Война миров 2. Гибель человечества - Бакстер Стивен (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Солдаты были повсюду.
Лондонские парки превратились во временные лагеря, автобазы и пастбища для лошадей. По улицам маршировали жизнерадостные солдаты; мальчишки свистели им вслед, девушки посылали воздушные поцелуи. Мимо Фрэнка прошло подразделение добровольческого резерва Королевского флота – они направлялись к океану, чтобы в его водах принять бой. А на ступенях собора Святого Павла, под куполом, на котором до сих пор был виден след от теплового луча, играл военный оркестр – и старший офицер, кажется полковник, выступал перед толпой с пламенной речью, обращая особое внимание на мужчин в штатском: «А вы к нам присоединитесь? А вы?»
В ту субботу Фрэнк не чувствовал ни подлинного страха, ни беспокойства. Скорее, им овладело возбуждение. В каком-то смысле, как он говорил позже, казалось, будто все ждали этого момента с самого 1907 года. По мнению Фрэнка, Марвин и его правительство могли считать это своим триумфом. Какими бы циничными ни были причины всеобщего оживления – годы милитаристских речей явно не прошли даром, – каким бы кратким и необоснованным оно ни оказалось, в такой момент лучше быть оптимистом и чувствовать решимость, а не страх.
Одна из первых записей в дневнике Фрэнка гласит, что он восхитился при виде открытых полицейских участков – в субботу! «Должно быть, ввели чрезвычайное положение», – заметил он.
К вечеру он достал свою форму. Фрэнк хоть и был обычным добровольцем Фирда, имел почетное звание капитана Медицинской службы сухопутных войск, но особенно этим не хвалился, даже я мало об этом знала. Но я знала, с какой гордостью он носит на своем темно-синем берете отполированную кокарду с посохом Асклепия.
По словам Фрэнка, он хорошо спал в ту ночь, несмотря на гомон снаружи. Вопреки официальным указаниям, уже начались стихийные незапланированные эвакуации. К тому же по городу разносился шум буйных празднеств – люди веселились в последнюю мирную ночь.
У меня нет причин не верить ему, хотя мне в лесной тиши Стэнмура не спалось.
12. Мобилизация
В шесть часов утра Фрэнка, как и других людей по всей стране в то воскресенье, разбудил оглушительный перезвон церковных колоколов. В Лондоне за этим последовали крики, свист и пронзительные сигналы громкоговорителей, установленных на фургонах.
Фрэнк приготовил завтрак еще накануне вечером, рассчитывая на ранний подъем. Радио он включать не стал, хотя и подозревал, что тем самым нарушает какой-то второстепенный указ. Он умылся, побрился, натянул форму, сапоги, шинель и синий берет, запихнул в рюкзак туалетные принадлежности, сунул в кобуру служебный револьвер, выключил газ и электричество, положил в карман документы и покинул квартиру.
Гоуэр-стрит переменилась.
Полицейские и военные были повсюду. Новые плакаты на стенах, фонарных столбах и патрульных фургонах объявляли о введении чрезвычайных мер: военного положения, комендантского часа, карточной системы, всевозможных ограничений на передвижение. Возле дома Фрэнка мальчик продавал газеты – очередной экстренный выпуск «Дейли мейл» с портретом Черчилля, военного министра, который закатывал рукава. Текст на первой полосе гласил:
ОНИ ОСМЕЛИЛИСЬ ВЕРНУТЬСЯ
МЫ ГОТОВЫ
У НАС ЕСТЬ ПЛАН
ИМ НЕ ПОБЕДИТЬ
ДАВАЙТЕ ВОЗЬМЕМСЯ ЗА ДЕЛО!
Фрэнк не стал покупать газету. Он не обращал особого внимания на пламенные призывы властей, которые, вероятно, сами уже обратились в бегство. Черчилль, возможно, был похвальным исключением – все-таки он был ветераном Первой войны.
Хотя повсюду сновали люди, гражданских автомобилей на дорогах было очень мало. Причина этого стала очевидна, когда Фрэнк подошел к собственной машине: на ее лобовом стекле он увидел уведомление о реквизиции и квитанцию, по которой автомобиль впоследствии можно было забрать. Фрэнк рассмеялся и положил квитанцию в карман. Эта бумажка прошла всю войну и уцелела – но Фрэнк никогда больше не видел своей машины и не получил ни пенни в качестве компенсации.
