Лучший муж за большие деньги - Патни Мэри Джо (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

С трудом сглотнув болезненный ком в горле, Эмма закрыла глаза и приказала себе заснуть.

Глава 7

Шли часы, и дыхание Энтони давно стало медленным и размеренным, а Эмма всё никак не могла заснуть. Никогда раньше не деля постель с мужчиной, она отлично осознавала, что тёплое, очень мужественное тело Энтони было от неё всего лишь в нескольких дюймах. С мыслями о нём и о ещё более безрадостных перспективах её брака спать было невозможно.

Наконец со вздохом отчаяния она выскользнула из постели. В комнате было холодно, поэтому она тихонько подбросила в камин ещё один совок угля. Потом она подошла к окну. Небольшой снежок усилился до крупных лёгких хлопьев, густо падающих в безветренном воздухе и покрывающих всё вокруг безупречно белой мантией.

Не в силах устоять, она сняла закреплённую на подоконнике свечу и отставила её в сторону. Затем она открыла створку и высунулась из окна. Воздух был свежим, чистым и бодрящим. Холодным, но не неприятным. Она глубоко вдохнула, почувствовав себя обновлённой.

В голову пришла безумная мысль. «Ведь ей всегда нравились снег и крыши Харли. Почему бы не вылезти наружу? Крыша в этом месте была не очень опасной, потому что по краю шла невысокая декоративная балюстрада. Между скатом крыши и балюстрадой был проход шириной в два фута [11]. Она с легкостью могла выбраться туда и отправиться исследовать крыши».

Эмма бросила через плечо взгляд на Энтони. Её муж спал, как убитый. Он никогда не узнает, что она уходила.

Эта идея показалась ей очень правильной. Небольшая шалость позволит ей почувствовать себя в меньшей степени простушкой Эммой Стоун и в большей – отчаянной леди Верлэйн, которой она хотела быть.

Эмма на ощупь дошла до шкафа и нашла свой плащ и полусапожки. Скользнув в них ногами, она набросила плащ прямо на ночную сорочку. Затем она выкарабкалась из окна. Снег на крыше был глубиной три–четыре дюйма [12].

Прикрыв за собой качающиеся оконные створки, Эмма пошла по узкой дорожке. Плащ обвивался вокруг её ног. Справа от неё была пологая крыша, а слева открывались широкие ночные просторы. Царила чудесная тишина. Снежные хлопья отражали и усиливали слабый свет, превращая его в жемчужное потустороннее сияние. Её беспокойство начало уходить, оставляя лишь чувство безмятежности.

Перейдя через длинную прямую центральную крышу, Эмма дошла до труднопреодолимого угла, где восточное крыло соединялось с главным зданием. Вместо того, чтобы, рискуя жизнью, перебраться через него, она присела в уголке. Защищенное со всех сторон место давало ей возможность великолепного обзора зимнего пейзажа с покрытыми снегом равнинами и видами Харли. С этого ракурса большой дом казался чужим и красивым. Очень запоминающимся.

Одна в ночи она смогла, наконец, расслабиться, что ей никак не удавалось сделать в спальне. Она подумала о Гарольде Гривзе, лежащем в свежевырытой могиле рядом со своей женой. «Падал ли на их место последнего упокоения в Лондоне такой же снег? Мистер Эванс говорил, что они были очень близки, как бывает только у бездетных пар».

Эмма закрыла глаза и вознесла молитву, чтобы мистер Гривз воссоединился со своей женой в каком–нибудь лучшем месте. Каждый день она молилась за это не менее одного раза. Ей казалось, что это – самое малое, что она может для него сделать. Странно, как её жизнь полностью изменилась из–за человека, которого она никогда не встречала.

Она поплотнее завернулась в плащ. Холод потихоньку проникал в неё, но она была ещё не готова вернуться внутрь. «Позже. А пока она просто позволит своим мыслям плыть по течению…»

