Змеиное гнездо - Холт Виктория (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Воришка смотрел на меня во все глаза. До него начало доходить, что я не собираюсь причинить ему зла. В глазах его вспыхнула надежда. Бедное дитя, подумала я.
– Ты, наверное, голоден? – спросила я. Он кивнул.
Я вытащила из кошелька все деньги и отдала ему.
– Больше не кради, – сказала я. – Своруешь как-нибудь, а тот, кто тебя поймает, возьмет и не захочет тебя отпустить. Ты ведь знаешь, что с тобой будет дальше?
Он снова кивнул.
– Отпустите его, – обратилась я к молодому человеку. Он пожал плечами и улыбнулся мне. Потом отпустил мальчугана, который тут же скрылся в подворотне.
– Итак, вы позволили вору продолжать заниматься своим промыслом за счет порядочных граждан Эдинбурга, – сказал молодой человек. – Но вы понимаете, что для него это всего лишь отсрочка – все равно ему сидеть в тюрьме.
– По меньшей мере это будет не на моей совести.
– Разве это имеет значение? Тюрьма наверняка его ждет.
– Может быть, он усвоит полученный урок. Он был голоден. Мне отчаянно жаль всех этих горемык.
– Но… позвольте полюбопытствовать, что делает молодая леди в этой части города?
– Изучает город. Я родилась и живу в Эдинбурге, но никогда не бывала здесь прежде.
– Вероятно, нам следует познакомиться. Меня зовут Джеймс Норт… а попросту Джеми.
– А меня Девина Глентайр.
– Вы разрешите проводить вас в более благоприятный для здоровья уголок этого города?
– Буду вам благодарна, я заблудилась.
– Не обидитесь за совет?
– Нет, конечно.
– На вашем месте я не рисковал бы отныне ходить сюда без провожатого.
– Я твердо решила быть теперь осторожнее.
– Тогда наш бродяжка сделал первое полезное дело в своей преступной жизни.
– Вы живете в Эдинбурге?
– Снимаю комнату. Учусь в университете.
– Вы студент?
– Да.
– Очень интересно. Что вы изучаете?
– Право. Однако в настоящее время я готовлю сочинение об этом городе. Я убедился, что это предприятие – наиболее захватывающее из тех, за которые я брался.
– Вы исследуете трущобы?
– Да, я намерен разглядеть все грани города, делающие его одновременно величественным и ужасным. Это место земного шара пропахло историей. Она чадит здесь повсюду.
– Не отсюда ли и название Старая Чадильня?
Он рассмеялся.
– Почему все-таки старый город так называют?
– Трудно сказать. Возможно, из-за того, что он расположен на холме. Это название могло родиться в голове путника, когда он издалека увидел дым, поднимающийся над трубами домов. Таково одно из моих предположений. Я бы хотел мысленно воссоздать облик не только сегодняшнего города, но и те обличья, которые он принимал в прошлом.
– Необыкновенно увлекательная работа. Я же только начинаю познавать Эдинбург.
– Тем не менее вы говорите, что прожили здесь с самого рождения.
Мы подошли к выходу из лабиринта.
– Теперь вы в знакомых местах, – сказал Джеми.
Я была разочарована: благополучно доставив меня в безопасное место, он, очевидно, – так мне подумалось – собирался откланяться.
– Вы проявили необыкновенную доброту, став моим избавителем, – сказала я.
– О да, правда, для этого мне не пришлось сразиться с огнедышащим драконом, – сказал он со смехом. – Поэтому едва ли я достоин такой благодарности.
– Я очень не хотела лишиться кошелька.
– Потому что это подарок мамы? Она умерла?
– Да.
– Примите мое сочувствие. Мы дошли до парка.
– Если вы не торопитесь… – начал он.
– Ничуть, – решительно ответила я.
– Может быть, присядем ненадолго?
– С удовольствием.
Мы нашли скамейку и проговорили целый час. За долгое время этот час был первым, который меня вдохновил.
Я узнала, что Джеми – сын пастора из местечка Эверлох – я такого даже не слышала – на северной окраине Эдинбурга. Семья пошла на огромные жертвы, чтобы сын поступил в университет, и потому на нем лежал святой долг преуспеть и тем возместить родителям все, что они для него сделали.
