Идеальный любовник - Хенли Вирджиния (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
“Ах ты, сучка”, — выругался про себя Джек. Его отец и дядя правильно относились к женщинам, они должны полностью подчиняться. Бабы обязаны знать свое место, и управлять ими следует железной рукой. Ему пришлось подавить переполняющее его желание схватить ее и подчинить себе. Реймонд не дал рукам воли, зная, что ему нужно дождаться своего часа, но однажды, если его планы исполнятся, он доставит себе удовольствие — она будет у него под каблуком.
— Становится поздно, я не могу оставить тебя здесь одну в темноте.
— Оставь свою жалость при себе. Мне твое сочувствие не нужно, — ощетинилась Эмерелд. — Отправляйся к моему отцу и скажи, что я готова вернуться домой.
Они оба замолчали, услышав, что причаливает большой корабль. Звуки разносились над потемневшей водой: вот спустили паруса, и раздался грохот якоря, падающего в воду. Вдруг до них донесся громкий, сердитый голос Шона О'Тула:
— Ты чертовски вовремя! Что за дьявольскую игру ты затеял, Джозеф? Пока ты там развлекаешься со своей шлюхой, я тут должен объяснять твое отсутствие.
— Ты бы попридержал язык, дорогой братец. Эмбер не моя шлюха. Вышло так, что я люблю эту леди.
— Не выставляй себя на посмешище, Джозеф. Если бы ты любил ее, то не затягивал бы петлю у нее на шее. Монтегью убьет ее, если узнает о ваших шашнях.
Эмерелд хотела вздохнуть, но поняла, что не может. Она на ощупь протянула руки, пока пальцы не коснулись золотых пуговиц на мундире Джека. Тот взял ее за руки и притянул к себе.
— Тс-с, — предупредил он сдавленным шепотом. “Ложь! Ложь! Ложь!” — снова и снова повторяла про себя Эмерелд. Она открыла рот и сделала глубокий вдох, прежде чем Джек прикрыл ей губы ладонью. Молчание позволило им расслышать следующие слова Джозефа О 'Тула:
— Монтегью ничего не узнает. Он слишком занят, меняя оружие на золото. Господи, почему их еще не погрузили в повозки и не отправили в Мэйнут?
— А почему бы тебе не сообщить об этом всему свету, Джозеф? Как ты и сам видишь, “Защита” все еще здесь. Мы не можем грузить повозки, пока Монтегью не отплыл.
Гневные голоса удалялись в сторону дома, а у Джека Реймонда закружилась голова от всего, что он узнал. Знание — сила. Горячее чувство затопило его. Частичкой информации он поделится с Уильямом немедленно. А остальное прибережет до нужного момента. До Реймонда медленно дошло, что девушка все еще отчаянно цепляется пальцами за его мундир. Ему вдруг захотелось громко засмеяться. Кое-кому, кто не хотел слышать ничего плохого о своей матери, нанесли хорошенький удар.
Эмерелд казалось, что ее убьет боль, разрывавшая ей сердце. Разве не сегодня утром она была так счастлива? Казалось, прошла целая жизнь. За один день весь ее мир рухнул. И все благодаря чертовым ирландцам! Чтоб Господь покарал каждого из них.
— Эмерелд, ты должна вернуться в дом и попрощаться со всеми.
— Я не могу, — прошептала она, совершенно сбитая с толку.
— Пойдем, вот моя рука. Я буду рядом. Просто держи высоко голову и иди рядом со мной. — Джек поднял ее плащ и накинул девушке на плечи.
В мыслях Эмерелд царил такой беспорядок, что она позволила Джеку Реймонду помочь ей сойти с корабля и опиралась на его руку, пока они шли вверх по крутой дорожке, ведущей в Грейстоунс. Музыка и смех больно ударили ей в уши, пока Джек вел ее через лужайки. Спускалась ночь. Теперь Эмерелд хотелось, чтобы ее нога никогда не ступала в Замок Лжи!
Уильям Монтегью взглянул на дочь другими глазами:
— Я очень горжусь тобой. Ты отлично выглядишь сегодня, девочка моя.
— Отец, я хотела бы уйти, — прошептала она.
— Как, без танцев? Гм, может быть, ты и права. Леди не гарцует и не выставляет себя на всеобщее обозрение. — Мон-тсгыо повернулся к Джеку: — Ты поищи Джона, а мы пойдем на корабль.
Каким-то образом Эмерелд удалось выдержать процедуру прощания. Она высоко держала голову, вежливая улыбка застыла у нее на губах, но самой ее как бы не было здесь.
