Девушка в поезде - Хокинс Пола (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Я и не собиралась. Мне ужасно хотелось выпить в обед после того, что случилось утром в Уитни. Однако я не стала пить, потому что хотела сохранить ясную голову. Уже давно мне не хотелось ради чего-то сохранять ясность головы.
Утреннее посещение Уитни меня сильно удивило. Казалось, что я не была там целую вечность, хотя прошло всего несколько дней. Как будто тогда я находилась в абсолютно другом месте, на другой станции и в другом городе. Сейчас я не была похожа на ту Рейчел, что вышла на станции в субботу вечером. Сейчас я была абсолютно трезвой и чутко улавливала все нюансы, желая разгадать тайну и в то же время страшась возможной разгадки.
Я вторглась на чужую территорию. Я чувствовала именно это, потому что теперь это место принадлежит Тому и Анне, Скотту и Меган. Я тут чужая, тут нет ничего моего, и в то же время все тут так знакомо. Сначала вниз по бетонным ступенькам на станции, потом мимо газетного киоска выйти на Роузберри-авеню, через полквартала дойти до конца Т-образного перекрестка, затем свернуть направо под арку в сырой подземный переход, и слева окажется Бленхайм-роуд, узкая и тенистая, с красивыми викторианскими террасами по обеим сторонам. Я словно возвращалась домой – и не просто в теперешний свой дом, а туда, где выросла и откуда уехала целую вечность назад. Тут все знакомо до мелочей, тут точно знаешь, какая ступенька на лестнице обязательно скрипнет.
Тут все мне знакомо не только благодаря рассудку, этим знанием пропитаны моя кровь и плоть. Сегодня утром, когда я шла по темному тоннелю подземного перехода, мой шаг невольно ускорился. Это произошло подсознательно, потому что я всегда старалась пройти тут как можно быстрее. Каждый вечер, возвращаясь домой, особенно в зимнее время, я торопилась миновать это место, бросая быстрые взгляды вправо, чтобы убедиться, что там никого нет. Там никогда никого не было – ни в те вечера, ни сегодня, – и все же утром я невольно остановилась и стала вглядываться в темноту, потому что вдруг увидела себя. Я видела, как сижу, прислонившись к стене и обхватив голову руками. На голове и руках кровь.
Я замерла на месте: сердце бешено колотится в груди, спешащие на электричку пассажиры обходят меня. Некоторые оборачиваются посмотреть, что со мной. Я не знала – не знаю, – было ли это на самом деле. Зачем я пошла в подземный переход? Что мне было делать в темном и сыром тоннеле, пропахшем мочой?
Я повернулась и направилась обратно на станцию. Я не хотела тут больше оставаться, не хотела видеть дом Скотта и Меган. Мне хотелось поскорее унести оттуда ноги. Там случилось что-то ужасное, у меня нет в этом никаких сомнений.
Я купила билет и быстро направилась к лестнице, ведущей на другую платформу. И тут меня озарило, но на этот раз мне вспомнился не подземный переход, а ступеньки: я споткнулась и упала, а подняться мне помогал мужчина. Мой попутчик по электричке с рыжеватыми волосами. Я вспомнила его лицо, но не могла вспомнить, что он говорил. Я помню, как смеялась над собой или чем-то, что он сказал. Со мной он вел себя вполне пристойно, я уверена. Или почти уверена. Случилось что-то плохое, но не думаю, чтобы он имел к этому отношение.
Я села на электричку и вернулась в Лондон. Зашла в библиотеку, села за компьютер и стала искать публикации о Меган. В коротком сообщении на сайте «Дейли телеграф» говорилось, что «помощь в полицейском расследовании оказывает мужчина тридцати с небольшим лет». Наверное, Скотт. Я не верю, что он мог сделать с ней что-то плохое. Я знаю, что не мог. Я видела их вместе, я знаю, какие у них отношения. В заметке указывался номер «горячей линии», по которому можно сообщить любую информацию, полезную для следствия. Я собираюсь позвонить по пути домой из телефона-автомата. Я расскажу им о «В» и о том, что видела.
Когда мы подъезжаем к Эшбери, мой телефон снова звонит. Это Кэти. Бедняжка, она действительно из-за меня переживает.
– Рейч? Ты в поезде? Едешь домой? – По ее голосу слышно, что она волнуется.