* * *

Энтони проснулся, когда рядом что–то громко стукнуло. Ветер распахнул створки окна, и в комнату летели снежинки. Через мгновение он вспомнил, где находится. «Харли. Эмма. Комната в башне. А где же Эмма? – в постели рядом с ним её не было. Он сел и обвёл взглядом комнату, но в слабом свете камина её нигде не было видно. Он поднялся и зажёг несколько свечей. Эммы не было, хотя дверь всё так же была заперта изнутри. – Как же она смогла выйти? – его взгляд дошёл до распахнутого окна, и он застыл. Рождественская свеча была снята с подоконника. – Господи, нет! Она же говорила ему о своей детской мечте полететь с крыши, воспарив над холмами. Не могла же она так расстроиться из–за его случайной встречи с Сесилией, что спрыгнула с крыши? Или могла? – похолодев от страха, он распахнул настежь створки окна и посмотрел вниз на двор в ужасе оттого, что может увидеть далеко внизу её переломанное тело. Ничего необычного он не увидел… – Но, если она спрыгнула, то к этому моменту снег мог её уже запорошить, – он вцепился в подоконник так, что побелели пальцы. – Если из–за него она сделала что–нибудь ужасное… Господи, пожалей их души! – потом Энтони заметил еле видные отметины на узкой дорожке под окном. – Возможно, это – человеческие следы, но их уже так занесло снегом, что они были едва различимы. Но зачем, чёрт побери, ей понадобилось вылезать на крышу посреди ночи?»

Не желая возиться с сапогами, Энтони натянул пару лёгких вечерних туфель. Затем набросил на ночную сорочку свой плащ и вылез на крышу. Снег был глубиной около шести дюймов, и тот же поднимающийся ветер, что распахнул окно, бросал ему в лицо тысячи колючих снежинок.

Энтони решительно пошёл вперед. В других обстоятельствах он мог бы насладиться неземной красотой пейзажа. Вместо этого он двигался по скользкой дорожке так быстро, как мог, внимательно глядя себе под ноги и на землю внизу.

Он был уже близок к панике, когда, наконец, обнаружил Эмму, съёжившуюся в уголке. На самом деле он чуть было не споткнулся об неё. Её плащ покрывал толстый слой пушистого снега, что делало её почти неразличимой в снежной ночи. Эмма сидела так неподвижно, что он испугался, что она мертва.

С колотящимся сердцем Энтони упал рядом с ней на колени. Кружева снежинок покрывали её лицо и висели на тёмных ресницах. Взяв её ладони в свои, он сразу же заговорил:

– Эмма! Эмма, ты в порядке?

Её руки были холодными. Энтони начал растирать одну из ладоней.

– Эмма, проклятье, да просыпайся же!

Её ресницы затрепетали и поднялись, она тупо посмотрела на него. «Слава богу, она, по крайней мере, была ещё жива».

– Ты можешь идти? – сказал он резко.

Она непонимающе моргнула.

– Энтони?

– Да, это я. Что, чёрт побери, ты делаешь здесь посреди снежного бурана? – он встал на ноги, затем взял её за обе руки и поднял. Эмма не упала, но очень сильно закачалась. Он обнял её за талию.

Её высокое тело прильнуло к нему.

– Мне… мне кажется, я заснула.

– Дурочка, – огрызнулся он. Наполовину таща её на себе, он начал длинный путь назад. Дорожка, вполне достаточная для одного человека, для двоих была опасна, особенно припорошенная мягким, скользким снегом. Энтони шёл с внешней стороны, держась одной рукой за перила балюстрады, а другой – поддерживая за талию жену.

Дорога назад показалась ему длиннее раза в три. Эмма еле двигалась, иногда поскальзываясь на мягком снегу. Один раз крыша ушла из–под её ног, и они оба почти свалились вниз. Ей, казалось, было невдомёк, что они были на краю гибели, и к тому моменту, когда они добрались до комнаты, Энтони истекал потом от напряжения.

Зная, что этот последний отрезок самый опасный, Энтони упёрся одной ногой в балюстраду, поднял Эмму на руки и пропихнул её в окно. Когда она встала там на ноги, он перелез в комнату сам и крепко его закрыл.

Энтони сбросил плащ и испорченные туфли и повернулся к жене. Эмма сильно дрожала. Он снял с неё плащ и усадил её на стул у камина. Подбросив в огонь щедрую порцию угля, он поднёс к ней поближе канделябр и осмотрел её. Хотя она, по–видимому, едва понимала, где находится, он не нашёл следов обморожения ни на её лице, ни на руках, ни на ногах.

Он колебался, решая, что делать. Горячая ванна, наверное, быстро бы её согрела, но поиск слуг, чтобы нагреть воду занял бы много времени. Слишком много. Даже попытка отыскать бренди заняла бы больше времени, чем он хотел. Эмму нужно было согреть немедленно.