Пылкая дикарка - Нильсэн Вирджиния (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Она отбросила вуаль, чтобы лучше видеть городские достопримечательности. Дома, мимо которых она шла, были значительно больше тех, которыми она любовалась с палубы парохода. У многих на первом этаже размещалась лавка, над которой возвышались балконы с хитроумным железным узором. Иногда Коко видела на галереях женщин, которые сплетничали между собой, обмахиваясь веерами или же попивая чай из изящных чашек.
Но ей вскоре пришлось снова закрыть вуалью лицо, так как проходившие мимо мужчины неизменно бросали на нее многозначительные взгляды. Один даже прошептал на французском:
— Как вы красивы, мадемуазель!
Но к ней никто не приставал, и она благополучно дошла до отеля "Святой Карл".
Это было недавно выстроенное с ослепительной элегантностью здание. Карниз, поддерживаемый белыми колоннами, укрывал выходивших из экипажей пассажиров от непогоды. Лестница из шлифованного камня начиналась прямо с тротуара, а ее верхнюю площадку увенчивала каменная скульптура человека. Через открытую дверь она увидела круглый зал с белыми колоннами, в котором кругами разгуливала разноликая толпа мужчин. До нее доносился громкий разговор, восторженные восклицания, а она все стояла у подножия лестницы, не зная, что предпринять. Сердце у нее отчаянно билось от страха и гнева на Ивана, который был во всем этом виноват.
Поднявшись по лестнице, она робко заглянула внутрь отеля.
Его внутреннее великолепие поразило ее. Зал был такой же большой, как и пароход, на котором они прибыли сюда, но он казался еще более просторным из-за своей круглой формы. Пол был выложен плитами из шлифованного камня различной расцветки, образовывающих затейливый, приятный для глаза узор.
В дальнем конце она увидела любопытную винтовую лестницу. Подняв голову, она увидела большой высокий купол, покоящийся на еще одном круге колонн. Стены купола были расписаны, а в самом центре на цепи свешивалась люстра, похожая на водопад сияющих камней, в которых отражались сотни горевших на ней свеч.
Она долго не спускала глаз с этого чуда, любуясь его красотой. Опустив взор, она вдруг заметила, что окружавшие ее мужчины прекратили беседовать между собой и восхищенными глазами, с любопытством взирали на нее. Некоторые из них явно говорили о ней. Но тут она увидела то, что прошло мимо нее из-за этой сутолоки.
В центре громадного зала стояли около полдюжины рабов, молодых и старых, мужчин и женщин — у некоторых из них руки были связаны за спиной.
Какой-то человек громко выкрикивал цену. Она вдруг поняла, что попала на невольничий аукцион, на один из тех, о которых ей рассказывал, когда напивался, ее отец. Он видел их в штаб-квартире Лафитта в Баратарии.
"Мы ввозили их контрабандным путем, — хвастался он, — и потом продавали за половину той цены, которую дали бы за них в Новом Орлеане".
Потом какой-то назойливый человек с официальным видом, взяв ее под руку, отвел к двери.
— Вам, мамзель, здесь находиться не разрешается, — грубо бросил он.
— Я должна встретить здесь свою приятельницу, — возразила Коко. Но одного взгляда вокруг было достаточно, чтобы убедиться, что здесь не было ни одной женщины, а собравшиеся мужчины пожирали ее жадными взглядами.
— Здесь не разрешается ни слоняться без Дела, ни приставать к мужчинам, — строго повторило это должностное лицо, подталкивая ее к двери. — Здесь не место для встречи с подружками.
Внезапно она вновь почувствовала подступающий к ней страх, — как же она найдет Ивана, если ей не разрешали здесь подождать его?
Этот чиновник грубо вытолкал ее на лестницу. Яркое солнце ее ослепило, и она не заметила Ивана, который дотронулся до ее руки.
Он улыбался.
— Насколько я понимаю, вы заблудились, мадемуазель? — сказал он. — Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Испуг и унижение заставили ее взорваться.
— Да! — свирепо сказала она. — И прошу тебя объяснить!..
Он так сильно сдавил ей руку, что у нее перехватило дыхание.
— Пошли быстрее! — сказал он мягко. — Карета ждет внизу.
