Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном - Мид-Смит Элизабет Томазина (книги онлайн полные версии txt) 📗

– Как это на нее похоже, Джулия! – воскликнула Адель. – По всему видно, что она охотно воспользовалась бы нашим предложением, но никак не может преодолеть себя и признаться в этом. Как это глупо, непростительно глупо!

– Ах, вот, наконец, и наша учительница! – я воспользовалась этим предлогом, чтобы прервать тяжелый для меня разговор. – Мне немедленно надо в библиотеку, приготовить все к нашему уроку.

Я бросилась бежать от американок, но в моих ушах все звучали слова Адели: «Пятьдесят долларов; если вам нужно сколько-нибудь из этих денег, то стоит вам только слово сказать…» Надо же, мне представился такой простой выход из моей беды! Но из ложного самолюбия я отвергла предложение Джулии, и все оставалось по-прежнему.

Я принялась за свои уроки, но ничего у меня не получалось: я была рассеянна и беспокойна; учительница смотрела на меня с удивлением и только пожимала плечами.

Другие же девицы, в особенности американки, отвечали свои уроки превосходно.

«Ничего удивительного, – думала я, – у них нет никаких забот, что же им еще делать, как не зубрить свои уроки!»

Наконец прошло утро и настало время обеда. Мы редко занимались уроками после обеда, и я была озабочена тем, как бы улучить минуту, чтобы написать письмо Джеку. Оставалось только одно – сообщить ему, что смогу выслать деньги не ранее, чем через неделю, и что он должен постараться как-нибудь обойтись без них. Я знала, что он придет в негодование, может быть, даже возненавидит меня, и что рано или поздно мне придется объяснить ему, почему я не оправдала его доверия…

– Как вы собираетесь провести послеобеденное время? – спросила мама, когда мы заканчивали свой обед. – Сегодня такой чудный день, было бы хорошо прокатиться в Ширлеевскую рощу. Вы можете взять с собой корзинку с провизией и там выпить чаю на свежем воздухе. Что вы на это скажете? Наш Бобби совершенно обленился, и ему было бы невредно размяться.

– О, это будет прекрасно, – воскликнула Адель со своим противным американским акцентом.

Мама посоветовала нам нарвать в роще побольше цветов, чтобы украсить нашу церковь по случаю ежегодного праздника.

Все обрадовались предстоящей поездке и заторопились со сборами. Толька я одна стояла, понурив голову. Подумав немного, я сказала дрожащим голосом:

– Мне надо до отъезда написать письмо.

– Что за пустяки, Мэгги, – возразила мама, озадаченная моим странным видом. – Вам лучше выехать пораньше, и я уже приказала поскорее закладывать шарабан [7]. Твое письмо может подождать до завтра. Ты такая бледная, Мэгги, тебе обязательно надо прогуляться.

– Нет-нет, – ответила я, – мне непременно надо написать Джеку.

– Джеку! Ну, так это еще успеется. Я тоже буду писать моему милому мальчику, – настаивала мама.

Адель заметила мое волнение и вступилась за меня:

– Да ведь это же недолго – написать письмо, – заметила она.

– Да-да, я через пять минут буду готова, – и я быстро направилась в классную комнату. Следом за мной туда вошла Джулия. Ее присутствие меня стесняло, тем более что мне предстояла трудная задача – сообщить брату, что не в силах ему помочь. Я взяла листок бумаги и собралась писать, но мысли мои путались, и мне никак не удавалось начать письмо. Я уже была готова зарыдать, до того мне было тяжело, как вдруг у моего локтя очутилась Джулия.

– Надо торопиться, Маргарет, – промолвила она. – А что это вы так пригорюнились? Да, вы, кажется, еще ничего и не написали? Ах, да, я хотела вам сказать еще вот что: может быть, вот это вам пригодится, – прибавила она и, наклонившись надо мной, положила на мой чистый листок почтовой бумаги два золотых соверена. Затем она быстро повернулась и исчезла из комнаты, прежде чем я успела промолвить хоть слово.

Я ошеломленно смотрела на эти два соверена. Трудно передать, как я обрадовалась этим деньгам, но в то же время они жгли мне руки и приводили в ярость.

