Разбитое сердце богини - Вербинина Валерия (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
И мы занялись. Честное слово, я никогда не подозревала, что существует столько подробностей, при помощи которых можно исчерпывающе описать человеческую физиономию. Форма лица общая. Костная структура: скулы, форма подбородка, форма челюстей. Лоб. Глаза. Волосы. А расстояние между глазами? А их положение относительно глазниц – глубоко посаженные, навыкате, нормальные? А нос, которому Анатолий придавал такое значение, словно его очертания решали судьбу вселенной?
– Нос как нос. Никакой, в общем.
– Не греческий?
– Это еще что? – подозрительно осведомилась я.
– Греческий нос, – снисходительно пояснил компьютерщик, – это прямой нос с небольшой горбинкой.
– Я всегда думала, – проворчала я, – что это орлиный нос. Разве нет?
– Нет, орлиный – это тонкий и крючковатый.
– Ага, – безнадежно сказала я, чувствуя в ладонях непреодолимый зуд, а в душе – желание вцепиться этими ладонями в глотку собеседнику и не отпускать его, пока он не перестанет изводить меня разговорами про носы и все остальное.
– Значит, нос обычный? – вновь спросил Анатолий.
– Да! Нос, и больше ничего!
– Веснушки? – поинтересовался Охотник.
– Нет-нет.
– А ноздри какие, не помнишь случаем?
Часа в четыре доставили обед. Специалист подправил кое-какие штрихи и распечатал первый вариант.
– Вот, Татьяна, смотрите. Если что придет в голову – говорите.
И я стала смотреть. Это был уже не схематический рисунок, но еще и не фотография. И все же мне было ясно, что заветная цель уже близка.
Глава 8 Совещание
– Итак, волосы – светло-русые, нос обычный, глаза – Таня их не видела, что вполне логично, учитывая, на каком расстоянии она находилась. Исходя из того, что волосы светлые, глаза, скорее всего, серые. Брови низкие, прямые, уши плотно прижаты к голове, небольшие. Особых примет нет. Одним словом, – Охотник сделал выразительную паузу, – перед нами человек из толпы.
Я примостилась в углу, время от времени тихо икая в ладонь. За обедом подали какую-то необыкновенно острую рыбу, и теперь, похоже, она решила совершить у меня в желудке кругосветное плавание. Я успела выпить чуть ли не литр воды, но икота не прекращалась, и оттого я чувствовала себя совершенно по-идиотски. Общество, собравшееся в гостиной цвета запекшейся крови, только усугубляло мою неловкость. Здесь был старый пират Ипполит Сергеевич, заинтересованно вскинувший бровь и поглаживающий пальцем висок, его сын – Владислав Ипполитович, лысеющий блондин с умными голубыми глазами, и уже хорошо знакомый мне Никита, откликавшийся на фамилию Боголюбов. Также присутствовал плешивый, одышливый человек с жабьим ртом – депутат Лосев, близкий друг Шарлахова, постоянно вытиравший с лица капли пота. Лосев прибыл на совещание последним и долго и возмущенно пыхтел, что его оторвали от важного дела, что у него заседание, что он обещал быть в совсем другом месте, что его заставляют впустую тратить драгоценное время, и так далее в том же духе. Он сотрясал воздух до тех пор, пока Ипполит Шарлахов открытым текстом не велел ему умолкнуть, и лишь тогда обиженно затих.
– Дело серьезное, Витя, – проговорил пират, морщась. – Ты удвоил охрану, как я тебе сказал?
– Само собой, – просипел депутат в ответ. – Ты думаешь, мне улыбается мысль валяться, как… – Он смутился и быстренько перевел разговор на другую тему. – Дороже жизни ничего нет.
– Смотри, Витя, – молвил Ипполит многозначительно. – И прошу тебя, кончай шляться по кабакам. Стыдно.
– Слава богу, – проговорил депутат, вытирая лицо и делая вид, что не расслышал последнего замечания, – я успел заказать в этом году бронированную машину. Как чувствовал, честное слово.
– Любую машину можно взорвать, – подал голос Никита.
– Только не эту. – Депутат мотнул головой и послал говорившему неприязненный взгляд. – Влетела она мне в копеечку, но теперь за свою безопасность я спокоен. – Он снова обтер платком лицо.
– И слава богу, – сказал Ипполит Сергеевич иронически, сделав Охотнику знак начинать.
Вслед за объявлением основных примет душегуба началась церемония раздачи листков с портретом. Надо сказать, что Анатолий постарался на славу – комплект из носа № 14, подбородка № 26, глаз № 9 и рта № 19 выглядел вполне пристойно. Учтите, что все цифры я привожу на память и потому не совсем уверена в их точности.
Четверо джентльменов получили по распечатке и принялись внимательно разглядывать изображенного на ней человека. Я заметила, что лицо Ипполита Сергеевича, когда он увидел лицо на листке, слегка дернулось.
– Никита, – чуть более резким голосом, чем обычно, спросил он, – ты его знаешь?
Никита покачал головой:
– Нет. Впервые вижу.
Ипполит Сергеевич сумрачно усмехнулся.
– А ты, Охотник?
Депутат Лосев тихо икнул и выпустил из рук платок и распечатку.
– Ох… Это вы тогда в Испании… Воху?
– Я. – Охотник не стал отпираться.
– М-м, – пробормотал Лосев, ежась, – я надеюсь, мой друг знал, что делает, когда пригласил вас…
– Витя! – веско и сурово промолвил флибустьер.
– Да я что? Я ничего…
Он с тоской оглянулся на платок и листок на ковре, но так как никто, по-видимому, не собирался нагибаться за ними, депутату пришлось сделать это самому. Пузо, уютно устроившееся на коленях, мешало ему. Он разогнулся, весь красный.
– Ты его знаешь? – повторил пират свой вопрос, обращаясь к человеку, умыкнувшему важного свидетеля прямо из-под носа у полиции.
Охотник отрицательно покачал головой.
– Нет. Даже не представляю, кто бы это мог быть.
– Чего вообще мы ждем, – злобно пропыхтел Никита, – надо найти его и разобраться с ним, пока он не перестрелял нас всех, как кроликов!
– С нетерпением ждем твоих предложений, – проговорил Ипполит Сергеевич, и глаза его при этом неприятно блеснули.
– Я уже все вам сказал, еще до совещания. По-моему, само собой напрашивается, как мы должны поступить. – Никита оглянулся на Охотника, нахмурился и стал с преувеличенным вниманием рассматривать лепнину на высоком потолке.
– Разумеется, его необходимо поймать, – спокойно промолвил Владислав Ипполитович. Это были первые слова, которые я от него услышала.
– Ну и как ты его поймаешь? – ехидно осведомился Никита.
– Никак, – ответил за сына Ипполит Сергеевич. – Ангел Смерти неуловим.
Впрочем, судя по его тону, он сам не слишком верил в то, что говорил.
– У нас есть фоторобот, – напомнил Охотник. – И показания свидетельницы, что убийца скрылся с места преступления на мотоцикле.
– Мотоцикл видела не она одна, – заметил Никита. – Полиции уже давно известно, на чем уехал киллер.
– Но они не нашли мотоцикл?
– Нашли.
– Калиновский? – отрывисто бросил Ипполит.
– Разумеется. Мотоцикл был угнан от дома на улице Марины Расковой.
– И никаких отпечатков пальцев, – добавил Владислав. – Конечно, Белозеров приплатил Калиновскому, чтобы их затереть.
– Если они вообще были, – заметил Охотник. – Насколько я представляю себе Ангела Смерти, вряд ли он стал бы надеяться на сотрудничество Белозерова и Калиновского в таком деле… и вовсе не обязательно именно Калиновский должен был выйти на след мотоцикла.
– Все это замечательно, – подал голос Владислав, – но мы хотели бы понять, что нам делать теперь.
– Искать Ангела Смерти. Поскольку мы знаем, как он выглядит, рано или поздно мы его найдем.
– Рано или поздно, – проворчал депутат, – извините, но лучше рано, чем поздно. Потому что мы не знаем, сколько у нас осталось времени, а этот мерзавец в любой момент может ударить снова.
– Двое наших уже убиты, – напомнил Никита. – Леша и Самсонов. Это не считая Лешиной охраны, которая вся полегла.
– А Самсонов кто? – спросил депутат.
– Я же тебе говорил, Витя, – устало сказал Ипполит Сергеевич. – Самсонов участвовал в подготовке взрыва. Он был убит первым, еще до Леши. Правда, до Самсонова было проще всего добраться.
Депутат с отвращением посмотрел на листок с фотороботом и скомкал его.