Увлекаемая им, она быстрыми, но упрямыми шагами пошла рядом по гладким каменным ступеням. Садясь в экипаж, она приняла его руку, но, когда он попытался в салоне ее обнять, оказала ему яростное сопротивление, обругав его словами, заимствованными из словарного запаса своего отца. Он крепко держал ее за подбородок до тех пор, пока его губы не нашли ее губ. Он прильнул к ним долгим поцелуем, дожидаясь, когда Коко ответит ему. И она ответила, так как ее страсть была сильнее ее ярости.
— Ах, Клео, моя Клео, ты просто великолепна!
— Больше ты не посмеешь оставлять меня подобным образом, — вся кипя от негодования, сказала она. — Я не позволю обращаться с собой, как...
Иван разжал руки. Улыбка исчезла у него с лица.
— Как с кем?
— Как с дикаркой, — прошептала она.
В глазах у него появилась жесткость.
— А что произошло в отеле? Кто тебя так унизил?
— Этот человек...
— Это был полицейский.
— Он вытолкал меня! Он сказал: "Здесь не разрешается слоняться без дела и приставать к мужчинам!" Что он имел в виду?
Иван кратко рассказал ей о падших женщинах в небольших кабаках возле набережной на Чупитулас-стрит, о том, что им запрещалось приставать к мужчинам на улице. Каждое его слово болью отзывалось в ее сердце.
— Он в отношении тебя допустил ошибку, но это произошло потому, что ты оказалась не в том месте.
— Но ведь это ты послал меня туда!
— У меня не было другого выбора, Клео, любовь моя. Я ничего не мог поделать, только назвать тебе то место, куда мой знакомый с парохода намеревался меня отвезти...
— Я бы сумела найти предлог для отказа.
— Но я не мог ему отказать. Не я устанавливал эти правила, — сказал он. — Но должен по ним жить. Я не имею права привести тебя в отель, за исключением, может быть, бала квартеронок. Ты не квартеронка, но все равно — полукровка, а таких, как ты, и квартеронок американцы и их друзья-креолы считают сделанными из одного теста.
— Ну, а ты? — спросила она сдавленным голосом.
— Я думаю, что ты самая прекрасная женщина, созданная Богом на земле, — хриплым голосом сказал он, — и я люблю тебя.
Карета остановилась перед лавкой, через маленькое оконце которой она смогла разглядеть разложенные на столе булки хлеба. Возле лавки дверь вела прямо от тротуара на узкую аллею. Пахло ароматом свежевыпеченного хлеба.
Иван, уплатив кучеру, увлек ее на эту аллею. Впереди они увидели дворик с тенистым деревом, его стены были увиты ползучими растениями. Подойдя к лавке и отдельно стоявшей кухне-пекарни, он позвал:
— Мейзи!
Из задней двери лавки выплыла очень крупная, пожилая африканка. Увидев Ивана, она вся расплылась от удовольствия:
— Мистер Иван!
— Я привез вам гостью, Мейзи. Ее зовут мисс Клео.
— Что вы делаете с такой юной девушкой? — воскликнула Мейзи, — ее проницательные глаза за одну секунду оценили ее внешность и фигуру.
— Этой девушке нужна подруга.
Они говорили по-английски, но Клео была уверена, что они говорили о ней, хотя и не понимала ни слова, кроме своего нового имени — Клео.
— Ей понадобится одна из твоих комнат на семь-восемь месяцев.
— Ах, вон оно что! — сказала пожилая женщина, смерив взглядом талию Клео.
— Я все потом объясню. Прошу тебя, устрой ее поудобнее, Мейзи. Она очень молода и никогда не жила в городе.
Мейзи, протянув руки, подошла к ней.
— Добро пожаловать в Новый Орлеан, мисс Клео! — воскликнула она. Ее жест и открытая улыбка свидетельствовали о том, что ее радушие было искренним.
— Мейзи была моей нянькой, когда я рос в Вирджинии, — объяснил Иван Клео по-французски.
Мейзи, улыбаясь, кивала. Она покачивала руками, словно у нее был ребенок, давая понять, что она понимает, о чем ей говорит Иван. Но Коко не была уверена в том, означает ли этот жест, что она когда-то качала Ивана, или же намекала им на семя Ивана, зароненное у нее в чреве. Через раскрытую дверь на кухню Коко мельком увидела темнокожую женщину в жарком чаду. Она была хрупкой, с мрачным выражением на лице.