– Да, я еду, – отвечаю я. – Буду через пятнадцать минут.
– Тут пришли полицейские, Рейчел, – говорит она, и я чувствую, что холодею. – Они хотят поговорить с тобой.
Среда, 17 июля 2013 года
Утро
Меган так и не нашли, и я солгала полиции, причем не один раз.
Вчера вечером по дороге домой я ужасно нервничала. Пыталась успокоиться, убеждая себя, что они пришли выяснить насчет инцидента с такси, но в этом не было никакого смысла. Я разговаривала с полицией на месте происшествия, вина в котором была целиком моей. Значит, это как-то связано с субботним вечером. Наверное, я что-то сделала. Наверняка что-то ужасное, а теперь память блокирует воспоминания в качестве защитной реакции.
Я понимаю, что это маловероятно. Что такого я могла сделать? Отправиться на Бленхайм-роуд, напасть на Меган Хипвелл, спрятать где-то ее тело и забыть об этом? Звучит невероятно.
И такого просто не могло быть. Но я знаю, что в субботу что-то произошло. Я почувствовала это, заглянув в темный тоннель под железнодорожными путями, когда кровь застыла у меня в жилах.
Провалы в памяти случаются, но это не тот случай, когда толком не можешь вспомнить, как оказался дома после пирушки в клубе, или над чем все смеялись, болтая в пабе. Тут – полное забвение: из памяти вычеркнуты и не подлежат восстановлению целые часы.
Том принес мне книгу про это. Не очень романтичный поступок, но он устал по утрам выслушивать мои извинения за то, о чем я не имела ни малейшего представления. Мне кажется, он хотел, чтобы я поняла, какую боль мое поведение причиняет окружающим и на что я на самом деле способна. Книгу написал какой-то врач, но я не знаю, насколько ему можно верить: автор утверждал, что провалы в памяти связаны прежде всего не с желанием забыть, а с отсутствием самих воспоминаний как таковых. Согласно его теории, человек впадает в состояние, когда его мозг не сохраняет воспоминаний, за которые отвечает короткая память. И находясь в этой черной дыре, человек ведет себя не так, как в обычной жизни, поскольку реагирует на то, что сам считает последним событием, хотя в действительности он просто не помнит его и может не иметь о нем ни малейшего представления. Автор даже приводил поучительные примеры для выпивох, страдающих потерей памяти. Один парень из Нью-Джерси напился на вечеринке в честь Дня независимости 4 июля. Потом сел в машину, поехал по встречной полосе и столкнулся с микроавтобусом, который вез семь человек. Микроавтобус загорелся, и шесть человек погибли. С самим же пьяницей ничего не случилось. Обычно так и бывает. Он даже не помнил, как садился в машину.
В другом случае мужчина, на этот раз из Нью-Йорка, вышел из бара, приехал к дому, в котором вырос, зарезал там двух человек, снял с себя всю одежду, сел в машину, добрался до дома и лег спать. Утром проснулся с больной головой, пытаясь сообразить, где его одежда и как он оказался дома. О том, что без всякой видимой причины зверски убил двух человек, он узнал только от приехавших за ним полицейских.
Как бы невероятно это ни звучало, но исключать такую возможность было нельзя, и, добравшись до дома, я уже почти не сомневалась, что каким-то образом причастна к исчезновению Меган.
Полицейские сидели на диване в гостиной: мужчина лет за сорок в штатском и еще один помоложе в форме и с прыщом на шее. Кэти стояла возле окна, нервно потирая руки. На ней не было лица. Полицейские встали. Тот, что в штатском – очень высокий и слегка сутулый, – пожал мне руку и представился инспектором уголовной полиции Гаскиллом. Он назвал мне номер своего удостоверения, но я его не запомнила. Не могла сосредоточиться. Я едва дышала.
– В чем дело? – Я с ходу перешла в наступление. – Что-то случилось? С моей матерью? С Томом?
– Все хорошо, миссис Уотсон, нам просто нужно поговорить с вами о том, что вы делали в субботу вечером, – ответил Гаскилл.
Подобные слова часто слышишь в фильмах по телевизору, но не воспринимаешь их всерьез. Они хотят знать, что я делала в субботу вечером. Что же я делала в субботу вечером?