Да, но как Джулия могла догадаться, что мне срочно нужны деньги? И причем именно два соверена? Письма Джека она не видела, о том, что я дала их в долг Ферфаксу, не знала… Но в тот момент я была так возбуждена, что не могла рассуждать здраво, я просто отмахнулась от этих мыслей. И только много позже я смогла понять и оценить проницательность, деликатность и благородство Джулии.

Я видела из окна, как девушки собирались в путь, слышала, как Бобби нетерпеливо бил копытом о землю. Мне было необходимо немедленно закончить дело с письмом. Я схватила деньги, побежала на кухню, выпросила у кухарки ломоть хлеба, и, как научил меня Джек, засунула монеты в мякиш. Потом я написала только две строчки: «Милый Джек. Вот твои деньги. Прости, что не смогла послать их тебе с утренней почтой. Твоя Мэгги».

Я вложила в конверт сложенные вместе два тонких ломтика хлеба, надписала адрес, запечатала конверт и с пылающими щеками, стараясь не смотреть в ту сторону, где стояли Джулия и Адель, вышла из дома.

– А вот, наконец, и вы! – воскликнула Джулия. – Ну что, захватили ваше письмо?

– Да, да, – ответила я, не глядя на нее. Я понимала, что мне следовало поблагодарить ее, хотя бы взглянув на нее с признательностью, но из скверного смешанного чувства гордости и стыда я отвернулась и не вымолвила ни слова.

Мы все уселись в шарабан, я взяла в руки вожжи и погнала своего Бобби. Тут ко мне вернулось обычное самообладание, и я начала оглядываться вокруг как ни в чем не бывало.

– Сначала надо на почту, – объявила Джулия и прибавила, глядя на мое письмо, которое я положила в боковой карман своей жакетки:

– Ах, какое славное, пухленькое письмо!

Конечно, я и сама собиралась прежде всего заехать на почту; ничто не могло бы вынудить меня хоть на минуту отложить отправку драгоценного письма. Но мне было обидно, что Джулия пристает ко мне со своими замечаниями.

Едва мы остановились у почты, как Адель выскочила из шарабана.

– Давайте мне ваше письмо, – сказала она, – я опущу его в ящик. – С этими словами она выхватила письмо из моего кармана и, многозначительно осмотрев и прощупав его, опустила в щель почтового ящика. Она переглянулась с сестрой, и они вместе посмотрели на меня. Вероятно, они ожидали, что я скажу им хоть что-нибудь, хотя бы одно слово благодарности за услугу, но я молчала, упрямо отвернувшись от них. Джулия и Адель наверняка были возмущены моим поведением, но тоже промолчали.

Во время чая, который был устроен на лугу на месте, назначенном для пикника, сестры-американки начали бесцеремонно командовать мной, чего они раньше никогда себе не позволяли. Джулия заявила, что будет разливать чай, хотя обычно это делала я.

Я задыхалась от злости, но поневоле была вынуждена уступить.

– Ничего-ничего, Мэгги, – приговаривала она покровительственным тоном, – не унывайте! Все перемелется – мука будет…

Когда мы закончили чаепитие, уложили вещи в корзинку и затушили костер, Веда спросила, как мы проведем вечер.

– Я предлагаю следующее, – сказала Джулия, – мы с Мэгги вдвоем побродим тут поблизости в роще, а вы – Адель, Веда и Люси – пойдете собирать цветы.

– А Маргарет согласна на это? – спросила Веда. – Может быть, она предпочла бы пойти вместе со всеми нами? Зачем нам разделяться?

Веда смотрела на меня своими добрыми, задумчивыми глазами. Она была настолько проницательна, что, конечно, заметила, как оскорбляла меня бесцеремонность американок. Ах, если бы я могла броситься ей на шею и сказать: «Да, да, я охотно пойду с вами!» Но Джулия не спускала с меня глаз, и я молча стояла на месте.

– Кажется, Маргарет предпочитает пойти со мной, – сказала она и, подхватив корзинку для сбора полевых цветов, взяла меня под руку и увлекла за собой в рощу.

Мы не прошли и двадцати шагов, как Джулия остановилась и пристально посмотрела на меня.

– Ну-с, – спросила она, – что вы теперь мне скажете?

– Я просто ненавижу вас, вот что! – вскричала я. На глазах у меня выступили слезы, я с трудом выговаривала слова.