Железная маска (сборник) - Готье Теофиль (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

На лице Крильона не дрогнула ни одна черта.

Король сделал паузу и выжидательно взглянул на генерала. Однако, обнаружив, что тот и не собирается отвечать, продолжал:

– Я скучаю, мой любезный Крильон, смертельно скучаю!

Генерал продолжал хранить молчание.

– Только взгляните, – слегка заплетаясь языком, продолжал Генрих, – эти молодые дворяне осыпаны бесчисленными почестями, я набиваю их сундуки золотом и делю с ними власть, но ни один из них не в силах даже рассеять мою скуку!

– Прошу великодушно простить меня, сир, но это не так! – возмутился маркиз де Можирон. – Как раз в то мгновение, когда почтенный де Крильон переступил порог, я намеревался изрядно потешить ваше величество!

– Каким же это образом? – мгновенно оживился король.

– О, это забава, которая обещает многое, сир!

– Так выкладывай. И помни: если твоя басня и в самом деле развлечет меня, я сделаю тебя кавалером ордена Святого Михаила!

– Орден Святого Михаила! – с усмешкой пробормотал под нос д’Эпернон. – Нынче эта штуковина болтается на шее у всякого выскочки! Вот орден Святого Духа – другое дело!

– Месье д’Эпернон, – генерал шагнул было к разряженному в шелка, благоухающему мускусом и амброй придворному, однако остановился на полпути, – известно ли вам, что орден Святого Духа государи жалуют лишь тем, кто понюхал пороху и крови и от кого не разит за целое лье духами и притираниями, как от вас?

– Ох уж этот мне Крильон с его прямотой! – с досадливой усмешкой заметил король. – Как и положено воину, он бьет первым и наповал! Придержи язык, Жан, а я сделаю тебя кавалером ордена Святого Духа после первой же битвы!

– Полагаю, времени до этого события у нас вполне достаточно, – пробасил Крильон, пряча усмешку в густой бороде.

Он продолжал стоять, поскольку до сих пор никто не предложил ему сесть. Убедившись, что никому нет до него дела, генерал придвинул обтянутый кожей табурет и преспокойно уселся на него верхом.

– Забава! В чем же она заключается? – с детским нетерпением воскликнул Генрих. – Подавай-ка ее сюда!

– Извольте, сир! – тотчас отозвался маркиз де Можирон. – Здесь, в Блуа, за стенами замка, имеется улица, которая весьма круто поднимается в гору…

– Они все здесь крутые, как мельничные желоба! – заметил граф де Келюс.

– Не важно! Но на этой улице есть один дом…

– На всякой улице найдется дом! – угрюмо вставил де Шомбург, человек не более остроумный и веселый, чем Пепельная среда [82].

– Но в этом доме обитает девушка, прекрасная как день!

– Неудачное сравнение, – заметил король. – Сегодняшний день, например, с его туманом и моросью, способен даже записного весельчака ввергнуть в глубокую меланхолию.

– Конечно же, я имел в виду великолепный весенний день, сир! Эту девушку охраняет какой-то старикашка – слуга, как утверждают одни, или престарелый отец, как полагают другие. На улицу она выходит лишь по воскресеньям к мессе, да и то под покровом густой вуали… Словом, эту красотку держат под строжайшим надзором. И тут мне пришло в голову… Будучи, пусть и недолго, королем Польши [83], ваше величество нередко учиняло по ночам забавные скандальчики и разного рода шутовские дебоши, прогуливаясь с друзьями по Варшаве…

– Ах, как же я тогда развлекался! – сокрушенно вздохнул Генрих.

– Но чем же, сир, Блуа хуже Варшавы? Здесь уже в девять вечера колокол подает горожанам сигнал тушить огни, а уличная стража отправляется спать часом позже.

– А сейчас который час? – спросил король. – Дело к полуночи? Следовательно, городская стража уже беспробудно спит?

– Давным-давно. Поэтому мы ничем не рискуем, даже если похитим эту загадочную красотку.

– Вот оно что! – воодушевился король. – Это, по крайней мере, забавно. Разумеется, девица сия мне ни к чему, но само по себе похищение – нечто незаурядное… Ну, а как же мы поступим со стариком-цербером?

– Сир, недаром сказано: не откупорив бутылку, не узнать, каков букет вина!

– Метко! – Одобрительно кивнув, король повернулся к де Крильону: – А вы что скажете, друг мой?

– Не берусь судить, ваше величество, – пожал плечами генерал, – я далек от кухонных дел.

Король промолчал, пожевал губу и взялся за колокольчик. На звонок явился паж, и ему было велено подать государю плащ, шпагу и бархатную полумаску. Затем, обращаясь к миньонам, Генрих проговорил:

– Вы, господа, разумеется, тоже можете воспользоваться масками, если угодно, но для вас это вовсе не так важно, как для меня. Здешние гугеноты поднимут невероятный шум, если им по какой-то досадной случайности станет известно, что король Генрих предпринимает подобные эскапады!

– Государь! – воскликнул граф де Келюс. – Но ведь это же форменное дурачье!

– Я держусь того же мнения, – кивнул король, – но и с дурачьем иной раз приходится считаться! А вы, генерал, – продолжал он, обращаясь уже к Крильону, – вы с нами?

– Я, сир?

– Естественно. Вы же мой друг, если не ошибаюсь?

Герцог поднялся, ударом сапога опрокинул табурет и, бросив на четверку миньонов горящий презрением взгляд, пробасил:

– Вашему величеству угодно шутить, что вполне понятно. Все венценосцы из рода Валуа отличались тонким остроумием!

– О чем это вы, генерал? – надменно осведомился король. – Извольте объясниться!

Де Крильон, однако, и бровью не повел, хотя голос короля был полон едва скрываемого раздражения.

– Это несложно, сир. Мне едва исполнилось пятнадцать, когда меня сделали пажом при дворе короля Франциска I. Однажды вечером король сказал мне: «Вот записка, голубчик. Тебе надлежит отнести ее моей возлюбленной подруге Диане де Пуатье». Я взглянул на моего короля так, что ему мгновенно все стало ясно. «Этот мальчишка не создан для роли посредника Амура!» – произнес он и велел кликнуть другого пажа.

– И что же из этого следует? – прошипел, накаляясь, Генрих.

– А то, что спустя три десятилетия король Карл IX надумал возложить на меня некую обязанность, достойную заплечных дел мастера, а не благородного дворянина. Мне пришлось обнажить перед государем шпагу и сломать ее клинок о колено. Этого оказалось достаточно, чтобы ваш усопший брат – да воссияет ему вечный свет в чертогах Господа! – припомнил, что меня зовут Луи де Крильон, и принес мне самые учтивые извинения.

– В самом деле? – вскричал Генрих. Губы его подергивались, лицо исказила гримаса гнева.

– Я вовсе не требую извинений вашего величества, ибо вы, сир, еще слишком мало знаете меня, – с мужественной прямотой закончил де Крильон. – Умоляю лишь об одном: позвольте мне мирно отправиться в свою опочивальню.

Король не обронил ни слова. Отвернувшись от генерала, он раздраженно обратился к миньонам:

– Итак, господа, вы готовы следовать за мной?

Генрих первым покинул столовую. За ним двинулись де Келюс и де Шомбург, д’Эпернон и де Можирон замыкали шествие.

Начальник королевской стражи проводил всех четверых красноречивым взглядом. Лицо его омрачилось. На краткий миг он, казалось, погрузился в тягостное раздумье, но тут же опомнился, подхватил плащ и шпагу и со всех ног бросился к дверям.

– О нет, ни за что!.. – бормотал он уже на ходу. – Мой долг – спасти честь короля Франции! Разве это не одно и то же – честь рода де Крильон и могущественной династии Валуа?

Шаги генерала все учащались, и вскоре он уже бежал по мостовой вслед за удалявшимися гуляками.

Улочка, о которой говорил де Можирон, в самом деле круто поднималась вгору. Тесная, извилистая, мощенная разнокалиберными гранитными голышами, она словно вышла из глубин средневековья. По обе стороны тянулись безмолвные лачуги, и вдвойне странно выглядела здесь высокая, каменной кладки ограда с прочными воротами из дубовых брусьев. За оградой темнели кроны деревьев, между которыми виднелось внушительное здание из темно-красного кирпича – нечто среднее между небольшим замком и жилищем зажиточного буржуа.