевиц.
Глава пятая,
в которой мы узнаем, зачем на елке игрушки
«Вот тебе и подземное царство Аида», – невольно подумала Маша, когда, спустившись в глубокий подвал больницы, они с Катей зашли в больничный морг.
Облезлые серые стены, кафельный пол, непонятный холод… Непонятно было, уместно ли будет сказать «смертный холод», если холод не убивал, а лишь поддерживал смерть?
Холод сохранял жизнь смерти…
– Маша, почему ты застыла? Скорей! – поторопила ее Катерина. – Если в прессе узнают, что в моем волшебном магазине волшебной елкой по волшебству насмерть убило покупателя… Хорошо еще, что ты предупредила меня и я отправила его в свою больницу, к своей врачихе… она сразу позвонила, сказать, что он умер еще по пути в больницу… Позже заставлю ее все позабыть… Почему ты медлишь?
– Я не понимаю.
Маша одернула сероватую простыню и посмотрела на большое застывшее тело мертвого Ромчика. Даже черные густые волосы его были мертвы – совершенно безжизненны. Узкие губы не выражали больше ни радости, ни злости. В побледневших чертах застыло страдание.
– Как человек может умереть от того, что на него упала елка?
– Это имеет значение для его воскрешения? – спросила Катерина Михайловна.
– Нет.
– Маша, – утомленно произнесла Дображанская, – я могу заставить позабыть все одного человека, могу пять человек… Но когда о смерти будет знать вся больница и кто-то проговорится…