С каждым словом Джеми нравился мне все больше. Там приятно было разговаривать с человеком почти одного со мною возраста. Я рассказала ему о смерти мамы и о тех ужасных событиях, что за этим последовали.
– У меня была гувернантка, хорошая моя подруга, но она… оставила наш дом. А теперь мой отец снова женился.
– И из-за этого вы несчастны?
– Не знаю, но все произошло так внезапно.
– А ваша мачеха…
– Она совсем… другая. По сути дела, она вошла в дом как моя новая гувернантка.
– Понимаю. И ваш отец влюбился в нее. Я думаю, ему было очень одиноко после смерти жены.
– Не знаю. Есть люди, которых трудно понять. Несмотря на то, что я познакомилась с вами только сегодня утром, у меня ощущение, что я знаю о вас очень много… гораздо больше, чем о Зилле Грей.
– Зилле Грей?
– Она была гувернанткой… а теперь моя мачеха.
– Мне думается, все произошло так скоропалительно, сказал он, – что вы просто не успели еще свыкнуться с переменами. Наверно, всегда потрясение, когда кто-то из родителей вновь вступает в брак… особенно если вы были близки с тем из них, кто покинул этот мир.
– Да, это так. Понимаете, если бы в доме оставалась прежняя гувернантка…
– Та, которая покинула его? Почему это случилось, кстати?
– Ей… пришлось сделать это. – Я колебалась, сказать или не сказать ему правду.
– Ясно – ее семья или что-то еще, наверно.
Я молчала, и он продолжил:
– Ну что же, вы уже не ребенок. У вас будет своя жизнь.
– Они намерены отсутствовать три недели, – сказала я. – Одна уже прошла.
– Я думаю, все наладится. Таков закон жизни.
– Правда?
– Да, если вы не будете становиться поперек.
– Утешительная философия. Я рада, что мы поговорили.
– Я тоже.
– У вас много свободного времени?
– В течение ближайшей недели – да. Сейчас перерыв в занятиях. Я мог бы уехать домой, но жить здесь дешевле. Я занимаюсь исследованиями… делаю заметки, понимаете… а вечерами пишу.
– Какая у вас интересная жизнь.
– Временами, – он улыбнулся и добавил, – как, к примеру, сегодня. – Внезапно он повернулся ко мне. – Вас интересует город… вы осматриваете трущобы, знакомитесь с местами, которые никогда прежде не видели. Я занимаюсь тем же самым. Может быть…?
Я смотрела на него с надеждой.
– Если у вас нет возражений, – продолжал он, – и когда это не мешает вашим делам… Я не вижу причины, почему мы не могли бы заниматься нашими изысканиями вместе.
– О, это было бы чудесно, – воскликнула я.
– Тогда договорились. В какое время вам удобнее всего?
– Пожалуй, утром.
– Конечно, есть места, куда я не решусь вас повести.
– Но ведь гораздо лучше быть там вдвоем, чем одному.
– С другой стороны, есть десятки безопасных районов.
– Так или иначе, давайте гулять вместе.
– Идет.
– Где мы встретимся?
– На этой скамейке.
– Завтра утром?
– В десять часов – не слишком рано?
– Меня это время вполне устраивает.
– Значит, договорились.
Я подумала, что будет лучше, если он не станет провожать меня до дома. Будет нелегко объяснить, кто такой Джеми, если меня увидят Керквеллы или кто-либо из слуг и, конечно, примутся строить догадки.
Утро было прекрасное, впервые за очень долгое время. Я гадала, что подумает отец, если узнает, что я разговаривала с незнакомцем и, мало того, условилась о встрече с ним на следующий день.
А мне все равно, сказала я себе.
Знакомство с Джеми – мы стали друг для друга Джеми и Девиной очень скоро – оказалось чудесным. Мы встретились утром следующего дня, и каждодневные встречи стали традицией.
Нам было о чем говорить. Он во всех подробностях описал мне пасторский дом, младшего брата Алекса, который тоже собирался стать пастором, отца и мать, теток и кузенов с кузинами, которые все жили рядом, семейные связи. У них была веселая жизнь, совсем не похожая на мою.
И был еще Эдинбург, ставший для меня, вероятно, благодаря Джеми, чем-то совершенно особенным.