Девушка не слышала поддразнивающих прощальных слов Шеймуса, не почувствовала поцелуя Кэтлин на своей щеке. По дороге обратно на Англси Джон не умолкал. Грейстоунс произвел на него такое впечатление, что он казался совершенно другим человеком. Один рассказ следовал за другим, а Эмерелд, онемевшая от несчастья, молча стояла рядом с ним у поручней. Она мало что услышала из рассказанного братом, но от нее не укрылось, что Джонни просто влюбился в Ирландию и всех ее жителей. Эмерелд мысленно отрешилась от Джонни и отчаянно цеплялась за поручни, думая о том, как долго она еще удержится на ногах.
Наверху, на юте, Джек Рсймонд доложил Уильяму Монтегью кое-что из услышанного им за день:
— Сэр, в Грейстоунсе есть своя часовня, где они служат католическую мессу, и я слышал, что сегодня вечером они отправят ружья в Мэйнут в повозках.
— Я не знаю о Фитцжеральдах и О'Тулах только какие-то мелочи, Джек, — спокойно отозвался дядя. “Но эта информация как раз из их числа, — добавил он про себя. — Господи Боже, этот чертов граф Килдэрский по уши погряз в предательстве!”
Племянник не открыл дяде всего, о чем узнал. Он наслаждался сведениями об Эмбер и Джозефе О'Туле, почти злорадствовал. Этими сведениями Джек мог шантажировать так много людей, включая и Эмерелд, что не знал, с кого же начать. Пока что он решил придержать этот секрет. Это слишком серьезный козырь, чтобы выкладывать его, не обдумав все как следует.
Стоило Эмбер увидеть лицо дочери, как она сразу же поняла, что случилось что-то серьезное. Эмерелд побелела как полотно и едва держалась на ногах.
У Уильяма на лице читалось самодовольное выражение, как будто ему удалось совершить нечто очень умное, а Джонни без умолку говорил о лошадях О'Тулов. Эмбер тут же поняла, что мужчины выпили, и подумала, не это ли причиняет страдания дочери.
— Эмерелд? — мягко окликнула она.
Черные ресницы медленно поднялись, выпуская наружу бушевавшее зеленое пламя.
— Да, мама.
В голосе дочери звучали обвинение и осуждение. Рука Эмбер взлетела к груди, ее мучило предчувствие.
Раньше между матерью и дочерью царило абсолютное доверие. Что же произошло сегодня, что нарушило его? Это невозможно, воображение отказывало ей.
Эмбер повернулась к сыну, боясь выяснить, почему у дочери такое странное настроение.
— Я так рада, Джон, дорогой, что ты повеселился. Ты обо всем расскажешь мне утром. — Она нервно облизала губы и снова взглянула на Эмерелд. “Ее что-то глубоко ранило сегодня. Господи, что они с ней сделали?” Она снова посмотрела на мужа. Он явно лопался от желания сообщить новости. — Ты о чем-то хочешь мне сказать, Уильям?
— Если честно, то да. Мне кажется, я уговорил Шсймуса О'Тула на помолвку между Эмерелд и его сыном Джозефом. Наша дочь станет следующей графиней Килдэрской!
Эмбер недоверчиво вгляделась в зеленые глаза, расширившиеся от ужаса.
— Джозеф? Этого не может быть! — воскликнула она.
— Нет! — Эмерелд качнулась к отцу и тут же упала на пол, потеряв сознание.
Эмбер опустилась на колени, подняла голову дочери.
— Она больна, — гневно произнесла женщина.
— Глупости, — объявил Уильям, подхватил дочь на руки и, не очень твердо держась на ногах, пошел вверх по лестнице. — Слишком много впечатлений, вот и все.
Через несколько минут после того, как отец положил Эмерелд на кровать в ее комнате, она открыла глаза и вырвалась из рук матери, пытавшейся снять с нее платье.
— Дорогая… ты упала в обморок, — рассеянно пробормотала Эмбер.
— Теперь со мной все в порядке. Оставь меня в покое, — прошептала дочь. В глазах матери Эмерелд увидела боль, такую же, какую она испытывала в своем сердце, и она не могла вынести ни того, ни другого.
— Мы поговорим завтра, после того как твой отец уедет. Постарайся отдохнуть.
Эмерелд повернулась лицом к стене, от всей души желая проснуться утром и узнать, что весь этот день был только ночным кошмаром.
С трепетом Эмбер присоединилась к мужу в их комнате. Чтобы возражать ему, требовалось огромное мужество, но она знала, что обязана протестовать против того, что он замышляет.