Впрочем, у него еще было время, а до Олбэни-стрит, где находился пункт сбора, можно было быстро дойти пешком. На этот раз город не был охвачен паникой, как во время Первой войны, когда марсиане двинулись на столицу. В целом складывалось впечатление, что все люди, как и сам Фрэнк, знают, куда идти и что делать: у каждого была конкретная цель и Лондон не погрузился в хаос. Пока не погрузился.
Как и в начале Первой войны, Фрэнк сперва направился на Грейт-Ормонд-стрит, чтобы ненадолго зайти в церковь при приютской больнице – в конце концов, было воскресенье. Там оркестр мальчиков играл военные песни. Фрэнк знал, что многие из ребят, выросших в этом приюте, отправляются в армию, меняя одну казенную жизнь на другую, и задумался, сколько повзрослевших мальчиков этим утром готовятся дать отпор марсианам. В просторной церкви вовсю шла служба; объявление гласило, что она будет продолжаться весь день.
Оттуда Фрэнк без дальнейших проволочек зашагал прямо на Олбэни-стрит.
На этой широкой жилой улице с большими, наспех заколоченными домами он оказался в гуще растущей толпы. По словам Фрэнка, толчея была как на футбольном матче – разве что вокруг были сплошь люди в форме либо прильнувшие к ним матери, дети и возлюбленные. В основном здесь собрались солдаты регулярной армии, но были и люди вроде Фрэнка – из резерва или из Фирда. Некоторые носили килт – это были солдаты полков «Горцы Аргайла» и «Лондонские шотландцы». Фрэнк увидел и отряд гвардейцев, и даже роту морпехов в синих мундирах.
Но это была организованная толпа. Военные полицейские, вооруженные планшетами и карандашами, быстро заглядывали в повестку каждого вновь прибывшего и направляли его в нужный пункт. Или ее: в толпе было немало женщин в форме. Безрадостная моральная победа суфражисток!
В конце концов Фрэнка отправили к толпе медиков, которые собрались на перекрестке Олбэни-стрит и Альберт-роуд. Мужчины-офицеры носили такие же синие береты, как и он; женщины из Имперской службы военно-медицинских сестер были облачены в форменные накидки. Они присоединились к колонне, которая формировалась внутри Риджентс-парка. Необходимо было проследовать через парк на Бейкер-стрит, откуда их должны были отвезти «на место предполагаемого фронта», как выразился военный полицейский. Из этого Фрэнк заключил, что к настоящему моменту место падения цилиндров было рассчитано довольно точно.
Какая-то молодая женщина в накидке решительно подошла к Фрэнку:
– Вы, должно быть, капитан Дженкинс?
Тот приосанился.
– Я просто доброволец Фирда, а в этой роли чувствую себя самозванцем – но да, это я.
– Меня зовут Верити Блисс. Меня поставили ими руководить, – она указала на смущенных женщин, столпившихся позади нее. Верити было лет двадцать пять; у нее было умное лицо и коротко подстриженные каштановые волосы. – А тот парень, – она указала на полицейского, – говорит, что вы наш командир – по крайней мере, до тех пор, пока мы не сойдем с поезда, – она замялась. – Сэр, а вы знаете, куда едет этот поезд?
Фрэнк улыбнулся.
– Я даже не знал, что мы куда-то едем на поезде. Вы из ДМО, верно?
В состав ДМО – Добровольческого медицинского отряда – входили медсестры, которым не платили за работу; их набрали через военное министерство и Красный Крест.
– Именно так, сэр. Мы работали на военном заводе в Вулвиче. Мы записались добровольцами.
– Вы молодцы. Но знаете что… Я не привык к обращению «сэр». Как насчет того, чтобы называть друг друга Фрэнк и Верити, пока мы не сойдем с поезда?
Женщина улыбнулась в ответ, но сказала:
– Только не на глазах у полицейского, сэр.
Их колонна, собравшаяся за оградой парка, почти окончательно выстроилась. Старший офицер, возможно бригадный генерал – Фрэнк был слишком далеко, чтобы разглядеть его звание, но, судя по возрасту, он успел повоевать в Крыму и тем более на Первой марсианской войне, – взобрался на ящик и зычно провозгласил:
