Огнедева. Аскольдова невеста - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
По избе пролетел ветерок, и Дивляна вздрогнула. Лишние мысли исчезли — начиналось то, чего она ждала. Все остальное — потом, но сейчас перед ней вставало вражеское войско, и копье было брошено в невидимый строй…
Сперва она отпрянула от окна, но потом вернулась и прижалась к стене рядом. Вся дверь по косяку была окружена плетнем из кропивы со зверобоем и заговорена, второе окошко тоже. Свободным оставалось только одно, и через него голодные духи рвались к своей жертве. Прямоугольник окна потемнел, звезды и лунный свет исчезли, будто в окошко вставили плотную затычку из сплошной тьмы. Десятки мелких холодных вихрей кружились в избе; Дивляна ничего не видела, только подрагивало пламя лучины, но ощущала каждый из них так ясно, будто тонкие струны проходили через ее голову, и она чувствовала колебание каждой из них. Все они были разными, но одно объединяло их — чужеродность и чувство голода.
Готово. Они все здесь. Возле окна движение прекратилось, но в проеме по-прежнему висела густая чернота. А клубок тонких холодных вихрей вился посреди избы. Дивляна подняла с лавки приготовленный кропивный плетень и положила его на оконный косяк. Все. Духи оказались в ловушке.
— На небесах от лица Перунова поднимается грозная туча, сильный гром и молния, — заговорила она, и собственный тихий голос слышался ей будто издалека. Но в нем жило горячее дыхание грома, и ей самой уже казалось, что это говорит не она, а та, небесная Огнедева. — Как спустил Перун гром и молнию, грянул гром, молния пламя пустила, молния осветила — и устрашились, и убоялись всякие нечистые духи, расскакались и разбежались: водяной в воду, а лесной в лес, под дерево скрипучее, под корень, а ветряной под куст и под холм, а нечистый дух, посыльный и нахожий, на свои на прежние жилища. Так и я приказываю вам, духи нечистые: как боитесь вы небесной стрелы, молнии грома, так убоялись бы вы и меня, внучки Дажьбожьей, во всякое время, на востоке и на западе, на полудне и на полуночи, со всех четырех сторон…
— Кто?
— Говорит?
— С нами?
— Кто?
— Приказывает?
— Нам?
Теперь уже звуки исходили не из уст Ольгимонта: он по-прежнему лежал неподвижно, а голоса раздавались прямо из воздуха — и прямо в голове Дивляны.
— Я роду ни большого, ни малого: мне матушка — красно солнышко, а батюшка — светел месяц, а сестры у меня — белы зорюшки, а братцы у меня — часты звездушки. А вы кто? Как имена ваши?
— Мне имя — Воронец!
— Мне имя — Пырец!
— Мне имя — Хоростец!
— Мне имя — Беглевец!
— Мне имя — Нырец!
— Мне имя — Былец!
— Мне имя — Пухлец!
— Мне имя — Горелец!
— Мне имя — Турица!
— Мне имя — Ужевник!
— Мне имя — Земляница!
— Мне имя — Змиица!
— Мне имя — Мокрец!
Слова падали, как осколки льда — острые, тонкие, холодные, ранящие. И все-таки это была победа — она заставила их говорить. А кто знает имя, тот получает власть. Стараясь ни одного не упустить, Дивляна лихорадочно соображала. Все эти имена — названия трав. Но духи растений не могут мучить людей. Значит, бабка Кручиниха когда-то схитрила: она прикормила игрецов, дала им имена трав и тем самым подчинила себе, поскольку ей, зелейнице, были подвластны травы.
— И приказываю я вам, дух Воронец, дух Пырец, дух Хоростец… — Дивляна перечислила все тринадцать имен, — уходите от внука Дажьбожьего Ольгимонта, уходите от этого дома, от окон и дверей, от четырех углов, уходите на свои прежние жилища и не возвращайтесь, пока хмель не утонет, пока камень не поплывет!
— Мы не можем! — завыли, заскулили, заканючили голоса над ухом. — Не можем!
— Хозяйка нас на вечную службу подрядила!
— Воли нас лишила!
— А служить мы можем только ей и еще троим, в ком ее же кровь, кровь Ольгимонта-волхва!
— Кто эти трое? — спросила Дивляна. Надо думать, речь шла о потомках древнего чародея, к которым принадлежала сама Кручиниха, ведь говорили, что она происходит из старого и знатного голядского рода.
— Колпита, княгиня смолянская!
— Ее сын Ольгимонт!
— Ее дочь Ольгица!
— Но их тут нет!
— Есть только он, Ольгимонт!
— Он не хочет!
— Он отвергает нас!
— Он не кормит нас!
— Он не дает нам работы!
— Но мы не можем уйти!
— Он — Ольгимонт!
— Он — наш хозяин!
— Он должен нас кормить!
— Замолчите! — Дивляна затрясла головой, и вой тринадцати голосов умолк.
Ей все стало ясно. Сына княгини Колпиты подвело то, что он получил родовое имя своего знаменитого предка. Везде нарекают именами предков, давая тем новую жизнь в своем же роду, но для духов нет разницы между этим Ольгимонтом и тем, которому они служили лет двести назад. Однако этот Ольгимонт не имеет ни желания, ни способностей, ни знаний, чтобы ими управлять. Видимо, его мать даже не подозревала о том, что в роду существует подобное наследство. Иначе позаботилась бы.
— Я найду вам нового хозяина, — сказала Дивляна. — Или хозяйку. Вы согласны служить княгине Колпите — я отвезу вас к ней.
— Мы согласны! Согласны!
— И я буду кормить вас, пока вы не попадете к ней. А взамен пообещайте, что не станете мучить Ольгимонта, не станете манить детей, не станете причинять вреда никому ни в этом селении, ни среди всех прочих людей. А иначе я запру вас в этой избе навсегда и вы выйдете на волю только тогда, когда Мать Земля перестанет родить траву-боронец!
Духи отчаянно взвыли — этот срок был сродни тому, что называется «когда камень поплывет». Дивляна ощутила, как тринадцать мелких воздушных змеек разом кинулись к ней, будто стрелы, но застыли, не в силах ее коснуться: сила княж-травы солонокреса, сила боронец-травы и сила Огнедевы образовала вокруг нее подобие кокона, куда не могло проникнуть ничто враждебное. Духи бесновались и выли, колотясь об эту невидимую преграду, но Дивляна сохраняла спокойствие. Она даже перестала бояться, видя, что противники у нее в руках.
— Мы согласны… — простонал сперва один голос.
— Мы согласны… — неохотно подхватил другой.
— Согласны…
— А ну живо все в клюку! — приказала Дивляна. — И сидите там, пока не позову.
Клубок холодных вихрей кинулся к бабкиной клюке, которая стояла возле печи, и мигом втянулся внутрь. Стало тихо, и Дивляна вдруг ощутила, каким теплым сделался воздух.
Присутствие духов выстудило избу, но тогда она не замечала этого.
Она подняла глаза к окошку. На темной глубокой синеве сияли звезды — глаза чуров, как о них говорят.
И тут ее начала бить неудержимая дрожь. От слабости Дивляна не могла даже сидеть и улеглась прямо на жесткую непокрытую лавку под окном, свернувшись калачиком. Когда напряжение спало, у нее совсем не осталось сил. Но все-таки она выдержала, сумела собрать воедино силу Матери Земли, огня и воды, вещего слова и верно направить их. И несмотря на нынешнюю слабость, чувствовала, что и сама благодаря этому стала гораздо сильнее.
Ночью никто не вмешивался, но, надо думать, все село с большим волнением ждало исхода решающей битвы Огнедевы с игрецами, потому что за ней пришли на белой заре, едва начало понемногу светать. Дивляну разбудил стук в дверь, но она не сразу проснулась и не сразу смогла встать, поскольку чувствовала себя разбитой, все тело болело, голова кружилась. Она ничего не ела все прошедшие сутки и теперь от слабости с трудом стояла на ногах, так что, цепляясь за стены, едва добрела до двери.
Они все были здесь: Белотур, Велем, Милоум с братом Синелей, Сушина, а за ними толпилось еще множество людей — жители Межи, поляне, ладожане и смоляне.
— Ты жива? — Велем крепко взял ее за плечи. — Что тут было?
— Я их победила, — сонным голосом сообщила Дивляна.
— А князь наш как? — спросил Сушина, через ее голову вглядываясь в дальний угол.
— Пойдемте, посмотрим. — Дивляна отошла от двери. Об Ольгимонте она почти забыла, поглощенная поединком с игрецами.
Все желающие в старую Новилину избу не поместились бы, и Званец встал у двери, пропустив только воевод. Тем не менее, никто из этих храбрых мужей не решился приблизиться к Ольгимонту раньше Дивляны. Она подошла, наклонилась над лежащим и позвала:
