Призрак улыбки - Боэм Дебора Боливер (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
«Благословляю тебя, — торжественно произнес Дайдзо. — Но объясни мне: зачем ты сбрила еще и брови?»
Поднеся руку к лицу, Киёхимэ, словно слепец, неуверенно читающий пальцами выпуклые цифры на табличке в лифте, ощупала свои опаленные брови и, вдруг вспомнив все: любовь, пламя, горящую плоть, — начала всхлипывать, сначала тихо, а потом громче и громче, раскачиваясь — неосознанно — от ужаса и горя.
Вскрикивания и разбудили ее, но прошло несколько страшных минут, в течение которых она с пересохшим от ужаса ртом не понимала, ни где она, ни что происходит, прежде чем стало понятно, что ее буйства в драконьем облике — всего лишь страшный сон. И этот сон об ужасном превращении наверняка вызван недавним чтением легенды о Додзёдзи, описывающей очень похожую историю с участием девушки и монаха.
— Боже мой, — сказала она по-английски, но, поднеся к голове руки, обнаружила, что нос по-прежнему маленький и вполне человеческий, брови на месте и волосы струятся по плечам, словно весенний дождь, а не разбросаны мокрыми прядками по полу. Отец по-прежнему отсутствовал, беззастенчиво развлекаясь со своей легкомысленной возлюбленной.
Странно, как во сне я разгадала его мысли, подумала Киёхимэ (и они были, в общем, вполне человечны: еще одно неопровержимое доказательство фантастичности эпизода). Может, я становлюсь ясновидящей, как Элали, которая так потрясно предсказывает, кто будет победителем Уимблдона и какую песню предложит сейчас ди-джей в нашем любимом диско, в Роппонги.
И как раз в этот момент ее мысли прервал телефонный звонок. Киёхимэ подождала, чтобы кто-нибудь из прислуги взял трубку, но после второго пронзительного звонка вдруг вспомнила, что отпустила всех до конца вечера, чтобы побыть наедине с Анчином. «Ах этот юношеский оптимизм!» — воскликнула она мысленно, с неожиданной умудренностью думая о случившемся: оно представлялось теперь не столь душераздирающим, сколь интересным; привидевшийся сон, пожалуй, оказался своего рода катарсисом и принес исцеление.
Ближайший телефонный аппарат стоял в кабинете Дайдзо — обшитой деревянными панелями берлоге, украшенной фотографиями его лошадей, собак, виноградников. Среди них было и маленькое фото дочери. Снятая на праздновании своего шестнадцатилетия, том самом, для которого он не счел нужным выкроить время, она, с черными ушками мыши на голове, выбрасывала вперед руку с победно растопыренными буквой «V» пальцами. Войдя в кабинет, Киёхимэ решила испробовать свои свежеприобретенные способности к предсказаниям.
— Это Анчин. Звонит сказать, что простил меня и хочет, чтобы мы оставались друзьями, — произнесла она вслух, не совсем, впрочем, уверенная, что это предчувствие, а не желание, и сняла трубку, ожидая — как это принято в Японии, — чтобы первым заговорил звонящий.
— Моси-моси, — произнес по-японски молодой женский голос, — моя фамилия Грей, можно попросить к телефону Киёхимэ-сан?
— Элали! — радостно крикнула Киёхимэ. — У меня было предчувствие, что это ты.
— Привет, глупышка-дорогушка, — затараторила Элали, переходя на английский с легким барбадосским привкусом. — Послушай, это так здорово, я просто задыхаюсь. Словом, есть двое потрясных парней, с которыми я познакомилась сегодня в Сибуя, около «Тауэр рекордс». Они — можешь поверить? — ездят повсюду за группой «Porlock» и здесь для того, чтобы слушать концерты — те, что будут на уикенде, на которые все давно продано и мы не сумели достать билеты. Ребята, как говорят у нас дома, из молодых, да ранние, после летних каникул начнут заниматься в аспирантуре в каком-то из этих, ух, очень престижных университетов, в Гарварде или Йейле, забыла в котором. У них волосы даже длиннее моих, но они вовсе не похожи на нечесаных бродяг-фанатов, которых показывают в кино, этих — с ужасными кольцами в носу и жуткими татуировками. То есть тату у них, разумеется, есть, но шикарные: они сделали их на Таити. Тату сейчас есть у всех, даже у нудного бухгалтера, что работает у моей мамы, да что там говорить, даже и у меня,и у тебя будет, да? Ты ведь говорила, что сделаешь, как только решишь, какой хочешь рисунок. А я не прочь сделать вторую: скажем, тантрическую змею, ползущую вверх по икре. Но я не об этом: эти классные парни не только дали нам билеты на завтрашний концерт — завтра суббота, верно? — но и достали пропуск за кулисы. Но и это не все, потому как — ну, угадай? — сегодня в десять я встречаюсь с ними в Роппонги, и мы отправляемся в «Ад» — танцевать, есть-пить, что захочется, и так до утра: естественно, все за их счет. Но и это не все. Они почти точно знают, что позже там появится кто-нибудь из музыкантов, может быть даже сам Джон! Донн! Диллинджер!!!
