Элитные спецы - Самаров Сергей Васильевич (книги полностью txt) 📗
– Ну, ты – вездеход… – говорит Стас то ли с ехидством, то ли с восхищением.
В этом пустынном маленьком дворике Санек даже не закрывает машину. Не от кого, да и возиться со сломанным замком не хочется…
– Проснулась хоть она… – не спрашивает, а опасливо предполагает возможный отрицательный вариант Стас.
– Разбудим…
– Не откроет… Ее будить… Сам знаешь как… Бабка выскочит… На всю улицу ора не оберешься… – Стас уже знаком с ситуацией не понаслышке. – Летом раз кипятком нас чуть не обварила… С чайником вылетела…
– Ладно… – Санек обреченно вздыхает. – Идем, что ли…
Они отодвигают – не открывают, а именно отодвигают висящую на одной петле дверь подъезда. На удивление, в подъезде даже горит свет. Поднимаются по деревянной исшарканной лестнице на второй этаж. Стас звонит. Лидка открывает быстро. Словно за дверью стояла. В шикарном ярком халате, яркая, чуть ли не праздничная, она смотрится неуместной в прихожей грязной коммунальной квартиры. Словно случайный человек, просто по необходимости заглянувший с подиума дома моделей. И даже накрашена, как на сцену. Тем не менее скучно смотрит на парней и распахивает дверь шире.
– Заходите… Не разувайтесь в коридоре… Там… – машет Лидка на дверь своей комнаты.
На кухне кто-то гремит посудой. За закрытой дверью не видно, кто.
– Бабка? – шепотом спрашивает Стас, стараясь скорее прошмыгнуть в комнату.
Лидка усмехается и кивает:
– Чайник кипятит…
Дверь она за собой закрывает плотно и даже поворачивает круглую ручку замка.
– Чего пожаловали? Надыбали, наконец?..
Она в курсе всех событий. Более того, сама идея дела первоначально созрела именно у нее в маленькой симпатичной и циничной головке. Сначала вроде бы предложила полушутя. Потом шутка стала заинтересованным разговором с возможностью неплохо зарабатывать в условиях, когда кавказцы и среднеазиаты наводняют российские города, как саранча. Подробности разрабатывали все вместе. Потом чаще без нее, чтобы не сильно зазнавалась и не требовала себе слишком много. Таким образом договорились, что все заработанное делится на равные части. Сама Лидка думала только привлечь парней и с их помощью основательно потрясти черных. Они сообразили, что в доле с ментами дело будет более надежным. Тогда уже можно не просто потрясти, а вытрясти полностью…
– Надыбали… – у Санька голос торжественный. – Таких красавцев…
– Красавцев не надо… Красавцев мне жалко будет… Я мужской пол люблю, за исключением вас… Были бы вы красавцами, и вас любила бы… Мне поносатее подавай, и чтоб по-русски плохо говорили…
– Вот разговаривать с ними пока не пришлось… – говорит Стас. – Но ребята не из самых бедных, и квартиру мы с них сдерем… Ты готова?
– Я всегда готова… – с гордостью говорит она.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Статья в интерактивной энциклопедии Брокгауза и Ефрона оказывается довольно подробной, хотя и основательно устаревшей. Естественно, там ничего нет о современном облике города и уж подавно о ядерном центре. Обновления сведений и дополнений интерактивная энциклопедия не предусмотрела.
– Толку от такой информации, похоже, мало… – решает Басаргин, впрочем, без особого огорчения, поскольку он не успел еще стать даже болельщиком в противостоянии «синих» и «зеленых», хотя и оказался слегка вовлеченным в подготовку одной из сторон. – И запросить Лион мы тоже не можем. Нас справедливо обвинят в шпионаже…
– Относительно шпионажа – может быть… А что касается «Брокгауза и Ефрона»… Не скажи… – не соглашается Сохно. – Мне кажется, от этого диска очень много толку… И даже ничего запрашивать не надо…
– Есть мысли? – интересуется Сохатый.
– Мысли к нему еще за столом пришли… – за Сохно отвечает Кордебалет. – Толя обещал, что после первой рюмки у него остановятся ненужные мысли и соответствующе начнет работать голова… В подходящем режиме… Я так понял, что она заработала в тройном размере, поскольку он принял три рюмки…
– Четыре… – поправляет его Сохно, любящий точность.
– Значит, четыре мысли о возможности активно работать в заданном направлении… – предполагает полковник Согрин лучший вариант.
– Нет… Мысль только одна, но я готов поспорить, что она вчетверо лучше любой другой… – Сохно хлопает Доктора Смерть по плечу, прося освободить место за компьютером. И хотя в одной руке Доктора поместятся две руки Сохно, не сказать, что жест остается Виктором Юрьевичем незамеченным.
Доктор неохотно покидает кресло. Садиться на стулья он не любит из опасения, что в любой момент может свалиться, а стоять при его росте тоже не слишком комфортно, потому что Доктор всегда ощущает, что вот-вот заденет за что-нибудь головой. Но все же встает. Сохно щелкает мышью, отыскивая нужные страницы.
– Вот! – говорит он торжественно. – Смотрите…
Доктор Смерть через плечо подполковника читает статью вслух.
– Ну и что – монастырь? – не понимает Басаргин. – Ну и что – восемнадцатый век?..
– Восемнадцатый век меня интересует мало… – соглашается Сохно. – Сам монастырь интересует постольку-поскольку… Как возможность проявления собственного высокодуховного интереса. Теперь смотрите сюда…
Он открывает систему поиска и набирает имя.
– Никодим Столбовский… – спрашивает Ангел. – Это кто?
– Святой… – объясняет Сохатый, известный знаток всего эзотерического. – Канонизирован только недавно. Был последним настоятелем того самого монастыря. Его большевики расстреляли в двадцать первом году… Говорят, умел читать письма, не раскрывая их… Ходили слухи, что в задумчивости мог левитировать, хотя сам этого даже не замечал… Стоит, думает, и вдруг – плавно парит над землей… До минуты в воздухе висел… В народе прославился тем, что наложением рук вылечивал любую болезнь… Даже тех больных, от которых врачи напрочь отказывались… А в основном такие к нему и приезжали…
– За это и расстреляли… – убежденно говорит Пулат. – Кого-нибудь не того, кого надо было, вылечил или не вылечил того, кого следовало… Или даже – просто за такие слухи… В те времена тотального материализма, помните, даже слухи признавались вредными и подлежали уничтожению…
