Заклинатель - Эванс Николас (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
В следующий раз большей удачи! Но следующего раза не предвиделось. Оба хотели еще детей, однако у Энни было четыре выкидыша, последний раз с опасностью для жизни – срок был достаточно большой. Врачи не советовали им повторять попыток, да они и сами понимали, что не стоит. Ведь с каждой новой потерей боль возрастала, и в конце концов они просто страшились испытать ее заново. После последнего выкидыша, случившегося четыре года назад, Энни заявила, что хочет стерилизоваться. Роберт понимал, что таким образом она собирается наказать себя за неспособность родить еще одного ребенка, и умолил жену не делать этого. Она послушалась его очень неохотно и в конце концов поставила себе спираль, мрачно пошутив, что, если повезет, эффект будет такой же.
Именно в это время Энни предложили первый редакторский пост, и, к удивлению Роберта, она согласилась. Наблюдая за охватывавшими ее поочередно приступами ярости и разочарования, он решил, что, приняв это предложение, она просто хотела отвлечься… или наказать себя. А может – и то, и другое. Когда Энни добилась на новом поприще небывалых успехов – каждый номер журнала раскупали теперь вмиг, – он даже не удивился.
Невозможность иметь еще одного ребенка легла тяжелым грузом на их души, но они никогда не говорили на эту тему. Однако эта невысказанность медленно подтачивала их отношения.
Когда он в тот кошмарный день, не выдержав напряжения, разрыдался, жена не могла не почувствовать, что этим он как бы напоминал: она никогда не сможет подарить ему еще одного ребенка. Ее резкая реакция на его слезы, возможно, тем и объяснялась: она восприняла их как обвинение себе. И, наверное, она права. Ведь эта маленькая, искромсанная ножом хирурга девочка – единственное, что у них есть. Как опрометчиво со стороны Энни, как жестоко – произвести на свет только одного ребенка. О Боже! Неужели он правда втайне так думает? Конечно, нет. Но тогда почему так легко сформулировал эту мысль?
Для Роберта не было секретом, что он любил жену больше, чем она его. Но она тоже любила – в этом он не сомневался. Их союз был лучше большинства известных ему супружеств. Они по-прежнему дарили друг другу наслаждение – и духовное, и физическое. За все эти годы не было дня, когда Роберт не благодарил судьбу за Энни, не переставая удивляться, как такое удивительное существо могло заинтересоваться им.
Нет, Роберт знал себе цену. Объективно говоря (а именно объективность Роберт считал сильной своей стороной), он был одним из самых одаренных юристов – по крайней мере, среди тех, кого он знал. И еще – хорошим отцом, хорошим другом – для узкого круга симпатичных ему людей, и – что бы там ни говорили о юристах в наши дни – по-настоящему честным. Он никогда не считал себя занудой, но ему не хватало той искорки, которая всегда горела в Энни. Нет, тогда уж не искорки, а снопы искр! Именно это внутреннее горение всегда восхищало и притягивало его – с того памятного вечера в Африке, когда он открыл дверь и увидел на своем пороге Энни и кучу разных сумок.
Он был старше жены на шесть лет, но ему можно было дать и больше. И если принять во внимание, какие блестящие и влиятельные люди окружали Энни, то просто чудо, что она довольствовалась жизнью с ним. Более того, он не сомневался – насколько может не сомневаться в таких вещах умный человек, – что она не изменяет ему.
Однако с той весны, когда Энни перешла на новую работу, их отношения стали напряженнее. Редакционные баталии сделали ее раздражительной и более требовательной. И Грейс, и даже Эльза тоже заметили эту перемену и теперь при Энни держались настороже. Эльза облегченно вздыхала, когда Роберт первый возвращался домой – торопливо передавала, кто звонил, показывала, что приготовила на обед, и спешила уйти к себе до прихода Энни.
Роберт почувствовал на своем плече руку и, подняв глаза, увидел жену – она стояла рядом, словно вызванная его мыслями. Темные круги под глазами. Роберт взял ее руку и поднес к щеке.
– Ты спала?
– Сном младенца. Нужно было разбудить меня.
– Я тоже задремал.
– Вижу, никаких перемен, – чуть улыбнувшись, она перевела взгляд на Грейс.
Он кивнул. Они говорили шепотом, словно боялись разбудить девочку. Некоторое время они молча смотрели на нее. Рука Энни все еще лежала на его плече, гудение аппарата искусственного дыхания лишь подчеркивало тишину. Внезапно вздрогнув, Энни убрала руку и зябко запахнула шерстяную кофту.
– Пожалуй, съезжу домой и привезу кое-какие ее вещи, – сказала Энни. – Пусть, когда Грейс придет в себя, все необходимое будет тут, при ней.
– Давай я съезжу. Не стоит тебе сейчас водить машину.
– Ничего. Мне хочется. Можно взять твои ключи?
Роберт вытащил ключи и дал ей.
– И для нас соберу сумку. Тебе что привезти? Подумай.
– Что-нибудь из одежды. Ну и бритву.
Наклонившись, Энни поцеловала его в лоб.
– Будь осторожна, – предупредил он.
– Не беспокойся. Скоро вернусь.
Роберт смотрел жене вслед. В дверях она обернулась – Роберту показалось, что она хочет что-то сказать.
– Что? – спросил он. Но она только улыбнулась и покачала головой. И, повернувшись, быстро вышла из комнаты.
На расчищенных дорогах движения почти не было – Энни встретились только один или два грузовика, груженные песком. Она ехала сначала на юг, а потом свернула на восток – точно так же, как Уэйн днем раньше.
Потепления пока не наблюдалось, и фары автомобиля освещали громоздившиеся вдоль дороги горы снега вперемежку с грязью и землей. Роберт приладил шипованные шины, и они слегка чиркали по вычищенному асфальту. По радио шла в прямом эфире передача «Звоните – и мы ответим». Женщина делилась своим беспокойством по поводу сына-подростка. Недавно она приобрела новую машину марки «Ниссан», и мальчик прямо влюбился в нее. Он сидит в ней часами, нежно ее поглаживая, а сегодня, зайдя в гараж, она застукала его; сын занимался сексом с выхлопной трубой.
– А ведь похоже на сдвиг, а? – ввернул ведущий по имени Мелвин. На телефонах доверия почему-то всегда работали жестокие, любящие покрасоваться в эфире умники, и Энни не могла понять, зачем люди туда звонят, заведомо зная, что им ничем не помогут, а только унизят. Может, потому и звонят. Женщина продолжала говорить, не замечая насмешки.