«Адом» именовалось самое популярное диско в Японии, а может, и во всей Азии. Впуск был выборочным (то есть поверхностно-снобистским), но Элали и Киёхимэ приятельствовали с европейцем-швейцаром, и он неизменно откидывал перед ними бархатный шнур. «Прошу, красотки, — говорил он обычно. — Будь я на десять годков помоложе, пошел бы сейчас танцевать вместе с вами».
Платить за вход подружкам не приходилось, но цепы в меню были такие зверские, что, проникнув в заветный зал, приходилось всю ночь довольствоваться парой бутылок минералки, по пятьсот йен за каждую. Иногда они вовремя вспоминали, что надо бы прихватить в сумке что-то съестное — «карманные крендельки», облитые черным шоколадом, или хорошо восстанавливающее энергию медовое печенье «Мэлон коллиз», — но даже и в этих случаях чуть раньше или чуть позже взгляд начинал тоскливо следить за официантами, разносящими крошечные, как чайное блюдце, пиццы с артишоками (две тысячи йен за порцию) или дразнящие ароматом солидные горки маринованных с чесноком креветок, чья стоимость составляла сумму, выдаваемую им (вместе) на две недели.
— Киё? Милочка? Скажи что-нибудь. Или ты в шоке от всех этих невероятных новостей? Вместо «да» можешь моргнуть два раза.
Киёхимэ слушала эйфорический монолог Элали со странным чувством отчужденности. Естественно было прийти в восторг, ведь «Porlock» — одна из ее любимейших групп, и совсем недавно, на втором курсе, она сделала на занятиях по искусству коллаж, целиком состоявший из фотографий Джона Донна Диллинджера, высокого, рыжего сочинителя и солиста-певца, автора текстов типа: «Ты действительно стала расти на мне / Как на перчатке бейсбольной плесень / Сначала она была как лишай / Но споры засеяны для любви». Но Киёхимэ была все еще несколько одурманена вином и заворожена сновидением. И хоть всепоглощающая страсть к Анчину вроде бы испарилась или сгорела в языках пламени, готовность прыгнуть в крутящийся водоворот диско, бодрствований до утра и «безопасного» (на деле безоглядного) секса с едва знакомыми и, в общем, безразличными мужчинами, еще не наступила. Даже после того как Элали расписала яркими красками прелести предстоящего вечера, Киёхимэ хотела лишь одного: свернуться в постели калачиком и размышлять об удивительной загадочности жизни, любви и снов. Ведь, конечно, не просто так ей явилось это поразительное видение дракона. Какой урок надлежало вынести из всего этого? Глубинное понимание необходимости контролировать свои чувства и думать о чувствах других людей? Или речь шла о чем-то более простом и более явном?
— Прости, Элали, — сказала она наконец. — Я чересчур много выпила и теперь сонная и усталая, так что вряд ли буду сегодня хорошей компанией. Но завтрашний концерт — это и в самом деле потрясающе.
Чугунное молчание на другом конце провода и наконец:
— А ты помнишь о той колоссальной, огромной, неизмеримой услуге, которую мне должна?
— Ой, Элали, но не станешь же ты…
— Нет, стану. Ты должна мне грандиозное развлечение, и я хочу, чтобы это случилось сегодня. Кроме того, ты и сама получишь удовольствие. Нам предстоит фантастичнейший вечер в истории человечества, и я не позволю тебе упустить такой шанс. А кроме того, подумай, какая будет физиономия у Виноградного Гэтсби, когда ты расскажешь ему, что провела ночь в компании длинноволосых татуированных американских фанатов группы хэви-метал. Представляешь? Ну и потом, кто знает, а вдруг ты влюбишься в одного из этих ребят и выйдешь за него замуж? Тут уж наш Дайдзо и вовсе копыта отбросит.
